Страница 8 из 15
Московские послы были тогда в Венеции в течение трех месяцев – с декабря 1499 г. по март 1500 г. К тому времени во внешнем виде главной площади Венеции – Пьяцца Сан-Марко – произошли разительные перемены: было практически закончено строительство Прокураций, опоясывавших пьяццу, а площадь украсилась знаменитой Башней часов (Torre dell'Orologio).
На вершине башни можно увидеть две бронзовые статуи, бьющие в колокол, отлитый в венецианском Арсенале мастером Симеоне в 1497 г. Под ними, на голубом фоне с золотыми звёздами изображен крылатый лев с открытой книгой. (Первоначально рядом с этим символом Венеции была помещена статуя дожа Агостино Барбариго, молящегося, стоя на коленях. Увы, после захвата Венеции Наполеоном в 1797 г. и низложением последнего дожа Лодовико Манина, статуя была убрана как один из символов прежней власти.)
Ниже находится полукруглая галерея с сидящей статуей Богородицы с Младенцем на руках. С каждой стороны есть голубая панель, показывающая время: слева римскими цифрами отмечены часы, а справа арабскими – минуты. Дважды в год, на Богоявление (6 января) и на Вознесение (в четверг на 40-й день после Пасхи), в одной из дверей, обычно закрытых панелями с цифрами, появляются фигуры трех волхвов, которых ведёт ангел с трубой, и проходят по галерее, преклоняясь перед Божией Матерью и Младенцем, прежде чем скрыться в другой двери. Еще ниже расположен огромный циферблат с золотой стрелкой, показывающей время. На уровне первых двух этажей Torre dell'Orologio сделана монументальная арка, ведущая на главную улицу, Мерчерию, которая связывает политический центр города, площадь Сан-Марко, с его коммерческим и финансовым центром – Риальто.
Башня Часов на площади Св. Марка.
…Продолжая традицию, Дмитрий Ралев нанял в начале 1500 г. в Италии очередную группу специалистов (“многие мастера серебряные, и пушечники, и стенные”), в числе которых был архитектор и инженер Алевиз “Новый” (настоящее имя – Алоизио Ламберти да Монтиньяна), которому Москва обязана строительством Архангельского собора Кремля, собора Петра-митрополита в Высоко-Петровском монастыре, храмов Александровской Слободы и т. д. Еще одним итальянским “муролем”, привезенным в тот раз из Венеции, был Бон Фрязин (Марко Бон), который возвел в Кремле башнеобразную церковь-звонницу Иоанна Лествичника, получившую название “Колокольни Ивана Великого”…
В записках венецианского сенатора Марино Сануто рассказывается еще об одной удивительной сделке, состоявшейся в Венеции между русскими послами и венецианцами: по поручению великого князя в Венеции было приобретено некое женское украшение удивительной красоты – за фантастическую сумму в 36 тысяч дукатов. Для описания драгоценного изделия Сануто использовал слово “collare” (“воротник, расшитый золотом и камнями”), отмечая, что оно предназначалось “для дочери русского короля”. Сегодня ясно, что речь шла об “узорочном ожерелье” или “саженье” –традиционном на Руси женском свадебном украшении, предназначавшемся для готовящейся свадьбе царевны Феодосии, дочери Ивана III, с сыном его ближайшего воеводы князя Данилы Холмского – Василием Даниловичем. Согласно обычаю, на свадьбе таким “ожерельем-саженьем” благословляет дочь родная мать – в данном случае московская государыня Софья Фоминична Палеолог.
Интересна судьба купленной русскими послами драгоценности. Оно ранее было отдано в залог Императором Священной Римской империи Максимилианом представителям одного из богатейших венецианских семейств – Капелло. Однако в связи с банкротством банка “Липпомано”, основными вкладчиками которого были Капелло, глава семейства Андреа Капелло попытался продать ожерелье новому королю Франции Людовику XII, однако сделка не состоялась. Вероятно, после этого семья Капелло и согласились уступить драгоценность посланникам великого князя Московского… Сенатор Сануто отмечает некоторые подробности сделки: 12 тысяч дукатов предполагалось заплатить наличными, а оставшиеся 24 тысячи должны были быть уплачены “в рассрочку” шкурками соболей и другого пушного зверя.
