Страница 3 из 16
Экстатический трансвестизм следует жестко отделять от любого иного. Шаман его не выбирает и не хочет принимать. Просто так лег его путь. Связано ли это с генетикой или нет – не могу сказать. Для этого необходимо проводить специальные исследования, но сейчас и исследовать-то некого. Но известно, что у шаманов-трансвеститов возникали и физические изменения. У них, к примеру, набухали груди, а тела становились женоподобными. Безусловно, возникали определенные химические процессы внутри организма, благодаря которым и менялся облик. Все есть внутри нас; все в определенном смысле управляемо.
– Что вы можете сказать о сакральных местах, где и поныне живут духи? Нужно ли их возрождать и возвращаться к тому, с чего все начиналось?
– С культурной точки зрения, защита сакральных мест необходима для сохранения самосознания народа, территориальной целостности, самой сакральной культуры, в которой жрец исполняет древнее таинство прошения о благополучии народа. Но для практики шамана это не имеет большого значения. Более того, в древности шаман никогда не участвовал в подобного рода социальных действиях, а жил на отшибе. У него были свои места силы, сугубо личные, о которых и не знал никто.
Для меня, как шамана, как практика, – совершенно не важно, где я нахожусь. Я считаю, что шаманская сила растворена везде. Считаю, что осознанность можно выявить везде. Неважно, где практиковать осознанное сновидение – на месте силы или в городе; важно, чтобы осознание было достигнуто.
Как-то очень давно мне один старый человек сказал: можно быть одиноким в толпе, а можно толпиться в одиночестве. Это состояние. Когда мы забираемся на вершину Гималаев и ощущаем покой – это не наша тишина, это Гималаи таковы. А потом кто-то уезжает и говорит, что там ему было лучше. Значит, у него самого и не было этого достижения, иначе бы оно никуда не делось. Он просто позаимствовал тишину на какое-то время, но, спустившись с гор, остался таким, как прежде. Поэтому очень много людей ездят сейчас по святым местам, в Индию или Тибет, даже живут там долгое время, но просветленными не становятся. Для этого ехать никуда не надо. Все уже есть. Где мы сейчас, там и святое место. Духи везде, они повсюду. Нет никаких преград тому, чтобы раскрыть свое сердце и начать чувствовать их. Где шаман, там и шаманство.
Вопросы задавал Ильяс Мукашов, писатель, блогер, гражданский активист.
Москва, ноябрь 2016 г.
Глава 1
Сны в мистицизме Ближнего Востока и Старого Света
Сновидцы, патриархи и пророки
На ранних этапах формирования религиозных представлений снам, а также видениям, полученным в результате того или иного изменения восприятия, уделялось самое пристальное внимание, ведь это было условием, при котором человек мог вступать в контакт с божествами и предками, разговаривать с животными и растениями, общаться с духами местности, где он жил, а также переноситься в иные области запредельного для яви мира и получать сверхъестественные способности – гулять по облакам, проходить сквозь стены, погружаться без вреда на морское дно и т. п. Поскольку все это было совершенно невероятно и недоступно для понимания, те или иные сюжеты сновидений нередко рассматривались как прямое указание к действию, а лиц, их увидевших, возводили в ранг пророков, шаманов и даже божьих избранников. И это верно не только для шаманизма и буддизма, но и для всех без исключения религиозных традиций, в том числе авраамических – иудаизма, христианства и ислама.
Чудеса измененных состояний сознания начинаются уже с первых страниц Библии в описании создания женщины из ребра мужчины:
И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из ребр его, и закрыл то место плотию[2].
В дальнейшем такие люди, как цари и пророки, часто говорят с Богом или его посланниками и получают от них откровения и предостережения во снах. Сон рассматривается как «добрый дар, от века ниспосылаемый Им и в нощи и во дни всем, кому Он хочет» (3 Мак. 5:6).
