Герой женского общества

- Если Юнги думает, что мне самой ему трудно позвонить, то он ошибается! – взявшись за сумочку и открыв её, девушка стала искать там мобильный, а когда, после смятения от внутреннего беспорядка своего переносного багажного отделения, наконец-то нашла его, схватила, как отобранный у врага трофей и отбежала в сторону, набрав своего молодого человека. Тот долго не брал и, лишь когда Джинни закипала от ярости, сонно произнёс: «Алло?». – Ты что, спишь?

- Только-только задремал немного.

- Почему не позвонил, что вы вернулись? – взяла себя в руки Джинни, вдыхая и выдыхая, напоминая себе, что Юнги не в отпуск ездил, не пить с друзьями, а самоотверженно спасать мир, и это достойно уважения, терпения, и многих уступок с её стороны. Если раньше она не стеснялась своих капризов, и даже не задумывалась о них, теперь всё было по-другому.

- Да я вымотался жутко, меня сразу срубило.

- Хочешь, я приеду?

- Джинни, я как выжатый лимон…

- Я не прошу тебя при мне отжиматься или танцевать. Я посижу рядом. Привезти тебе вкусное что-нибудь? – Девушка сделала самую приветливую и любезную интонацию, умудрившись засунуть обиду подальше, и сама прониклась ощущением заботы и желания совершить что-нибудь приятное. Юнги почему-то провалился в паузу, как будто его спросили что-то очень сложное, а после того, как помолчал, вяло и сдержанно произнёс:

- Давай в другой раз? Я хочу выспаться.

- Как хочешь! – вспылила Джинни и, вопреки данному себе обещанию относиться к Юнги с вниманием и пониманием, сбросила звонок, не прощаясь. Вернувшись мрачнее тучи к брату с его девушкой, она уже не радовалась шопингу и погожему дню. Для чего и кого ей обзаводиться новыми вещами, прихорашиваться? До отношений с Шугой она делала это для себя. Ну, как для себя – чтобы нравиться всем мальчикам в целом и иметь возможность понравиться самому-самому. Но теперь, когда хотелось нравиться только ему, а он отказался от свидания, для чего ненужные старания?

- Ну, что там? – предугадывая исход, но играя неосведомлённость, поинтересовался Намджун.

- Ничего, - брякнула Джинни, повесив голову и шаркая ногами. Походка и осанка враз изменились. – Юнги эгоистичная и неблагодарная порося. – У Соа сорвался смешок, за который она тотчас извинилась.

- Прости, но, в самом деле, может он не в настроении? Или какие-то проблемы?

- Мы же встречаемся! Его проблемы – и мои тоже, и я для того у него и есть, чтобы поднимать настроение. Он же всегда меня веселит, когда мне грустно… Эгоистичный болван! – обругала ещё раз Юнги Джинни, но ей не полегчало. Она не видела его почти две недели, скучала, соскучилась. Без него ведь она не гуляла больше ни с кем, подруги сами обзавелись личной жизнью, или вовсе пропали, как Дохи, а в одиночестве оставалось только учиться.

- Так, давайте-ка где-нибудь перекусим, а? Что скажете? – Изображая непосредственность и лёгкость, Намджун призвал всех продолжать уютный вечер втроём.

- Я «за», - кивнула Соа. Джинни ничего не ответила и, увидев лавочки на площадке вокруг фонтана, окруженного кадками с пальмами, пошла к одной из них и тяжело опустилась, уперев локти в колени, а лицо спрятав в ладонях. Голубые волосы тотчас занавесом накрыли всю композицию замершего недовольства и застывшей обиды.

Брат остановился, смотря на расстроенную сестру. Ему было больно представить, что она чувствует. Джинни сильно полюбила Шугу, и как скоро она оклемается от расставания? И как скоро они смогут расстаться, пройдя через продолжительные, вынужденные и искусственные страдания, причиняемые друг другу? Как это всё неприглядно и бессмысленно! Намджун подумал о том, что судьба непредсказуема, и Шуга может дожить до старости и умереть своей смертью, но, не зная о том заранее, он лишит себя и Джинни общего счастья, этой любви? Как можно поступать подобным образом, рассчитывая на какой-то результат много лет спустя, когда всё сто раз изменится, или пойдёт не так за это время? Какие бы планы не строились, они не должны ломать настоящее, портить идущие в данные моменты дни. А если они последние? А если они оборвутся завтра? Намджун понял, что не сможет не вмешиваться. Он же не давал Сахару слова, что не разболтает о его задумке? Не давал. Так что, как старший брат, имеет полное право всё уладить.

