Страница 23 из 24
- Я знаю, чего ему надо. И, так, для грядущих летописей: я против, и мне не нравится эта идея.
Лем вошел, и с порога швырнул в грудь Дэнни тяжелый боевой нож. Швырнул плашмя, и нож был в ножнах, но я всё равно дернулся. Дэн рефлекторно подхватил прилетевшее оружие и зло посмотрел на брата. Лем не обратил внимания на его недовольство, встал, подпирая стену плечом. Давно я не видел настолько живых эмоций на обычно бесстрастном лице нашего официального капитана.
- Объясняю в основном для тебя, легионер. Комплекс жертвы просто на отлично смывается кровью обидчика, я это точно знаю по себе, ты это тоже знаешь, и наверняка уже предлагал Дэну что-нибудь очень радикальное. Я уверен, что ему хватит и символической мести, без смертоубийства и членовредительства. Формально спрашиваю, легионер, ты согласен честно заплатить кровью за кровь и болью за боль, чтобы потом забыть всё, что случилось по твоей вине?
Я только кивнул в ответ, соглашаясь с каждым произнесенным словом. Правда, слышать подобное от Лема было более чем неожиданно. В любом случае, его суждениям я склонен был доверять, тем более, что они полностью совпадали с моими.
- Потому что легионер у нас тоже не дурак, и всё правильно понимает, - теперь Лем обращался уже непосредственно к Дэнни. - Все всё понимают, ты один уперся рогом.
- Мы это уже обсуждали, и я по-прежнему уверен что вот чего-чего, а так буквально мстить я точно не хочу! - не менее зло отозвался Дэн. - И достаточно в курсе собственных настроений, чтобы уверенно сказать: ваша затея — херня полная.
- Младший… - это слово Лем выговорил так же, как сам Боевой Лорд Даний произносил «рядовой», собираясь затем размазать подчиненного по переборке. - Младший, я хоть раз с тобой спорил в боевой ситуации? Так какого хрена, Младший? За нашу общую вменяемость здесь отвечаю я, а ты уже давно и капитально не в себе. Я с тебя не слезу!
Дэнни обреченно вздохнул и глянул на меня как-то виновато. Я же, пожалуй, впервые с того дня, был уверен, что поступаю правильно. Я скинул тренировочную робу, подумал было опуститься на колени, но понял, что такой жест скорее помешает Дэнни. Он и без того выглядел так, будто мы с Лемом сговорились против него. Так что я остался в кресле, только приглашающе развел руки.
- Я с тебя не слезу, - повторил Лем. - Считай, что это не тебе, а мне надо. Я в обиде за братишку, и хочу виру кровью обидчика.
- Тебе с какого места нацедить? - издевательски поинтересовался Дэн.
- Младший, ты хочешь, чтобы я тебе подробно рассказал, где и на какую глубину резать? Я ведь это запросто, я у Зо Сахаала пять лет старпомом был, и в плане теоретической подготовке не многим уступаю Тибериану. Или, кстати, хочешь, он сам будет руководить? - Лем поймал мой взгляд, я согласно кивнул, подтверждая, что могу и это. - Только имей в виду, если руководить будет он, это будет уже не десяток порезов, а действительно больно. Легионер настроен куда серьезнее, чем я, и у него есть на то причины.
Дэнни рванул с клинка ножны и отшвырнул их на пол. Потом вскинул взгляд на Лема, и мне показалось, что сейчас он атакует брата. Я никогда еще не видел Дэна в таком раздрае.
- Дэнни! - окликнул я, и он обернулся, мгновенно потеряв угрожающий вид. - Заметь: в кои-то веки сошлись во взглядах Повелители Ночи и Сияющие Близнецы. И ничего страшного ты мне этой зубочисткой не сделаешь. Тебе не кажется глупым так сопротивляться?
Он все еще колебался. Я по-прежнему избегал прикасаться к нему, поэтому взял его нож пальцами за лезвие под гардой. Он покорно следовал за рукоятью, позволяя мне поднять нож к своей груди и провести длинный разрез поперек большой грудной мышцы.
- Так? - спросил я у Лема, и тот кивнул, но потребовал:
- Дальше сам.
Дэн встряхнулся и успешно вернул себе маску непроницаемого покоя, густо приправленного стоическим терпением.
- Скажешь, когда хватит? - равнодушно спросил он брата.
- Когда прочувствуешь и проникнешься, - в тон отозвался тот.
