Страница 60 из 63
- Я прямо задал вопрос и рассчитывал на прямой ответ, - раздраженно прошипел Сахаал. – Ун видел тебя несколько дней назад, заметил некие странности, но точно не запой.
- Я тоже стараюсь быть честным, капитан. Дело не в том, что я не могу перестать пить, дело в том, что я могу не переставать. Могу себе позволить, как капитан на своем корабле, понимаешь? Моё путешествие и правда проходило весело!
- Это действительно всё? – легионер чуть заметно скривился, не скрывая разочарования и некоторой брезгливости.
- Да, вот такая мелочь! – улыбка человека в этот раз была откровенно злой. – Всего лишь право самому решать, когда и сколько пить.
- И что же тебя удерживало раньше? – Сахаал смотрел в стену. Разговор ему явно опротивел, но просто вышвырнуть так внезапно и низко павшего в его глазах человека он пока не был готов.
- Устав крейсера? – предположил Лем.
- Ты мог бы его игнорировать. Я обещал тебе неприкосновенность.
- Обещал. Без обид капитан, но мне кажется, что это непосильное обещание для тебя.
Легионер резко дернул головой, возвращая на человека обсидиановый взгляд, на этот раз – откровенно яростный. Брошенное мимоходом обвинение было… болезненным, и игнорировать его Сахаал не пожелал.
- Назови причину для такого утверждения.
- Её нет, капитан, - Лем улыбнулся: успокаивающе, сдержанно, как раньше. - Я, видишь ли, совсем не хотел убеждаться в своей правоте. Я ведь был почти идеален, правда, капитан? Но иногда даже мне следовало бы дать по шее. Иногда за очевидные косяки и хамство – с Митрихом, что на «Грешнице», что на Илимане, я позволил себе явно лишнее. А иногда моя ошибка была минимальной, но наказание требовалось из политических соображений – как при моем возвращении от Скитальцев. Вот в такие моменты твое обещание действительно подверглось бы проверке на прочность. Но я этого не хотел.
Он умолк ненадолго, давая Сахаалу время вспомнить упомянутые эпизоды и то, что следовало за ними. И усмехнулся, поймав искру понимания во взгляде легионера.
- «…Не спасешься от доли кровавой,
Что для смертных назначила твердь.
Но молчи: несравненное право -
Самому выбирать свою смерть».
Это сказано еще на Древней Терре… как жаль, что я - не терранский герой. Я всего лишь сам выбираю для себя взыскания. Представь, что я просто пожал бы плечами и сказал «а что такого»? Если бы ты думал, что я не считаю случившееся проблемой и не вижу за собой вины. Или вижу, но твёрдо уверен, что нихрена ты мне не сделаешь? «Не спасешься от доли кровавой…» С вами просто, чтимый Повелитель Ночи, вам нужна подтвержденная галочка в графе «вина доказана, воздаяние свершилось». Не думай - мне это было действительно нужно, не только для успокоения твоей тяги к правосудию. Я действительно нуждался в твоей помощи. Но сегодня я не попрошу тебя… и мне искренне интересно, что ты сделаешь в результате, потому что я намерен нажраться в слюни у тебя в каюте, и не каяться в нарушении Устава. Ибо задолбался. Степень вины и меру воздаяния определяй сам, или вот старпом у тебя сейчас отменный. А я устал! – Лем отсалютовал бутылкой и надолго присосался к горлышку. – Смешно, право. Я отдыхал почти два года, представляешь, ни одного славного легионера на корабле… И вот именно за это время окончательно понял, как же я устал от темноты и извечного меча, висящего над головой.
Сахаал смерил холодным взглядом лохматую фигуру у стены. Лем ухмыльнулся в ответ, очень точно повторив фирменную усмешку юного Маркуса, усмешку оборванца, адресованную вершителям его судьбы. Он был явственно пьян.
- Зачем же ты вернулся, человек? У тебя было два корабля и много добычи. И ничейное пространство вокруг.