- Извини, подожди минутку, - оставил он Соа в стороне, чтобы поговорить с глазу на глаз с сестрой и, подойдя к лавочке и поставив на неё все пакеты, присел рядом с Джинни, положив руку ей на спину. – Ну, чего ты? На Шугу обиделась?

- А ты считаешь это нормальным? – подняла она лицо. В глазах не было плаксивой тоски, как у депрессивных девочек, там горела активная злость, желающая возмездия – это была его Джинни, и она не кисла по мелким поводам. – Я хочу с ним увидеться, а он лучше поспит, видите ли!

- Ну, во-первых, мужчина имеет право отдохнуть…

- От меня? Я его не утомляла две недели, а если он от меня устал, то… то… - гневаясь, захлопала девушка ртом, силясь не бросить что-нибудь вроде «пусть катится к чертям!».

- То что? Ты с ним расстанешься? – уточнил Намджун. Всё-таки было интересно узнать, смогла бы или нет его сестрёнка теперь быстро забыть эти отношения?

- Нет, я просто хочу, чтобы он себя вёл нормально, по-мужски.

- И всё-таки, стань он совсем невыносимым, ты бы его бросила?

- Да что ты заладил? Расстались, бросила… - Джинни прищурилась и приблизила своё лицо вплотную к брату. – Ты опять за своё? Хочешь, чтобы мы разошлись, да?

- Нет, я не лезу к вам, ты же знаешь. – «Не лезу, значит, и сейчас не должен? – попытался остановить себя Намджун, но передумал. – Нет, сейчас не тот случай». – Джинни, ты знаешь, Юнги у нас Буддой ушибленный, так что тебе нужно понять кое-что и узнать, то есть, наоборот, конечно, узнать, и постараться понять.

- Да в чём дело?

- После смерти мастера Хана… Он был очень близок Юнги, он его уважал, как самый-самый авторитет в своей судьбе. Сахар переживает его гибель так, что не выразить и словами и, такое дело, он поддался давлению страшного момента и подумал, что не должен причинять тебе страдания тревогами за себя. – Джинни насторожилась, сжав пальцы в кулаки. – Он надумал отдалиться, чтобы ты его забыла, и он не причинил тебе горя ни чем, что могло бы с ним случиться. – Намджун замолчал, следя за реакцией сестры. Глаза у неё опять вспыхнули, щёки порозовели, но, к счастью, она вся выпрямилась и, подскочив и поправив сумку на плече, явно куда-то собралась.

- Юнги – дебил, я знала! - откинув волосы, возмутилась она.

- Куда ты?

- К нему, вправлять мозги.

- Я тебе ничего не говорил! – уже вслед, сам вставая, крикнул Намджун. Джинни обернулась:

- А откуда же у меня информация? С неба свалилась?

- А, ладно! – махнул молодой человек. – Всё равно он меня простит, когда поймёт, что вышло лучше.

Соа подошла к нему, снова беря под руку и вместе с ним глядя вслед удаляющейся девушке.

- Грядут разборки?

- Да, наверное, сейчас поскандалят, - хохотнул Намджун, возвращая внимание к спутнице. – Зато потом наверняка будут приятно мириться. В этом от ссор определённый плюс.

- Предлагаешь поссориться?

- Я? Нет, я мирный, я не люблю, когда кричат и ругаются. Я сразу сдаюсь и огорчаюсь.

- Почему? – приподняла брови Соа печально. – Иногда это подогревает страсть.

- Я невнушительно смотрюсь во время споров, у меня чувства перевешивают разум с аргументами, не эмоции на выплеске, желание горлопанить и махать руками, а именно чувства, привязанность и нежность, не позволяющие обижать свою девушку, и остаётся одна здравая мысль, что ругаться – плохо, и тогда я просто выхожу из строя: замолкаю, притихаю, извиняюсь, убегаю смотреть телевизор, или в магазин за пиццей. Нет, не моё это.

- Эх, жаль, я бы на тебя в запале посмотрела, - кокетливо подначила его Соа, и они тронулись дальше, приглядывать, в какой ресторанчик зайти, чтобы романтично и вкусно поужинать.