Дэн начал широкими взмахами ножа кромсать кожу на моей груди и плечах. Я откинулся в кресле, чтобы ему было удобнее. Было что-то правильное в остервенении, иногда прорывавшемся сквозь его показное равнодушие. Но силу он отмерял крайне скупо, и всего несколько порезов всерьез задели мышцы. Впрочем, крови было много, и я надеялся, что этого достаточно. Я продолжал считать, что Лем прав, но понукать Дэнни я бы не хотел — слишком откровенно ему не нравилось то, что он делал сейчас.
Обивка кресла не успевала впитывать кровь и первые капли начали скатываться на пол, когда Дэнни остановился и вновь обернулся к брату.
- Чем, Варп побери, я должен был проникнуться? Это по-прежнему идиотская идея!
Лем в ответ зло оскалился.
- Мы все отлично умеем закрываться, Младший. Можно привести грокса к воде, но нельзя заставить его пить, как-то так, да? Ты должен был увидеть его боль. Прочувствовать, как под лезвием расходится кожа. Хорошо рассмотреть, как течет кровь. И понять, что это всё делаешь именно ты. И с кем ты это делаешь. Смотри, это Тибериан, и ты причиняешь ему боль, а он покорно принимает ее.
Даже мне показалось, что Лем слишком увлекся, а Дэнни явственно испугался за разум брата. В довершение тирады Лем щедро мазнул ладонью по моей груди, тут же потянулся к Дэну и с размаху поставил кровавый отпечаток пятерни на его лице, грубо захватывая щеку, часть лба, нос и губы. Дэнни запоздало отпрянул, но след уже был оставлен.
- Терпение города берет. Я заблокирую дверь. Сиди и медитируй на дело рук своих, пока не поймешь.
С этими словами Лем покинул мою каюту. Я тоже начал всерьез подозревать, что он одержим, и его настойчивость всё же была результатом влияний Варпа. Дэнни бездумно потянулся вытереть лицо, но только измазался еще больше, поскольку руки его тоже были в крови. Он перевел на меня ошарашенный взгляд, но потом воспользовался нейролинком и через несколько секунд стал выглядеть спокойнее.
- Рал говорит, Лем в норме и все сделал правильно. А если мои старшие спятили вместе, нас всё равно уже ничто не спасет, - тут он словно заново разглядел меня, и на его лице появилось смятение.
- Дэнни, я — легионер, - усмехнулся я. - Там уже всё затянулось. Кровь на коже сохнет дольше, чем рана закрывается.
- Иди ты, - отмахнулся он, и полез на полку, где хранилась малая медицинская укладка. Для него и хранилась, потому что раньше после тренировок он предпочитал идти сразу ко мне, и уже тут замазывать свежеприобретенные ссадины регенерантом.
Он щедро плеснул антисептика на стерильную салфетку, вернулся ко мне и начал обтирать кровь вокруг наиболее глубоких порезов. А я замер, пораженный его действиями.
Во-первых, я узнал эту нарочитую тщательность, отчаянное желание стереть малейшие следы случившегося. Так я сам убирал кровь в этой же комнате несколько декад назад.
А во-вторых, Дэнни касался меня. Уверенно, привычно, без тени усилия над собой.
Мне виделся во всём этом обман: он незаслуженно всерьез, кажется, воспринимал нанесенные мне раны, которые я сам назвал бы не более чем царапинами. Я дал ему время обтереть несколько порезов и самому убедиться, что клетки Ларрамана успешно справились со своей работой, но увиденное не успокоило его. Он сменил салфетку и продолжил.
Я не хотел дожидаться момента, когда он опомнится и отдернет руку.
- Может, я просто в душ схожу?
Он растерянно посмотрел на меня, на салфетку в своей руке, а потом коротко невесело хохотнул:
- Не, ну вот же упыри, да? «Собственноручное возмездие убьет страхи», я-то думал, братца всё-таки Зо покусал на прощанье… а меня тупо развели на встречную вину. Варповы манипуляторы! Как ты с нами живешь только?
- Неплохо временами, - осторожно ответил я. Дэнни выглядел вымотанным морально и физически, но не торопился отодвинуться от меня. Более того, совершенно обыденно хлопнул по плечу:
- Давай в душ, действительно. Мне тоже не помешает.
Как часто случалось раньше после тренировок, он сразу последовал за мной, скидывая на ходу тренировочную робу, и мы вместе вошли в душевую, достаточно просторную для человека и легионера. Он явно проверял себя, разделяя со мною тесное и донельзя личное пространство и несколько раз находил повод прикоснуться ко мне снова. Я не удивился, когда после душа он не стал одеваться и потянул меня к кровати. В его призыве не было ничего, говорящего о страсти и желании. Он просто уложил меня на спину и попросил: