Страница 6 из 9
Итак, в лингвистической литературе наблюдается неоднозначность подходов к понятию «коннотация». Зачастую налицо противоречивость суждений, а иногда и просто смешение различных позиций. Возможно, это происходит потому, что традиционное определение коннотации как «эмоциональной, оценочной или стилистической окраски языковой единицы» [ЛЭС, с. 236] порой оказывается в глазах исследователей более весомым, непоколебимым, несмотря на новые открывающиеся факты языка. Другой причиной неоднозначного подхода к коннотации, по-видимому, является то, что разграничение собственно оценочного и эмоционального компонентов представляет большую трудность, так как «чаще всего они выступают вместе и тесно связаны в пределах значения» [Стернин, 1979, с. 98].
С нашей точки зрения, верен путь решения проблемы, намеченный Д. Н. Шмелевым. Он заключается во включении оценочного компонента коннотата в структуру собственно лексического значения. Подобной позиции придерживаются и С. С. Хидекель и Г. Г. Кошель, выдвинувшие тезис о том, что «оценочный компонент выступает как обязательный семантический компонент значения слова» [Хидекель, Кошель, 1981, с. 8]. То есть ученые говорят об оценочности как об ингерентном, внутренне присущем, постоянном элементе семантики. Они дают определение оценки не как одной из основных частей стилистической коннотации (по О. С. Ахмановой), а как «общественно закрепленного отношения носителей языка (“хороший” – “плохой”, “хорошо” – “плохо”) к внеязыковому объекту и к фактам языка и речи». Авторы выделяют, наряду с положительной и отрицательной оценкой, еще и так называемую «нулевую», что и позволяет говорить об обязательности оценочного компонента в семантике слова. По различному основанию оценки упомянутые исследователи выделили три типа оценочных компонентов:
1) интеллектуально-логический (свойства объективно присущи референту);
2) эмоциональный (приписываемые свойства объективно не присущи референту);
3) эмоционально-интеллектуальный (рациональность и эмоции сосуществуют в органическом единстве).
Выделение таких типов основывается также на психологическом и логическом подходах к оценке, которая имеет двоякую, эмоционально-интеллектуальную природу, см. [Ивин, 1970; Карасик, 1994; и др.].
И. А. Стернин дает определение оценочному компоненту как «одобрительной или неодобрительной оценке, заключенной в значении» [Стернин, 1979, с. 99], и отмечает, что оценочный компонент выделяется в значении большого числа знаков. Думается, если рассматривать оценку как обязательный компонент значения, то можно предположить, что во всех остальных словах она просто имеет нулевое выражение. И. А. Стернин разделяет точку зрения о том, что оценка может «входить в денотацию» (ученый является сторонником монолатеральной теории языкового знака и понимает под де-нотацией означающее). Но это, по его мнению, происходит не всегда, оценка может находиться и в коннотате. «Необходимо отметить, что оценочность может быть как элементом коннотации, так и элементом денотации. Разграничение этих двух явлений наталкивается на определенные трудности» [Там же, с. 103]. Используя особую методику, исследователь разделяет лексические значения, в которых оценочный компонент является частью денотации, и значения, где оценка – составной элемент коннотации. Согласно алгоритму И. А. Стернина, оценка является частью денотации, если в формулировке значения (выверенной по толковому словарю) присутствует оценочное слово. Если такого слова в толковании нет, оценка является частью коннотации. Приводя пример использования данного алгоритма, И. А. Стернин комментирует его и приходит к частному выводу: у слова внятный оценка сосредоточена в коннотации, а у слова вразумительный – является компонентом денотации [Там же, с. 93], то есть в первом случае Стернин обнаружил в словарной дефиниции (по использовавшемуся автором лексикографическому источнику) оценочное слово, а во втором – нет. Очевидно, что при таком подходе к оценочному компоненту результаты семасиологического исследования будут далеко не бесспорными. Это становится особенно наглядным при сравнении различных источников; так, в одном из последних толковых словарей у лексемы внятный присутствует в толковании оценочное слово: ‘хорошо слышный, отчетливо звучащий’ [Ожегов, 1993, с. 87], то есть по теории И. А. Стернина здесь оценочность как раз «входит в денотацию».
