Прикладная философия

«Возвращение назад, – подчеркивают У. Никитина и С. Дванова, – выглядит несбыточной мечтой, мифом, вроде того, который складывали древние народы о золотом веке. Но, кажется, в деле взаимоотношений с природой человечеству все же одержать крупную победу – над самим собой и собственным эгоизмом. В конце XX и начале XXI века людское сообщество впервые в истории сделало шаги к отказу от потребительского отношения к природе»96. В данном случае, сыграл свою роль такой корень европейской цивилизации, как древнегреческая культура с её рачительным отношением к природе. Однако неправомерно сбрасывать со счетов и то, что еще одним корнем европейского цивилизационного древа является созданный в древней Иудеи Ветхий Завет, в котором сформулирован тезис о начале эры бесконечного потребления. В книге Бытия изложена божественная воля: «Да трепещут вас все звери земные и все птицы небесные, все, что движется на земле, и все рыбы морские. Все, что живет, будет вам в пищу». Не случайно, что еще средневековая теология сформулировала тезис, согласно которому человек представляет собой венец творения, что в виде концепции господства человек над природой вошло в контекст техногенной цивилизации Запада. Именно практическое воплощение данной концепции и породило глобальные проблемы современности. И только эти глобальные проблемы дали возможность человечеству встать на путь поиска нового места в системе отношений с природой, с биосферой.

1.3. Значимость принципа индивидуальности в современной философии

Путь поиска человеком своего места в природе (бесконечном космосе, в мире мультивселенных, сверхвселенной) актуализирует обозначенный выше фундаментальный принцип древнеегипетской эзотерической синтетической философии: индивидуальность человека является назначением человеческой жизни, т.е. речь идет о самореализации индивидом своего творческого потенциала. Творчество представляет собой способ создания нового, непредсказуемого, опираясь на аномалии, оно выходит за границы вычислимого и объяснимого, потому что оно содержит в себе множество точек бифуркации (разветвления). Творчество аномально по своей природе, когда «самая редкая и глубокая аномалия чревата наиболее взрывным переходом к новой системе», который не «выводим из предыдущего, поскольку прежняя система не вмещает и не объясняет его»97. Оно выступает в виде трещины во времени и в сознании, в виде элементарной единицы ничто, выпадающего из бытия и позволяющей распознавать сознанию человека образов.

Выдающийся современный нейробиолог Э. Голдберг в своей книге «Парадокс мудрости» на основе культурно-исторической психологии Л. Выготского и А. Лурии и своих исследований приходит к следующим выводам относительно проблемы распознавания мозгом человека образов. Во-первых, мозг обладает преопределенными биологическими механизмами для распознавания определенных видов образов, но не других. В результате эволюции посредством применения принципа «чем меньше, тем лучше» «старые» субкортикальные структуры мозга уже содержат предопределенную информацию, несущую в себе «мудрость филума», то же самое относится и к кортикальным областям – зрению, слуху и осязанию, которые принимают непосредственное участие в обработке сенсорного ввода информации. «Предварительно замонтированной» наряду с этими структурами мозга является двигательная область коры головного мозга человека. Во-вторых, однако более сложные кортикальные области (так называемая ассоциативная зона коры головного мозга и пр.) характеризуются относительно малым объемом предварительно замонтированных знаний. Эти кортикальные области имеют такую мощность, что они не только обладают большой способностью обработки информации, но и могут создавать собственное «программное обеспечение», необходимое для выживания во все более и более сложном и непредсказуемом внешнем мире. Это «программное обеспечение» представляет собой совокупность постоянно усложняющихся аттракторов, которые позволяют кортикальным областям неограниченно справляться со сложными задачами любого рода. Это значит, что мозг человека эволюционирует, совершая переход от «предопределенной» к «неограниченно восприимчивой» структуре. Иными словами, «эволюция выделила в структуре мозга свободное место – tabula rasa (лат. «чистая доска»), которое питается изысканной невральной способностью к обработке сложных задач любого рода и наполняется любым содержанием»98.

