Страница 18 из 20
Такое распыление сил, конечно, не сулило ничего хорошего, и тем не менее на византийском фронте дела поначалу складывались вполне успешно. Ордынцам достаточно быстро удалось добраться до Константинополя, но императора Михаила неожиданно спас сам египетский посол, из-за ареста которого, собственно, и началась война. Фарис ад-дин ал Масуди, польстившись на богатое вознаграждение, обещанное византийским императором, вступил в переговоры с золотоордынцами и убедил их, что находится в Константинополе по собственной воле и никто не чинит ему никаких препятствий для проезда в Сарай. Придя в недоумение от таких новостей, командиры, довольствуясь освобождением Изеддина Кейкавуса, отдали приказ армии отступать. Впоследствии обман раскрылся, и Бейбарс заключил своего злополучного посла в темницу, но было уже поздно.
Не слишком удачным оказался поход на хулагуидов, хотя войскам довольно быстро удалось дойти до Ширванской степи в Азербайджане. В первых боях вновь себя прекрасно показал командир авангарда Ногай, сумевший причинить существенный ущерб силам противника. Но командующий основными силами Сунтай по каким-то причинам не поддержал порыв Ногая и предпочел отступить с войсками за р. Куру. Тем не менее брошенный на произвол судьбы Ногай, потеряв в жестоком бою глаз, сумел отбиться от превосходящих сил противника и присоединиться к своим войскам.
Естественно, что Берке был в гневе, но это не помешало ему должным образом оценить отличившегося Ногая. Как сообщает ан-Нувайри, «Усилилось (с тех пор) значение его у него (Берке), и возвысилось положение его. Он (Берке) поставил его над несколькими тьмами, вина же Сунтайа в глазах Берке была велика».
Вытеснив противника, хан Абака (1265–1282 гг.), избегая генерального сражения, сжег все мосты на р. Куре и, грамотно организовав оборону, не позволил золотоордынцам переправиться на свой берег. Такого рода «стояния на реках» частенько происходили в средневековье и являлись очень важным приемом позиционной войны. В поисках места для переправы Берке направил свое войско в сторону Тбилиси, но по пути неожиданно скончался, после чего его тело перевезли в Сарай, где оно и было предано земле.
Новым ханом в 1266 г. стал Менгу-Тимур (сын Тугана, сына Бату), который первым делом заключил мир с ханом Абакой. Это был вынужденный шаг, поскольку ситуация требовала разрешения более неотложных проблем. Самому Менгу-Тимуру пришлось приложить немало усилий для того, чтобы утвердить свою власть. Как отмечал русский летописец, в 1266 г. «быс мятеж велик в самех татарах. Избишася сами промежи собою бещисленное множество, акь песок морьскы».
Как нетрудно предположить, в этом сообщении речь шла о застарелых распрях между различными кланами. Расправившись с внутренними противниками, Менгу-Тимур в союзе с правителем Семиречья Кайду повел войну против чагатайского хана Барака и принудил его уступить треть территории Мавераннахра. Помимо этого военачальники Менгу-Тимура, заключавшие мир с Бараком, сумели добиться от него обязательств начать боевые действия против хулагуидов. По первоначальному замыслу, Менгу-Тимур должен был в свою очередь начать наступление против Абаки на Кавказе. Но вначале необходимо было решить византийский вопрос.
На Константинополь была брошена армия под началом неутомимого Ногая. Императору Михаилу хватило только одной военной демонстрации, чтобы запросить пощады. Заключение мира дорого обошлось византийской казне. Вдобавок ко всему в гарем к Ногаю отправилась дочь императора. Но Абаку эти перипетии не сильно волновали, поскольку было выиграно столь необходимое время и был разгромлен Барак. Более того в 1272 г. войска Абаки вторглись в Мавераннахр и разорили Бухару, которая затем в течение семи лет оставалась ненаселенной. Менгу-Тимуру не оставалось ничего иного, как только официально поздравить победителя и подтвердить нерушимость заключенного мира.