Бог говорит однажды и, если того не заметят, в другой раз: во сне, в ночном видении, когда сон находит на людей, во время дремоты на ложе.
Тогда Он открывает у человека ухо и запечатлевает Свое наставление, чтобы отвести человека от какого-либо предприятия и удалить от него гордость, чтобы отвесть душу его от пропасти и жизнь его от поражения мечом[3].
И сказал Господь: слушайте слова Мои: если бывает у вас пророк Господень, то Я открываюсь ему в видении, во сне говорю с ним[4].
В первой книге Моисея «Бытие», являющейся началом библейского свода канонических текстов, рассказывается о патриархе Иакове, младшем сыне Исаака и Ревекки, который, выменяв первородство у своего брата Исава за чечевичную похлебку, отправляется за женой в Месопотамию. По дороге он останавливается ночевать на открытом месте, кладет под голову камень и засыпает.
И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней.
И вот, Господь стоит на ней и говорит: Я Господь, Бог Авраама, отца твоего, и Бог Исаака. Землю, на которой ты лежишь, Я дам тебе и потомству твоему.
И будет потомство твое, как песок земной; и распространишься к морю, и к востоку, и к северу, и к полудню; и благословятся в тебе и в семени твоем все племена земные.
И вот Я с тобою, и сохраню тебя везде, куда ты ни пойдешь; и возвращу тебя в сию землю, ибо Я не оставлю тебя, доколе не исполню того, что Я сказал тебе.
…И встал Иаков рано утром, и взял камень, который он положил себе изголовьем, и поставил его памятником, и возлил елей на верх его. И нарек имя месту тому: Вефиль[5].
Рис. 1.1. Сновиденческие лестницы в небо: а – райская лествица (византийская икона XII века, монастырь Святой Екатерины); б – лестница Будды (фрагмент бурятской тханки XIX века, «Атлас тибетской медицины»).
Более подробно о сновидении Иакова повествуется в апокрифическом сказании «Лествица Иакова» («Лестница Иакова»). На этой лестнице в небо было двенадцать ступеней по числу будущих сыновей Иакова, от которых и происходят «колена Израилевы», и на каждой из них справа и слева расположены лица, а на самом верху «лице, акы человече, из огня изсечено» (рис. 1.1а). Эта же лестница от земли до неба фигурирует в сновиденческой карте «Атласа тибетской медицины», сделанной в качестве иллюстративного приложения к буддийскому медицинскому канону «Чжуд-Ши» (рис. 1.1б), а также в названии религиозного трактата конца VI века «Лествица» христианского отшельника Иоанна, игумена Раифского монастыря. Сам Иоанн, которого так и прозвали – «Лествичник», тоже имел откровения во снах. Как-то раз он наказал своему ученику Моисею достать хорошей земли для сада. Моисей ушел, а Иоанн задремал и увидел почтенного человека, который стал упрекать его в том, что, пока он здесь спит (интересная деталь: некто приходит в сновидении и говорит о сне), ученик подвергается опасности. Проснувшись, Иоанн стал молиться за Моисея, а когда тот вернулся, спросил, не было ли чего на пути. Оказалось, что Моисей, возвращаясь, прилег в углублении под утесом и увидел сон, в котором Иоанн предупреждает его об опасности быть раздавленным обвалом. Он тут же проснулся, и едва успел отбежать от того места, как утес обрушился у него на глазах.
Возвращаясь к Иакову, сыну Исаака и Ревекки, отметим и необыкновенную способность к снотолкованию у одного из его двенадцати сыновей – Иосифа, происходящего от Рахили, одной из женщин, которую этот патриарх еврейского народа получил в качестве платы за свою работу в Харране. Иосиф рассказывает сны, в которых ему открывается будущее, своим братьям, замышляющим против него недоброе (рис. 1.2):
2
Быт. 2:21.
3
Иов. 33:14–18.
4
Числ. 12:6.
5
Быт. 28:12–19. Вефиль означает «Дом Божий».