Именно то фундаментальное обстоятельство, согласно которому мозг человека не является tabula rasa (он обладает предварительно вмонтированным знанием) и одновременно в нем имеет «свободное место», или tabula rasa, показывает несостоятельность сформулированного французским философом Р. Декартом концепции дуализма мозга и ума. В соответствии с этим дуализмом «ум-тело» мозг и ум являются разъединенными, т.е. таким образом отрицается то, что мозг и ум есть продукт тела. «Неспособность длиной в столетия постичь идею о том, что ум есть продукт тела, вдохновляла яркие образы гомункула, маленького человечка, сидящего внутри нашего мозга и выполняющего трудную работу мышления, а также «Привидения в машине»»99. Ведь из картезианского дуализма тела и ума следовало существование независимого от тела ума, что является теперь пережитком старого мышления, который мешает принятию идеи о единстве мозга и ума и препятствует пониманию творческой природы человека.

Именно творчество позволяет человеку создавать искусственный разум в качестве инструмента значительного расширения его интеллекта, воплощенного в интеллектуальных роботах и других системах искусственного интеллекта. «Техника, именно техника, которую человек начал развивать на заре своего становления, – подчеркивает В. Налимов, – теперь бросает нам вызов, предлагая создавать искусственный разум. Идея искусственного интеллекта является естественным звеном в цепи технического прогресса… И проблема сознание-материя, которая сначала была чисто философской, потом стала научной, теперь становится уже инженерной, а скоро, может быть станет еще и социальной, если искусственный интеллект будет действовать в социуме как некий искусственный преобразователь смыслов»100.

Мир носит спонтанный характер, который почти не поддается раскрытию и смысл которого способен раскрываться через корреляционную связанную семантическую триаду «свобода – спонтанность – творчество». «В этом термине, – пишет В. Налимов, – заключено целое мировоззрение, чуждое привычному нам видению Мира как начала логически обусловленного и погруженного в систему причинно-следственных связей. Нелепым здесь является вопрос о том, где локализован генератор спонтанности. По своей природе спонтанность – это вселенское, космическое, нигде не локализованное начало. Хочется думать, – человек к нему просто подключается. Индивидуальность личности проявляется здесь, может быть, только в том, что она, подключившись к космическим вибрациям вселенской семантики, может услышать то, что не слышат другие»101. Даже если компьютер будет биологизированным, он все равно не способен будет обладать индивидуальностью человеческой личности, не способен будет выполнять так называемое правило алмазной этики.

В современной философии сформулировано «алмазное правило» этики, согласно которому именно индивидуальность человека и уникальность его способностей лежат в основе критерия нравственного поведения. Оно существует в нескольких вариантах: «Делай то, в чем нуждаются другие и чего на твоем месте не мог бы сделать никто другой», «Лучший поступок тот, в котором наибольшая способность одного отзывается на наибольшую потребность другого». Исходя из такого понимания «алмазного правила» этики, М.Н. Эпштейн показывает его контрастный характер относительно общеизвестного золотого правила, сформулированного Конфуцием и Иисусом в Нагорной проповеди: «Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки» (Матф. 7:12). Это значит, что основанием золотого правила является заменяемость нравственного субъекта, потому что следует ставить себя на место другого, чтобы почувствовать на себе результаты поступка. «Однако все люди желают разного и способны к разному, а потому полная оборачиваемость субъекта и объекта не может составить единственное основание этики. Все настоятельнее потребность исходить из абсолютной единичности, незаменимости каждого нравственного субъекта. Таково учение апостола Павла о различии духовных даров: одному дается слово мудрости, другому – слово знания, третьему – вера, четвертому – дар исцеления, пятому – разные языки… Именно это различие даров лежит в основании алмазного правила и этики дифференциальной (разностной), которую можно выразить в следующем принципе: «Поступай так, чтобы твои наибольшие способности служили наибольшим потребностям других людей»»102. Высшая ценность состоит именно в отличии каждого от каждого: нравственно быть для других, а не как другие. т.е. уникальность, а не просто универсальность выступает в качестве меры нравственного действия.

96

Там же. С. 33.

97

Эпштейн М. Н. Проективный словарь гуманитарных наук. М., 2017. С. 232.

98

Голдберг Э. Парадокс мудрости. Научное опровержение «старческого слабоумия». М.: Поколение. 2007. – 384 с. С. 131.

99

Там же. С. 29.

100

Налимов В. В. Спонтанность сознания. Вероятностная теория смыслов и смысловая архитектоника личности. М.: Академический проект. 2011. – 399 с. С. 301.

101

Там же. С. 302.

102

Эпштейн М. Н. Проективный словарь гуманитарных наук. М., 2017. С. 301.