После срыва планов, связанных с присоединением к Золотой Орде территории Закавказья, Менгу-Тимур решил сосредоточиться на других вопросах. Поскольку распад Монгольской империи стал фактом, и помышлять о ее восстановлении не приходилось, были приняты меры по юридическому оформлению суверенитета Золотой Орды, для чего впервые была чеканена собственная монета. И с этих пор, например, в русских летописях Менгу-Тимур начинает именоваться царем.
Союз с Византией повлек за собой более активное вмешательство Золотой Орды в восточноевропейские дела. Этим направлением (вероятно, по собственному почину) занялся Ногай, ставший правителем большого улуса, расположенного в приднепровских степях.
В то время Византия просто изнемогала под давлением внешних противников – коалиции западных государств во главе с сицилийским королем Карлом I Анжуйским, сельджуков, болгар, сербов.
С помощью похода, состоявшегося в 1271 г., Ногай ликвидировал угрозу болгарских нападений на Византию. Конечно, ни о каком альтруизме в данном случае речи быть не может. Главной целью было увеличение могущества Золотой Орды и лично Ногая, вассалами которого стали Тырновское царство, Браничевское и Видинское княжества. Тем не менее именно поддержка Золотой Орды помогла удержаться Византии. Кипчаки в очередной раз спасли дряхлую империю и продлили ее существование еще почти на двести лет.
Пока Ногай подчинял своей власти все новые земли, законный хан Менгу-Тимур полностью увяз в непрекращающихся распрях своих русских подданных. В 1272 г. за помощью к Менгу-Тимуру обратился костромской князь Василий Ярославич, враждовавший с тверским князем Святославом Ярославичем. Хан немедленно направил карательный отряд, разоривший северо-восточную Русь, после чего Василий Ярославич утвердился в качестве великого князя.
В 1274 г. помощи у Менгу-Тимура попросил уже другой князь – Лев Галицкий, который искал защиты от нападений литовцев. Русско-ордынское войско выступило на литовцев, но, едва начав поход, русские князья по каким-то причинам перессорились между собой, благодаря чему кампания оказалась сорвана. Разочарованные таким исходом дела ордынцы решили на обратном пути возместить свои расходы и неоправдавшиеся ожидания грабежом русских земель.
В следующем году война с литовцами была возобновлена. Этот поход сложился уже удачнее, поскольку на помощь к русским князьям выступил сам Ногай. Хотя никаких территориальных завоеваний сделано не было, тем не менее войска вернулись с богатой добычей. На некоторое время литовцы были вынуждены отказаться от посягательств на русские земли.
Впрочем, не только ордынцы ходили на выручку к русским. Так, в 1277 г. Менгу-Тимур призвал русских князей под свои знамена для похода на непокорных аланов. Идея использовать русскую дружину оказалась вполне удачной. 8 февраля 1277 г. объединенное войско сумело овладеть сильной аланской крепостью под названием Дедяков.
С помощью этого успеха хану удалось упрочить свое положение, тем более, что в это же время неожиданно начались серьезные проблемы у Ногая. Летом 1277 г. началось народное восстание в Болгарии, предводителем которого стал бывший свинопас Ивайло, известный под прозвищами «Лахана» (Капуста) и Бырдоква (Лук-Латук). Несмотря на откровенно неблагородное происхождение, Ивайло оказался неплохим организатором и полководцем, хотя вести войну ему пришлось на два фронта. Сначала Ивайло разбил несколько карательных ордынских отрядов, а затем двинулся на собственного царя Константина Тиха (1257–1277). Войско царя было также разгромлено, а сам он был убит. Летом 1278 г. Ивайло уже короновался в Тырнове и взял в жены супругу покойного Константина Марию, являвшуюся к тому же племянницей византийского императора Михаила VIII.
Такое развитие событий совсем не устраивало Ногая и уж тем более было не по нраву императору Михаилу, который, мягко говоря, не обрадовался появлению нового родственника. Войска Золотой Орды и Византии двинулись на Болгарию с двух сторон. Но и тут Ивайло показал себя с лучшей стороны. Золотоордынские отряды были вновь разбиты и отступили за Дунай. Византийцы же даже не сумели перебраться за Балканский хребет, проходы через который искусно обороняли бывшие пастухи и крестьяне.