Идея выделения оценочности как основного, а не дополнительного, коннотативного элемента значения получила развитие и научное обоснование в трудах В. И. Шаховского. Он пишет: «Наиболее распространено мнение о том, что эмотивная, оценочная, экспрессивная и стилистическая окраска являются коннотативными и составляют структуру коннотации» [Шаховский, 1983, с. 29]. Сам автор считает, что оценочный и экспрессивный компоненты не являются собственно коннотативными, они – компоненты денотации. Семантическим стержнем коннотации является эмотивный компонент, а эмоция, по мнению В. И. Шаховского, всегда и оценочна, и экспрессивна [Шаховский, 1983, с. 14]. В отличие от О. С. Ахмановой, В. А. Звегинцева и других, Шаховский вместо термина эмоциональность использует эмотивность. Под эмотивностью автором понимается лингвистическое выражение эмоций, в свою очередь эмоциональность рассматривается как психический процесс, содержанием которого является потребность выразить эмоции.
В лингвистической литературе наблюдается смешение этих двух терминов. Некоторые лингвисты именно эмоциональность трактуют так, как В. И. Шаховский эмотивность, см. напр.: [Стернин, 1979; Новиков, 1982]. В настоящей работе принимается позиция В. И. Шаховского, так как она позволяет разделить психологический и лингвистический подходы к выражению эмоций.
В. И. Шаховский отмечает: «…Языковой материал показывает, что оценка и экспрессия могут иметь свой собственный референт и, следовательно, быть ономасиологическими категориями, закрепленными в денотативном аспекте значения» [Шаховский, 1983, с. 29].
Итак, оценка может иметь свой референт, то есть находить объективное отражение в воспринимаемой носителями языка действительности, в свою очередь экспрессия является выражением степени интенсивности обозначаемого словом признака. Одной из первых на это обратила внимание Е. М. Галкина-Федорук, см. [Галкина-Федорук, 1958, с. 107]. Н. М. Разинкина со схожих позиций трактует экспрессивность как «различные оттенки выразительной силы слова» [Разинкина, 1982, с. 20]; однако, как и Е. М. Галкина-Федорук, не выводит ее за рамки коннотации.
По мнению В. И. Шаховского, экспрессия может относиться к сфере денотации. Таким образом, экспрессивность входит в структуру самого значения, а не является частью коннотата. В работе, посвященной разграничению эмотивности и экспрессивности, В. И. Шаховский выделяет 6 дифференциальных признаков данных компонентов, в круг этих признаков входит обязательность семы оценочности в значении слова при наличии эмотивного компонента (коннотации). У экспрессивности оценочный компонент является факультативным [Шаховский, 1975, с. 17–19]. То есть, когда значение дополняется эмотивным компонентом, в его (значения) структуре обязательно актуализируется сема оценочности. Когда выражается экспрессия, лексико-семантический вариант содержит выраженную оценку не всегда. Например, у прилагательных в превосходной степени сравнения при экспрессивности семантики (признак выражен наиболее интенсивно) во многих случаях отсутствует выраженная оценочность, особенно если речь идет об изолированной, внеконтекстной номинации.
Следовательно, по В. И. Шаховскому, экспрессивность входит в структуру значения. Аналогично обстоит дело с оценочным компонентом: «Исследования на материале разных языков показали, что среди типов оценки превалирует интеллектуально-логическая оценка … которая основана на логических суждениях об объективных признаках» [Шаховский, 1983, с. 32]. Таким образом, оценочный компонент отражает реальное (коллективное или индивидуальное) представление о разной степени ценности того или иного предмета, явления, обозначаемого словом. Оценочная сема может быть рациональной, объективной. При наличии в структуре значения языковой единицы эмотивного компонента, оценочность заключается именно в нем, поскольку эмотивность всегда оценочна. Они в данном случае выступают как взаимодополняющие элементы, однако эмотивность является доминирующей. Выделение С. С. Хидекель и Г. Г. Кошель эмоционального оценочного компонента представляется неверным, поскольку это «противоречит и фактам языка, и методологическому тезису о единстве рационального и эмоционального в языке: оценка не может существовать без семантической доли рационального» [Шаховский, 1983, с. 34]. Другое дело, что окрашенный эмоциональностью лексико-семантический вариант, как правило, является окказиональным и существует только в рамках данного речевого отрезка. Отсюда и специфика, некая обособленность эмоциональной оценочности.