Страница 16 из 63
Искра упала.
- Господин Каром, поверьте, нет ничего странного в том, что вы испытали ужас перед легионером из Повелителей Ночи. Это нормальное положение вещей. Серьезно нервничать стоит, если вас начнёт пугать кто-нибудь значительно менее грозный.
Офицерский кортик в вычурных ножнах валялся на столе среди прочих статусных безделушек. Лем мимолетно осудил такое обращение с оружием, и прибавил это осуждение к общему счету. Рукоять уютно легла в ладонь вместе с поясной петлёй ножен, обнажать клинок Лем не собирался.
Каром подался вперед в ответ на несвязанную с его предыдущими словами реплику, и первый размашистый удар поперек лица откинул его на спинку резного кресла.
- Милорд! - взвизг вышел совершенно поросячьим, и у Лема окончательно сорвало тормоза.
- Да, господин Каром? – вежливо откликнулся он, снова замахиваясь. Каром успел вскинуть руку, и крупный аметист – центральный элемент инкрустации ножен - глубоко рассадил ему фаланги пальцев. - Что-то не так?
- Милорд Лемюэль!
Лем непонимающе поднял бровь, обозначил некоторое изумление поверх доброжелательной улыбки. Третий удар упал выше прижатой к лицу ладони и оставил борозду над бровью.
- Неужели и я вас тоже пугаю? Это, действительно, странно.
Жалкое подобие человека не пыталось сопротивляться. Каром скорчился в своём огромном кресле и скулил, только вяло дергая руками в ответ на очередной замах.
- Это просто ужасно, господин Каром. Вы ведь понимаете, что происходящее сейчас попросту невозможно? Даже если предположить, что славный милорд Лемюэль способен на подобное отвратительное насилие, этого всё равно не может быть. Только не с вами, господин Каром, не правда ли? Вас совершенно точно никто не посмеет так ударить. Кровь из рассеченного лба не может заливать вам глаза. И что это за сорванный ноготь? Вы, определенно, бредите.
«Консультировать, хотя бы через посредника, он сможет, только если будет вменяем в медицинском смысле» - сообщило навязчивое чувство долга. Лем досадливо дернул головой, он-то надеялся немного отдохнуть от этого голоса. Но отдыха не получилось, и Лем внял предупреждению, убрал наконец с лица сочувственное выражение и пинком опрокинул кресло. Просто и без изысков отбить мерзкой твари что-нибудь не жизненно-важное он имеет право? Но разум уже перехватил управление ситуацией, напоминая, что любую рану надо будет потом лечить, что горячечный Каром, не говоря уж о мёртвом, не сможет быть источником полезной информации, и что его разбитое лицо прямо сейчас пачкает кровью очень хороший пол наборного дерева.
Я схожу с ума, но никак не сойду полностью. И это чертовски утомительная неопределенность.
Унус не был доволен полным удалением бывшего офицера Карома от дел и своим внезапным капитанством на «Иерониме», но выбирать ему никто не предлагал. Лем клятвенно пообещал в кратчайшие сроки добывать ответы на любой вопрос об организационном прошлом корабля и характеристики на имеющихся ключевых персонажей, да и сам продолжал торчать на фрегате больше, чем на «Черном Ветре», благо флагман уже был приведён в порядок и ежесекундного присмотра не требовал. Но еще была «Грешница», похожая сейчас на хорошо сделанного сервитора – функциональный, но совершенно не интеллектуальный предмет, биологическая часть которого управляется примитивными импульсами.
Зо Сахаал прихватил с собой Лема в первую очередь для того, чтобы оценить состояние капитана «Грешницы». Всё-таки этот человек уже почти месяц работал в плотнейшем контакте с Митрихом, и ожидать можно было всякого. Вердикт Лема был не трагический, но мрачный.
- Господину Брайзису достался чрезвычайно сложный участок работы, и, по моему мнению, он весьма достойно справляется с трудностями. Однако избыточное моральное давление может очень скоро привести к вынужденной замене этого крайне достойного офицера. На мой взгляд, это было бы нежелательно, так как квалифицированные человеческие ресурсы у нас и так в плачевном состоянии.