Свадьба князя Василия Хомского с Великой княжной Феодосией состоялась в Кремле 13 февраля 1500 г. Увы, великокняжеские послы не поспели в Москву к этому сроку: в результате драматических обстоятельств, связанных с изменением геополитической обстановки, они появились в Москве лишь осенью 1504 г. (!). Еще в 1503 г. молодая княгиня Феодосия скончалась, а ее муж, князь Холмский, вскоре оказался в опале…
Великая княгиня Ксения Романова в “узорочном ожерелье”, приобретенном московскими послами в Венеции.
Судьба приобретенного в Венеции уникального “collare” долгое время оставалась неясной. Однако некоторые историки утверждают, что спустя почти 400 лет именно в этом усыпанном драгоценными камнями “узорочном ожерелье” блистала сестра последнего российского императора Николая II великая княгиня Ксения Александровна Романова на знаменитом костюмированном балу в Зимнем дворце в Санкт-Петербурге 13 февраля 1903 г.
Иван Иванович Чемоданов
Иван Иванович Чемоданов “Меньшой” (род. ок. 1600 г. – дата смерти неизвестна) – стольник, посол царя Алексея Михайловича Романова к дожу Венеции в 1656–1657 гг.
Род Чемодановых ведет свою родословную с середины xv в., когда прадед Чемоданова Меньшого выехал при Великом князе Василии II Тёмном из польских земель в Московию, где был пожалован вотчинами. Отец, Иван Чемоданов Большой, во время похода Бориса Годунова в Серпухов в 1598 г. против крымского хана Казы-Гирея был оставлен царем в Москве в качестве дядьки при юном царевиче Федоре Борисовиче. При первом из Романовых, царе Михаиле Федоровиче, Чемоданов Большой дослужился до должности царского постельничего. Его старший сын Федор, брат будущего посла в Венецию, был царским воеводой в Саратове и Вязьме.
Иван Чемоданов Меньшой довольно быстро стал “стряпчим с платьем” (придворная должность, соответствовавшая введенному в xviii в. званию камергера), а за активное участие в войне с претендовавшим на московский трон польским королевичем Владиславом был пожалован богатыми вотчинами. В 1620-х гг. – стольник при дворе царя Михаила Федоровича: известно, что именно он нес “государевы караваи” на свадьбах царя с Марией Долгорукой (1624), а затем и с Евдокией Стрешневой (1626). Неоднократно участвовал в качестве царского приближенного в дипломатических приемах в Грановитой и Большой подписной палатах Кремля. С середины 1640-х гг. – на воеводских должностях в Усерде, Рыльске и Путивле. В 1654–1656 гг. участвовал в войнах с Польшей и Литвой. В 1656 г. – наместник Переяславля-Залесского.
В 1655 г. новый, 100-й по счету, дож Венеции, Карло Контарини, ведший упорную войну с Османской империей за стратегически важную венецианскую крепость Кандию (нынешний Ираклион) на острове Крит, разослал посольства во многие христианские государства Европы с просьбой о поддержке в войне с турками, подчеркивая, что потеря Кандии станет ударом для всего христианского мира. Ко двору русского царя Алексея Михайловича приехал венецианский посол Альберт Вимин да Ченеда с просьбой послать на турок донских казаков, а заодно дозволить венецианским купцам беспошлинную торговлю в Архангельске. Посол оставил подробные мемуары о Московии, где, отмечая могущество и богатство московского государя, в частности, писал:
“Мне оставалось бы нечто сказать о морских силах, если бы нынешний Государь показал равную охоту к устроению флота… Но нет повода к постройке флота, ибо нет морей, разделяющих Государя владения, за исключением Северного моря, где находятся гавани Архангельская и Св. Николая. Может быть, Великий князь желает сохранить простоту нравов своих подданных и не хочет, дабы они, имея удобность путешествовать на кораблях, напитывались чужеземными нравами…”