Страница 40 из 49
Данное решение демонстрирует расширительный подход к толкованию понятия «международный договор» для целей признания и принудительного исполнения иностранного судебного решения. Впоследствии ВАС РФ продолжал следовать данному подходу, признав в качестве такого международного договора Соглашение между Правительством РФ и Правительством Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии об экономическом сотрудничестве от 9 ноября 1992 г., в котором нет ни слова о взаимном признании и исполнении решений судов, но говорится о предоставление физическим и юридическим лицам каждой из стран национального режима в судебных процессах на территории другой страны в связи с торговыми сделками (ст. 11)[323].
Если суд установит наличие международного договора или фактической взаимности и признает тем самым наличие возможности признания судебного решения, исходящего из данного государства, он должен также проверить отсутствие установленных в законе оснований для отказа в принудительном исполнении такого иностранного решения. Соответствующие основания в виде исчерпывающего перечня содержатся в ст. 412 ГПК РФ и ст. 244 АПК РФ. К ним относятся случаи, когда:
1) решение по закону государства, на территории которого оно принято, не вступило в законную силу. Российский суд не обязан придавать иностранному судебному решению бóльшую силу, чем та, которая имеет место быть на территории страны, где оно было вынесено;
2) сторона, против которой принято решение, не была своевременно и надлежащим образом извещена о времени и месте рассмотрения дела или по другим причинам не могла представить в суд свои объяснения. В частности, суд при рассмотрении вопроса об извещении стороны, против которой принято решение, проверяет, не была ли она лишена возможности защиты в связи с отсутствием фактического и своевременного извещения о времени и месте рассмотрения дела. Если российский суд установит, что уведомление о месте и времени судебного разбирательства в иностранном суде была направлено по иному адресу, чем тот, который был указан в договоре (в отсутствие доказательств его последующего изменения), в признании иностранного решения может быть отказано[324];
3) рассмотрение дела в соответствии с международным договором Российской Федерации или федеральным законом относится к исключительной компетенции суда в Российской Федерации;
4) имеется вступившее в законную силу решение суда в Российской Федерации, принятое по спору между теми же лицами, о том же предмете и по тем же основаниям. В таких случаях признание и приведение в исполнение на территории Российской Федерации решения иностранного арбитража приведут к существованию на территории Российской Федерации судебных актов равной юридической силы, содержащих взаимоисключающие выводы, и вступят в противоречие с принципом обязательности судебных актов российского суда[325];
5) на рассмотрении суда в Российской Федерации находится дело по спору между теми же лицами, о том же предмете и по тем же основаниям, производство по которому возбуждено до возбуждения производства по делу в иностранном суде, или суд в Российской Федерации первым принял к своему производству заявление по спору между теми же лицами, о том же предмете и по тем же основаниям. Данную норму можно рассматривать в качестве аналога правила lis pendens, которое принято в европейских странах и которое направлено на избежание параллельных судебных разбирательств по одному и тому же спору с возможностью последующего существования несовместимых судебных решений;
6) истек срок давности приведения решения иностранного суда к принудительному исполнению и этот срок не восстановлен арбитражным судом;
7) исполнение решения иностранного суда противоречило бы публичному порядку Российской Федерации.
Как видно, большинство оснований, указанных в данном перечне, носят процессуальный характер. Неверное определение применимого права или неверное применение применимого материального права иностранным судом не является по общему правилу основанием для отказа в признании и принудительном исполнении иностранного судебного решения, если только такое решение не нарушает публичного порядка Российской Федерации, о котором следует сказать несколько подробнее.
Российское законодательство не содержит дефиниции публичного порядка[326]. По мнению Верховного Суда РФ, под публичным порядком Российской Федерации понимаются основы общественного строя России. Оговорка о публичном порядке возможна лишь в тех отдельных случаях, когда применение иностранного закона могло бы породить результат, недопустимый с точки зрения российского правосознания[327]. При этом Верховный Суд РФ признал неправильным вывод Московского городского суда о противоречии решения МКАС публичному порядку Российской Федерации лишь на том основании, что это решение не соответствует законодательству Российской Федерации.
Схожей позиции придерживаются и арбитражные суды. Так, ВАС РФ разъяснил, что под публичным порядком понимаются фундаментальные правовые начала (принципы), которые обладают высшей императивностью, универсальностью, особой общественной и публичной значимостью, составляют основу построения экономической, политической, правовой системы государства. К таким началам, в частности, относится запрет на совершение действий, прямо запрещенных сверхимперативными нормами законодательства Российской Федерации (ст. 1192 ГК РФ), если этими действиями наносится ущерб суверенитету или безопасности государства, затрагиваются интересы больших социальных групп, нарушаются конституционные права и свободы частных лиц[328]. Оценка арбитражным судом последствий исполнения иностранного судебного решения на предмет нарушения публичного порядка Российской Федерации не должна вести к его пересмотру по существу (п. 4 ст. 243 АПК РФ). Важнейшим следствием запрета пересмотра иностранного судебного решения по существу является отсутствие у судьи, решающего вопрос о его признании и приведении в исполнение, полномочий по оценке обоснованности судебного решения как в вопросах факта, так и в вопросах права.
