Минас

Сам Минас уже успел забыть, как здорово иметь вокруг себя действительно много пространства, насколько «полигон» кадетского блока отличается от десятков километров пересечённой местности, и как зябко липнет к коже утренний туман, заставляя мгновенно проснуться и двигаться быстрее. Всё таки-планета, даже совсем чужая, нравилась ему больше корабельных коридоров!

Теперь тренировки кадетов во многом состояли из марш-бросков, задач на ориентирование и на выживание в полевых условиях. Ребята с корабля, особенно поначалу, оказались стопроцентным балластом, и остальным пришлось изрядно попотеть и поорать, прежде чем умные вроде бы парни начали хоть иногда отличать прочно вросший в землю камень от того, который гарантированно покатится под ногой, а мелкую лужицу – от болота. Но всё равно, взвод «два» заметно опережал «первых» в общем зачёте, а сержанты-наставники каждый забег превращали в соревнование. Прибытие из очередного кросса вымотанных и грязных «первых» стало любимым зрелищем маркусовой команды, обычно успевавшей к этому моменту по всей форме доложиться принимающему сержанту, скинуть экипу и занять удобные зрительские места. А иногда и пообедать и начать следующую тренировку.

Сначала илиманцы взвода «раз» беззлобно веселились и искренне удивлялись такой беспомощности «корабельных», честно помогали, страховали и таскали на себе. Но вскоре их терпение начало таять, а потом закончилось совсем. К концу первой декады на «балласт» при каждом удобном и неудобном случае сыпались насмешки и понукания. Старший набор не пожелал смиренно принимать критику, в ответ напомнив, как милостиво все прощали непроходимую бестолковость каждого следующего новобранца, вытирали детям сопли и объясняли очевидное. От этого обмена любезностями илиманцы не стали терпимее, а «корабельные» – эффективнее. К третьей декаде моральный дух внутри взвода свалился к неприемлемым значениям. А Маркус значительно подтянул у «вторых» уровень владения высоким готиком, назначая дежурных, которые приветствовали появление в очередной раз отставших «первых» высокопарными речами, соревнуясь в восхвалении их скорости и внешнего вида. Минас оценил изящество решения, но радости ему это не добавило.

И если старшие, хотя бы в задушевных беседах с сержантом, признавали, что у остальных есть причины злиться, то илиманцы твёрдо считали, что «корабельные» либо обленились, либо просто придуриваются, и десяток хороших пинков сразу исправит ситуацию. Сам Минас, исходя из собственного опыта варп-прыжков, категорически считал, что парням с корабля нужно просто время привыкнуть и сориентироваться. И что на самом деле процесс уже идёт, и результаты с каждым разом все больше похожи на нормальные.

Он пресекал грызню, где мог, но на каждую едкую реплику и каждый косой взгляд реагировать не успевал физически. И он тоже бесился от «сочувствия» Маркуса и развесёлых комментариев сержантов. Но всё затмевал тот факт, что взвод неплохо сработавшихся и отлично ладящих бойцов всего за несколько дней начал превращаться в крысятник не хуже, чем у «вторых». Вроде бы каждый из парней оставался тем же нормальным человеком, что и раньше, но прекратить свои идиотские свары они не могли и не хотели. И теоретически именно Минас должен был предотвратить эту ситуацию заранее, или хотя бы исправить теперь, но совершенно не представлял, как это сделать. Желание просто завыть от бессилия нарастало с каждым часом. Или кого-нибудь показательно расстрелять, лучше всего – провалившего свою работу сержанта.

А добил Минаса всё тот же Маркус. То есть почву подготовили Джелл и Клаас, которых Минас твёрдо считал самыми толковыми ребятами взвода, и которые устроили драку прямо на плацу, во время краткого перерыва между упражнениями. Минас наорал на обоих, загнал одного на турник, другого – к штанге, остальной взвод – на пробежку, а сам ушёл в дальний угол лупить манекен, давая выход глухой безысходной злости. И в этот неприятный момент рядом нарисовался лучший враг с наимерзейшей из ухмылок на роже.

- Надеешься удар поставить, для очередной воспитательной беседы? Ну да, хреново, когда на слова бойцам плевать, а вразумить по зубам – кулачонки жидковаты. Тренируйся, малыш!

