Страница 21 из 39
Уже отвернувшаяся к двери Герда не выдержала и бросила через плечо.
- Видимо, то же, что ты в Лене когда-то.
- Бесстрашная, как инфузория, – досадливым вздохом ударило ей в спину. – Просто непостижимо, как дожила-то до своих лет.
Герда взбешенно оглянулась, возмущенная до глубины души таким сравнением, и уставилась на Грэнзэ, который насмешливо щурился, лениво стряхивая пепел прямо на пол. В его взгляде даже гнева уже не было, усталость, смешанная с какой-то горечью и приправленная изрядной долей сарказма.
- Интереснее, как такое хамло дожило до своих лет, не научившись элементарно уважать женщин и своих гостей! Долго оскорбления придумывал? Со вчерашнего вечера?! Чертовски остроумен.
Грэнзэ тихо засмеялся.
- Ага, вот ночь не спал – думал, как бы мне так поизящнее эту курицу оскорбить и за что бы, а тут – бах, она сама повод выдала, заявившись в мою комнату и нарушив все мыслимые правила этикета, которыми так кичится ее высшее обсчество.
Герду передернуло от того, как брезгливо он произнес последние слова. Словно она была виновата в том, что родилась там, а не тут, в грязном захолустном районе, что у нее все было, что она была красива и образована, в отличие от них.
- Ты с ней так же разговаривал? – не выдержала она. – Да что я тебе сделала такого, что ты, еще ничего обо мне не зная, уже так общаешься?!
Грэнзэ нахмурился, и на секунду в его глазах сверкнуло что-то опасное, впрочем, тут же ушедшее обратно на глубину.
- Ты последняя, кого это касается. Все, свали уже, пока я терпеливый.
- Ошибаешься, – Герда запальчиво вскинула голову. – Я знала Лену, знаю ее семью, ее родителей…
- Ни черта ты не знаешь, – Грэнзэ закрыл глаза. – Ты считаешь, что тебе все-все известно, потому что мама и папа дали тебе ощущение безграничной власти, окружив заботой и безопасностью, дали дом, образование, машину. Сейчас ты раздражаешь меня, потому что знаешь, что Грэй мой брат, и я тебе ничего не сделаю, пока ты зачем-то ему нужна. А большего в твоей голове не помещается.
- Ты хоть любил ее? – Герда окатила Грэнзэ холодным взглядом, понимая, что ему просто наплевать на ее слова.
«Если любил, то ему будет больно, потому что Лены нет больше. Может, так начнет нормально разговаривать?»
- Сядь, – Грэнзэ неожиданно поднялся и толкнул Герду на расстеленную на полу постель. – Давай о любви потолкуем, куколка.
Не удержав равновесие, Герда упала, больно ушибив ладони, и вскинула голову, напуганная этим резким движением, ненормальным для уставшего человека.
- Ты-то точно считаешь, что о любви знаешь больше моего, – Грэнзэ сел обратно в кресло, вытащил из-под него полупустой ящик с пивом и достал одну бутылку. – Великая Герда, такая сильная, такая отважная, явившаяся сюда по зову своего сердца, разглядевшая в Грэе массу прекрасного за грязными шмотками и нечесаной башкой, готовая подарить ему весь мир. Что ты о нем знаешь хоть? Что ты ему дать можешь? Или что ты можешь для него сделать?
Герда сощурилась, поджав под себя ноги, и неловко натянула на колени толстовку Грэя, вдруг смутившись.
- Я люблю его, – твердо ответила она. – И дам все-все. Все сделаю, чтобы он был счастливым.
Грэнзэ качнул головой, задумчиво рассматривая голую лампочку на потолке сквозь темное бутылочное стекло.
- И какое оно, по-твоему, это его счастье? Утащить в твой паскудный мирочек, научить вязать удавку на шею и улыбаться всем и каждому вне зависимости от того, что он думает на самом деле? Сидеть около тебя, потому что тебе так хочется? Охуенные перспективы! То, что надо.
Герда передернула плечами и упрямо мотнула головой. Нет. Конечно же, нет. Она не хотела ограничивать Грэя или менять его, поэтому и приехала с ним сюда, а не настояла на том, чтобы они остались у нее. Она хотела жить с ним, делить его интересы, радоваться тому, что они вместе. Просто жить и все.
- Я не знаю, чем я тебе так не нравлюсь, – возразила она. – Но ты должен понять, что я и Грэй любим друг друга и будем вместе. Нравится тебе это или нет.
