Страница 39 из 39
- Сука ты. И что самое поганое, я ничего не могу тебе сделать – ты все равно выйдешь сухим из воды, ублюдок. Ни один суд не докажет, что это ты убил моего брата, и никто тебя не посадит. Бля, вот она справедливость и та самая душа, о которой Грэнзэ столько рассказывал. Если бы ты не убил его – Герда бы не убежала, и этого бы не случилось. Ты виноват во всем это дерьме и стоишь тут такой красивый в дорогом костюме, скорбящий о жене супруг. Противно.
Дима прокрутил в пальцах букет и положил его на могилу.
- Знаешь, – очень тихо процедил он после долгого молчания. – Она никогда меня не любила, я это понимал, но мы были отличной парой, хватало моей влюбленности нам на двоих. И сейчас я очень сожалею только о том, что по моей вине не стало хорошего человека, и как выясняется, совершенно напрасно. Дело же не в нем оказалось, а в тебе…
– Ну, так давай и в меня выпусти пулю! – Грэй вздернул подбородок, глядя на Диму с ненавистью. – Тебе же это запросто…
- Не буду, – Дима отступил на шаг, не сводя с него пристального и какого-то больного взгляда. – Мне сказали, что Леха очень любил своего младшего брата, который теперь остался один. Ты прав, меня никто не обвинит и не посадит – Светлана Родионовна и Леонид Карминович все уладили и решили, но я бы не хотел оставаться в долгу.
Он порылся в кармане и достал кошелек.
- Вот, возьми. Леху это не вернет уже, но он хотел тебе другой жизни. Глеб сказал, что он заботился о тебе очень и даже мечтал, что ты поступишь в Университет. Бери. Тут хватит и на прожить, и на Универ приличный. Пусть он там знает, что ты не один на помойке подыхаешь от голода. И пусть Герда меня простит.
Сунув опешившему Грэю в ладонь толстый бумажник, Дима отвернулся и торопливо пошел прочь, желая как можно скорее оказаться дома, где Аника сделает ему массаж и принесет кофе, ни о чем не спрашивая.
Как сам он когда-то молча ставил чашку перед своей женой, желая ее поддержать.
Тем ценнее была забота ее подруги, потому что Дима-то знал цену этой молчаливой поддержке, за которую сам никогда не слышал даже «спасибо».
====== Эпилог ======
Сидя на подоконнике и глядя в окно на отвесно падавший дождь, Грэй понимал только одно – вот какое оно – впереди ничего.
- За квартиру-то когда заплатите? – хозяйка топчется у порога Грэевой комнаты, нервно теребя халат. – Брат твой обещался сегодня…
- Угу, – Грэй выдыхает, даже не оборачиваясь. – Да вот только разъехались все. Я тоже собираюсь уже…
Напротив на подоконнике лежал кошелек Димы, резавший взгляд и душу, а рядом с ним вскрытый измятый конверт.
Привычно усаживаясь на стол у окна, Грэй замечает большой конверт и берет его в руки.
«Никита…Видимо, Юма убиралась и нашла…»
Он невольно вспоминает, как Ник запечатывал этот конверт, едва-едва улыбаясь. Он хотел поступить в Университет.
«А Грэнзэ, оказывается, хотел, чтобы я тоже туда поступил… хоть прочту, что писать-то надо…»
В ладонь выпадает стопка документов и сложенный пополам лист.
«Грэй, я знаю, ты не оценишь моих мыслей, но мне хочется оставить их тебе. Мне чертовски не хватает Кира. Вот знаешь, при каждом вдохе как будто только половина мира наполняется воздухом. Я это к чему? Его нет уже, но я читал, что существование души доказано – значит, я смогу его догнать. Наверное. Ты был хорошим другом, и у тебя отличный брат. Пусть тебе повезет не потерять его, как я – Кирилла. Удачи тебе и спасибо за все».
Грэй тупо смотрит на письмо, вспоминая, как он кричал на Грэнзэ, узнав о смерти Никиты, и как ненавидел его в тот момент, как брат примчался спасать его к Следу…
Взяв кошелек, Грэй вытащил из него деньги и сунул в карман.
Сейчас он понимал Грэнзэ, который сказал ему, что мертвого уже не вернешь, и месть не имеет смысла.
«А живые хоть что-то еще могут сделать. Я постараюсь поступить в Университет и прожить достойную жизнь, как ты этого хотел. Прости, что так поздно».