Никакая сдержанность не бесконечна. Минас развернулся и молча рванул в клинч. Маркус легко оторвал его от себя, они обменялись несколькими ударами, потом Минас пропустил прямой в челюсть, отлетел на шаг и опрокинулся на спину. А вскочив, увидел, что Маркус стоит к нему затылком, лицом к нескольким болельщикам из своего взвода.

- Я давал команду прекращать растяжку? СъебнУлись быра.

И зрителей как ветром сдуло.

Желчная горечь на языке очень способствовала ехидству, но подлый Маркус опередил.

- Не всегда, малёк. Только когда слов не понимают, – и прервал фразу внезапным сильным тычком в грудь. – Чо хотел-то? Ты лучше к манекену иди, он мирный, сдачи не даст.

Какое же бешеное, бешеное счастье было потом! Бить в полную силу, не менее полновесно получая в ответ, останавливаться и расходиться, чтобы перевести дух, и снова сшибаться в настоящей – без дураков – драке! Опять разойтись, яростным рыком отослать прочь заметивших неладное своих и снова бить и принимать удары!

Он стоял, тяжело опираясь о тот же манекен, и сосредоточенно отплёвывал кровь, натекающую в горло из разбитого носа. Маркус тоже сплюнул и покосился в сторону плаца.

- Держись крепко, не упади. Пойду своих строить.

- Следующий раз будет на мечах,– процедил Минас в спину уходящему врагу.

- Вполне вероятно, – не оборачиваясь, бросил тот.

На этот раз отличился Леон, безошибочно разыскав между камнями щель подходящего размера и с маху провалившись туда выше колена. Каким образом его занесло к осыпи, когда в трёх шагах справа была хорошая ровная луговина – он объяснить не смог. Чтобы чуть отжать камень потребовались усилия четверых кадетов, а от финального рывка леонов ботинок лишился изрядной части подошвы. У Варта нашёлся базовый ремкомплект, но чтобы вязкий полимер схватился как следует, требовалось не менее получаса. Сам Леон соглашался бежать дальше босиком, и мнения илиманцев разделились на, «во, прально, мож поумнеешь!» и «кретин, кто тебя потом на себе потащит?!». Полчаса ожидания в таком настроении обещали всеобщий мордобой, и Минас скомандовал илиманцам продолжать движение. Со старшим набором в приказном порядке остался Гастис, которому сержант указал на характерный скальный выход в десятке километров дальше, назначив там встречу групп. Сам Минас догнал передовую часть взвода.

- Ну, погнали!

И погнали. Парни действительно задались целью показать и себе и сержанту, как может двигаться на местности группа без колченогих и слабоумных. К назначенной точке встречи они пришли меньше, чем за час. Минас скомандовал десять минут отдыха, и довольные бойцы расселись на валунах, развлекаясь предположениями, за сколько и в каком состоянии доползёт сюда вторая половина взвода. Разудалое веселье омрачало только то, что общее время прохождения дистанции всё равно зачтётся по последнему прибывшему на финиш. И шутки стали более злобными.

- Проблема есть, парни, – меланхолично согласился Минас. Он сидел, закрыв глаза и откинувшись спиной на удачно подвернувшееся дерево. – Меня тоже задрало постоянно отставать, и всё такое. Зло берёт, честно. Я правильно понимаю, что всех задолбало проигрывать из-за тормозящих «корабельных»?

Он дождался одобрительных междометий. Илиманцы уже поняли, что сержант разделил взвод, чтобы без лишних ушей обсудить с более сильной его частью способы решения проблемы. И Минас не разочаровал.

- У меня есть очевидное решение. Валите-ка вы во “второй” взвод.

Стало очень тихо. Минас так и не открывал глаза.

- Там хорошо, парни. Будете приходить намного раньше нас и веселиться, глядя, как мы подползаем. Тому, кто попортит общее время, можно надавать по шее, и все такое дело поддержат. Даже ещё лучше будет: ведь Маркусу вряд ли позволят взвод больше положенного, так что семеро вас придёт, небось столько же самых слабых он и выкинет. Показатели на круг вообще отличные станут.