Грэнзэ задумчиво покачал головой, сделал большой глоток пива и повернулся к Герде, убирая за ухо волосы.
- Любовь – это каторжный труд, детка. Это чудовищная непосильная ноша, которую ты тащишь, пока не надорвешься и не сдохнешь под ней. Готова к такому? Любовь давит, уродует, выворачивает наизнанку и потом отнимает то, что тебе дорого, когда у тебя больше нет сил это держать. Она предает, бьет в спину, оставляет тебя за порогом, мешая с грязью. У любви свои крылья, но чтобы дать им силы, она с корнем вырывает твои. И вот тот, кто любим, уже взлетает в рай, а ты остаешься гнить на земле. Ты этого хочешь Грэю? Любви?
Герда потрясенно молчала, уставившись на Грэнзэ и даже приоткрыв рот.
Она никогда не думала о любви так. Ей хотелось влюбиться, но Дима не подошел ей, хотя они делили постель и даже могли радовать друг друга. Но она ждала большего от отношений, ей хотелось, чтобы сердце колотилось бешеным ритмом вместе с другим, отвечало, рвалось из грудной клетки к тому, кто стал дороже всего на свете…
- Любовь – это счастье, это дар, а не проклятие, – Герда покачала головой. – Может, тебе не повезло, и ты не встретил своего человека, но это не значит, что так живут все. Мы встретили – я и Грэй, и нам хорошо вместе. Лена была слишком далекой для тебя…
- Лия, – Грэнзэ сделал еще один глоток пива и отвернулся. – Это вы ее как Лену знали, но ее звали Лия. Далекой она стала теперь, а тогда... ты влюбленная дурочка, придумавшая себе картинку. Это пройдет. Иди, досыпай, и не забудь мамке позвонить, потому как твоя тачка торчит у меня под окнами, и я не хочу, чтобы сюда нагрянули менты в поисках похищенной доченьки Госпожи Орловой, которую уже изнасиловали десять раз, избили и хотят за нее выкуп.
Герда поднялась и минуту пристально рассматривала Грэнзэ, пытаясь уложить в голове все, что услышала.
Циничный до мозга костей, злой, считающий, что ему одному все известно, он показался ей каким-то странно-больным в эту минуту. Он, видимо, и в самом деле неплохо знал ее общество, раз рассмотрел сходство Герды и ее матери и точно назвал фамилию, но вот в остальном он ошибался.
- Ты не прав, – Герда покачала головой, направившись к двери. – Любовь – не чудовище, она – дорога в рай.
- Да-да, – Грэнзэ серьезно кивнул. – Именно туда. И очень короткая надо сказать. Если по твоей вине хоть что-то случиться с моим братом – клянусь тебе, ты его переживешь ненадолго, Герда. Это не угроза, не подумай. Это просто факт, как и то, что на дворе уже утро.
Герда вздрогнула, но не обернулась, открыв дверь.
- Ты ничего не знаешь о любви, Грэнзэ.
- Угу, – он оказался у нее за спиной и слегка подтолкнул вон из своей комнаты. – Ничего не знаю. Мамке позвони, сказал… и мужу стоило бы.
====== кофе с корицей и неблагодарность ======
Первым желанием, которое возникло, едва за спиной закрылась дверь, было тихонечко одеться и уехать. Дождаться дома, пока Грэй приедет за ней, и там выплакать ему свою лютую обиду на его несправедливого брата, который мало что нахамил, так еще и как ребенка выставил вон, сказав «маме позвони!».
«Сама разберусь, когда и кому мне звонить».
Ароматный запах свежего кофе вытравил все эти мысли, заставив прислушаться. На кухне шипело масло на сковородке, и кто-то явно готовил завтрак.
«Грэй встал. Странно, что искать меня не начал… или услышал наш разговор и решил не вмешиваться? Зря, я была бы не против поддержки в его лице, хотя очень приятно, что он встал, чтобы сделать кофе».
Герда вышла на кухню и удивленно вскинула брови. У плиты спиной к ней стола высокая рыжеволосая девушка, быстро резавшая помидоры.
- Кофе на столе, – не оглядываясь, сообщила она. – Ты рано сегодня. Что-то опять приключилось?
В ее голосе прозвучала улыбка. Герда нерешительно села за стол и придвинула к себе чашку горячего кофе, явно свежесваренного, с молоком и корицей.
- Я ненадолго заскочила. Лиссу хочу в кино вечером забрать. Скажи Грэнзэ, что мы не поздно вернемся, обед я на плите оставлю…