- Ооо! Это очень интересный вопрос! Дело в том, что нагим я пришел в сей мир… Серьёзно, легионер, так уж устроено, что любое живое существо рождается с голым задом, не имея ничего, кроме собственного дыхания. Но когда я очнулся, у меня уже было очень много житейских благ, да таких, какие не доступны большинству смертных. И всё, что у меня было, мой капитан, дал мне ты. Начиная с самого факта существования: как бы я не выпендривался насчет уничтоженной матрицы, но я очень люблю жить, знаешь ли. И потом, чего бы мне не потребовалось - стоило только попросить… Любые вещи и люди из имеющихся в наличии или немного боли от твоих рук, полная свобода действий на твоем флагмане или пара боевых кораблей и право бесконтрольно отправляться на другой край галактики без гарантий возвращения. Ты почти всегда давал мне всё, о чем я просил, и кое-что из того, в чем я нуждался молча. Можно сказать, что давал заслуженно, но, если присмотреться к последовательности событий, выходит наоборот: ты всегда сначала давал, а потом я оправдывал твои ожидания. Такие дела, капитан. Всё что у меня есть – от первого моего вздоха и до последней пуговицы на рубахе последнего моего раба – дал мне ты. Я старался об этом забыть, честно! – Лем помахал бутылкой, призывая её в свидетели своих попыток. - Не получилось. Я хреновый хаосит и никакущий предатель, как выяснилось. Естественно, я думал об этом: два корабля и неизведанное пространство впереди. Только знаешь, это ведь бессмысленно. Ты дал мне жизнь, потому что я был тебе нужен, и я знаю это… знаю, зачем создан и зачем живу. Риторика в духе космодесанта, чувствуешь? Всё ваше легионерское влияние! …Я бы свалил, если бы не был тебе нужен. Но без меня тут все быстро запаршивеет. Из меня действительно неважный предатель… Смешно, я уже несколько раз предлагал тебе присягу, и ты каждый раз игнорировал это предложение!
Лем развел руками и выпятил нижнюю губу в гротескной гримасе сожаления. Снова приложился к бутылке, а потом замер, склонив голову к плечу и выжидательно глядя на капитана.
Сахаал смотрел задумчиво, и обсидиановые глаза оказались слишком древними и холодными, чтобы Лем мог однозначно угадать ход его размышлений. Оставалось только полностью вверить себя воле и решениям капитана. Впрочем, так и было всегда.
- Я не хочу, чтобы ты страдал, оставаясь на моем корабле.
Человек качнул головой, склонив ее теперь к другому плечу. И снова пьяно ухмыльнулся.
- Ну тогда я совершенно спокоен, капитан. Будет так, как ты хочешь. Как ты не хочешь – не будет.
- Не юродствуй. Я хочу сейчас решить всё…
- В мыслях не имел! – беспардонно перебил Лем, кажется даже не заметив этого. – Я тут понял, что случайно, по собственному недосмотру, приобрел одну забавную привычку… Ты знаешь ли, о могучий, что у нас, у жалких смертных, боль – не иллюзия тела, а нормальный защитный механизм, предупреждающий о повреждениях? Когда боли очень много, нам кажется, что выжить уже невозможно, раны слишком велики, осталось только дожидаться конца… - человек поднял на легионера невидящий, опрокинутый внутрь взгляд. – Я каждый раз был уверен, что умираю, Зо. И каждый раз оказывалось, что ты точно знал, что делаешь, а я ошибался. И теперь я просто и бессмысленно знаю: со мной будет так, как ты хочешь. Что бы мне самому там ни казалось.
Лем заткнулся резко, прикрыл глаза и замотал головой. Потом в очередной раз приложился к бутылке и продолжил нарочито легко:
- Раз ты не хочешь, чтоб я страдал, то я ва-аще доволен и счастлив! Главное теперь, чтобы ты не передумал.
- Не передумаю. Разве что ты очень сильно постараешься переубедить меня, - легионер смотрел по-прежнему непроницаемо.
- О! Вот тут-то и беда мне! – издевательски всплеснул руками Лем. - Потому что я постараюсь, видишь ли!
- Зачем?
Человек потратил несколько секунд на пантомиму: трагично склонил голову, снова выпятил нижнюю губу, потом сплющил рот в тонкой лягушачьей улыбке. Сахаал терпеливо ждал. И Лем сдался.
- Что ты будешь делать, капитан, если кто-нибудь из «досточтимых» будет оскорблен моими словами или действиями? Если я сорвусь по-настоящему, без тонких, дипломатически верных иносказаний?
- Спрошу, зачем ты это сделал и как планируешь разрешать конфликт.
- А я скажу, что бывают моменты, когда собеседник очень напрашивается быть посланным в демонячью сраку. Скажу, что я не счел необходимым отказывать ни себе, ни ему, раз уж он так настойчиво напрашивается. И не планирую ничего «разрешать», потому что нарывающийся – да послан будет.