Пределы осуществления и защиты исключительного права патентообладателя

В заключение рассмотрения данных стратегий следует отметить, что целями осуществления исключительного права в их рамках выступают:

а) блокирование (ограничение) деятельности конкурентов на рынке высокотехнологичной продукции.

Как было отмечено выше, современный инновационный процесс невозможен без взаимодействия обладателей прав на отдельные элементы комплексного продукта, поступательного научно-технологического развития посредством создания усовершенствованных вариаций существующих технологий. В то же время в рамках рассмотренных стратегий патентообладатели, опираясь на принадлежащую им возможность контролировать коммерческое использование ОИС, изымают звено в кумулятивном инновационном процессе, конституирующий элемент комплексной инновации, блокируя тем самым любые попытки конкурента добиться инновационно-технологического развития в соответствующей сфере. Одним отказом от заключения лицензионного соглашения правообладатели на практике способны решить несколько задач: парализовать бизнес конкурента; создать для последнего дополнительные расходы, связанные с необходимостью разработки заменителей патентоохраняемого объекта первоначального правообладателя;

б) получение прибыли, не связанной непосредственным образом с разумным использованием ОИС, его коммерциализацией, передачей прав на ОИС иным лицам.

Патент должен быть справедливым вознаграждением изобретателя за его вклад в научно-технологическое развитие, стимулом к коммерциализации инновационных разработок и как следствие служить созданию эффективно функционирующего рынка интеллектуальной собственности. Между тем в рамках рассматриваемых стратегий исключительные права служат инструментом реализации иных объектов, получения сверхприбыли от лицензирования, вымогательства денежных средств под страхом инициирования процесса о нарушении исключительного права.

Нетрудно заметить, что подобные стратегии вступают в резкое противоречие с аксиолого-функциональными основами системы исключительных прав. При этом во всех случаях речь идет о реализации ничего иного, кроме как базового правомочия запрета. В рамках стратегий, предполагающих окружение основной разработки патентами на ее вариации, возможность запрещать использование конкретного ОИС «раздувается» правообладателями до возможности в целом запрещать субъектам выходить на рынок соответствующих товаров. В стратегиях, связанных с предъявлением требования о нарушении исключительного права, правообладатели стремятся получить прибыль за возможность продолжить использование патента, несоизмеримую с их вкладом в инновационное развитие и с теми роялти, на которые они могли бы рассчитывать в случае, если бы нарушитель не начал эффективно коммерциализировать спорный объект.

Критика доктринальных подходов к установлению системы пределов осуществления исключительных прав

Рассмотрев заложенный в основе системы исключительных прав аксиолого-телеологический баланс, возможные способы его нарушения, оправданно сделать несколько критических замечаний по поводу избранного отдельными исследователями подхода к пределам осуществления исключительных прав.

Так, в отечественной доктрине под данное понятие, как правило, подводятся любые ограничения возможностей правообладателя контролировать использование патентоохраняемого объекта вне зависимости от того, на какой стадии механизма правового регулирования и по каким основаниям они устанавливаются. Так, А.Г. Назаровым к пределам осуществления исключительных прав были отнесены: правомерное использование РИД третьими лицами, свободное использование и воспроизведение ОИС третьим лицом; исчерпание права на товарный знак; принудительная лицензия[162].

Примечательно, что сходные перечни пределов осуществления исключительных прав можно встретить и в исследованиях зарубежных авторов. Например, швейцарский исследователь В. Штигер к подобным пределам причислил:

1) возможность правообладателя запрещать иным лицам только коммерческое использование патентоохраняемого объекта;

2) использование запатентованного изобретения в экспериментальных целях;

3) исчерпание права;

4) право преждепользования;

5) применение патентоохраняемого объекта при эксплуатации транспортных средств иностранных государств при условии, что эти транспортные средства или эта космическая техника временно или случайно находятся на территории Швейцарии;

6) принудительные лицензии[163].

Подобный подход порождает ряд возражений логико-правового характера. Во-первых, очевидно, что в рамках подобных родовидовых построений нарушается такое правило логики, как единство основания классификации: смешиваются последствия действий самого управомоченного лица; гарантии, установленные законодателем, в целях обеспечения доступа третьих лиц к некоммерческому использованию патентоохраняемого объекта; последствия введения в оборот товара, объективирующего в себе РИД.

Во-вторых, в основе подобной систематики лежит ошибочное отождествление понятий границ субъективного права и пределов его осуществления, что являет собой грубую теоретическую ошибку. Как было справедливо констатировано В.П. Грибановым, «тот факт, что злоупотребление правом связано не с содержанием субъективного права, а с его осуществлением, с необходимостью требует выяснения тех критериев, которые позволяют отграничить содержание субъективного права и его границы от осуществления права и его пределов»[164].

Границы субъективного права представляют собой «установленные действующим законодательством абсолютно-определенные (императивные) предписания, четко регламентирующие меру свободы управомоченного лица»[165], за рамками которых субъект перестает действовать на основании права. Применительно к исключительным правам патентообладателя необходимо вести речь о следующих границах.

162

Назаров А.Г. Пределы осуществления исключительного права на результаты интеллектуальной деятельности: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2011. С. 22–25.

163

Stieger W. Das Recht aus dem Patent und seine schranken: Dissertation. Zürich, 2001. P. 78.

164

Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2001. С. 44.

165

Малиновский А.А. Злоупотребление субъективным правом как юридический феномен: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. М., 2009. С. 10.