Поскольку Сахаал совсем недавно видел воочию как избыточное моральное давление приводит к вынужденной замене офицера, то уточнять и возражать он не стал. Зато много чего хотел сказать присутствовавший здесь же Митрих. Сержант рассчитывал, что навязчивый сахаалов любимчик не будет больше вмешиваться в дела Повелителей Ночи. Какое ему дело до внутренних порядков на другом корабле, если корабль способен выполнять поставленные адмиралом Сахаалом задачи?
- Потому что возможности корабля сейчас важны ровно так же, как и возможности корабля в будущем. Было бы жаль через несколько лет потерять «Грешницу» целиком, а потому стоит заранее оценивать перспективы и избегать действий, грозящих долгосрочными проблемами.
- С чего бы ей теряться, смертный? Наоборот, покорность экипажа растет с каждым днём, буквально с каждым часом. Покорность и дисциплина, которых не было в помине еще две декады назад!
- Люди слабы, чтимый легионер. Люди боятся боли и смерти, и, когда угроза давит на них постоянно, они начинают искать способы избежать её.
- Как-то так и задумано, человек! – саркастически отозвался Митрих. - Даже самые тупые уже поняли, что усердный труд спасает, а лень и непокорность – приносят страдания.
- Люди слабы, чтимый легионер, - терпеливо повторил Лем. – От страха они тянутся к любой возможности избежать боли и смерти. Отчего в твоём родном анклаве культы Нургла набрали такую силу, что противостоять их влиянию не смогли даже легионеры?
Митрих с рычанием рванулся вперед, Сахаал сделал шаг ему наперерез, но сержант уже и сам сменил направление движения, с разворота ударив латной перчаткой по армированной стенной панели. Брызнувшие осколки пластика легким черным крошевом покрыли пол и звучно хрупнули, когда Митрих с явным усилием отступил обратно, подальше от неподвижного человека.
- Интересная теория, Лем, - предостерегающе произнес Зо Сахаал. – Одним махом отвергающая нашу Доктрину и опыт Нострамо.
- Примарх Кёрз, - Лем низко склонил голову, отдавая дань уважения великому имени. - Изыскал возможность в одиночку привести к законности целую планету, утопавшую в анархии. РОТА его потомков без изменений использовала опыт своего Отца на небольшом слабозаселенном планетоиде. Разница между панацеей и ядом – только в дозе.
Митрих демонстративно громыхнул фиксаторами брони, превращаясь в разъярённую, но гарантированно неподвижную статую.
- Я услышал тебя. У тебя были еще дела к капитану Брайзису?
- Да, досточтимый Зо Сахаал, - благоразумно согласился Лем. - Я прошу позволения удалиться.
- Иди.
Сидя в пассажирском кресле челнока, Лем лирически размышлял о том свежем, бодрящем ветерке, который ощущается при рывке легионера в непосредственной близости. Безусловно приятное ощущение.
- Что это было, советник? – устало поинтересовался Сахаал в вокс, опускаясь в кресло рядом.
- Обоснованная уверенность в самообладании досточтимого Митриха и искреннее желание избежать проблем на «Грешнице».
- Избежать проблем, хорошенько накрутив Митриха? Не замечал за тобой раньше.
- Если бы досточтимый Митрих имел привычку следовать эмоциональному порыву, я был бы мёртв уже давно. Рискну предположить, что через некоторое время он задумается о моих словах, и хотя бы уделит основное внимание не травле слишком разговорчивых техников, а выявлению демонических культов, хоть нурглитских, хоть нет. Я действительно опасаюсь за экипаж «Грешницы». Но затронутая мною тема была слишком болезненной, признаю.
Низкий гул двигателей и вибрация стартующего челнока на некоторое время сделали разговор некомфортным, по крайней мере для человека. Зо Сахаал замер в своём кресле мрачной керамитовой громадой, и Лем задумался, давно ли - в прошлой или в этой жизни - он научился различать выражения лица прямо сквозь глухой герметичный шлем и считывать «язык тела» неподвижного легионера в полной броне. Сахаал явно пребывал в чуждом ему состоянии муторной неуверенности.