Сам факт отсутствия в российском законодательстве норм, аналогичных тем, которые были применены иностранным судом при разрешении спора, не означает нарушения публичного порядка Российской Федерации вследствие приведения в исполнение такого решения на территории Российской Федерации. Наличие в договоре, по спору из которого было вынесено иностранное судебное решение, обязательств и мер ответственности, нехарактерных для российской правовой системы, или с несколько иным содержанием, нежели принятым в Российской Федерации, например заранее оцененных убытков (liquidated damages) или гарантий и заверений (representations and warranties), не противоречит по общему правилу публичному порядку Российской Федерации[329]. Однако, если иностранное судебное решение вынесено с нарушением принципа соразмерности мер гражданско-правовой ответственности, являющегося основополагающим принципом российского права, и взысканные меры ответственности имеют тем самым карательный характер, в признании и принудительном исполнении такого иностранного судебного решения может быть отказано со ссылкой на его противоречие публичному порядку Российской Федерации.
Непривлечение к участию в деле третьих лиц может быть расценено как нарушение их фундаментального права на судебную защиту, препятствующее приведению в исполнение соответствующего иностранного судебного решения со ссылкой на противоречие такого решения публичному порядку Российской Федерации[330]. Однако суд может весьма избирательно подходить к определению наличия или отсутствия такого нарушения в некоторых случаях. Достаточно показательным является дело, рассмотренное Президиумом ВАС РФ, в котором ВАС РФ счел, что права третьих лиц – российских компаний – цессионариев не затрагиваются решением ирландского суда о признании исходного договора недействительным. При этом ВАС РФ сослался на то, что «согласно законодательству Северной Ирландии к судебному разбирательству об оспаривании действительности сделок в качестве его сторон должны по общему правилу привлекаться стороны таких сделок и, соответственно, надлежащим образом уведомляться о производстве. При этом у суда нет обязанности привлекать к участию в деле в качестве третьих лиц последующих цессионариев (новых кредиторов) и извещать их о ведущемся судебном разбирательстве». Поскольку такие третьи лица не принимали участия в судебном разбирательстве, но полагают свои права и интересы затронутыми, имеется возможность подать самостоятельный иск об оспаривании заключенных ими сделок и обжаловать принятый судебный акт, поскольку «факт принятия иностранным судом решения, затрагивающего права третьих лиц, не может являться основанием для применения оговорки о публичном порядке и отказа на этом основании в признании решения иностранного суда на территории Российской Федерации»[331]. Данный подход открывает достаточно широкие возможности для совершения сторонами первоначального договора злоупотреблений в отношении правопреемников по такому договору (в качестве которых нередко выступают кредиторы таких лиц в результате реструктуризации задолженности), признавая недействительным первоначальный договор в иных юрисдикциях и тем самым фактически лишая правопреемников их имущества без привлечения их в процесс. В рассматриваемом деле содержится и немало иных спорных обстоятельств (обоснование юридискции ирландского суда в отношении российских лиц в отсутствие пророгационного соглашения, применение ирландским судом своего национального права к договору между российскими лицами, исполнение которого тесно связано с территорией РФ, и пр.), но они выходят за рамки исследуемого вопроса. Интересующемуся читателю можно порекомендовать ознакомиться с записью заседения Суда по данному делу[332].
323
Постановление Президиума ВАС РФ от 28 января 2014 г. № 3366/13.
324
Пункт 6 информационного письма Президиума ВАС РФ от 22 декабря 2005 г. № 96 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов, об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов». См. также: Куделич Е.А. Трансграничное исполнение судебных решений в России: в плену устоявшихся стереотипов или поступательное движение вперед? // Закон. 2015. № 5. С. 148–151.
325
См., например: Постановление ФАС Уральского округа от 29 декабря 2003 г. по делу № А71-288/2002-Г10.
326
Подробный обзор существующих в доктрине и судебной практике точек зрения по данному вопросу см.: Богатина Ю.Г. Оговорка о публичном порядке в международном частном праве: теоретические проблемы и современная практика. М., 2010.
327
Определения Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 25 сентября 1998 г. по делу № 5-Г98-60.
328
Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 26 февраля 2013 г. № 156 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о применении оговорки о публичном порядке как основания отказа в признании и приведении в исполнение иностранных судебных и арбитражных решений» (п. 1).
329
Пункт 5 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 26 февраля 2013 г. № 156.
330
Постановление ВАС РФ от 23 октября 2012 г. № 7805/12. В данном споре ВАС РФ указал, что признание кипрским судом недействительным договора купли-продажи доли в уставном капитале, покупателем по которому выступала российская компания, не заключавшая пророгационного соглашения о выборе суда данного государства в качестве компетентного и не дававшая добровольного согласия на участие в судебном разбирательстве в указанном суде, является нарушением публичного порядка Российской Федерации. Такое нарушение было усмотрено судом в том, что право на суд, гарантированное ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., включает в себя право лица участвовать в тех судебных процессах, в рамках которых решаются вопросы о его правах и обязанностях.
331
Постановление Президиума ВАС РФ от 8 октября 2013 г. № 6004/13.
332
https://www.youtube.com/watch?v=72mGp0CQ4_U