Минас

- Организованное боевое соединение всегда сильнее действующей вразнобой толпы. Теоретически, – Сахаал довольно улыбнулся. – На практике есть ещё людские слабости. Ксаррантцы – дикая толпа, каждый в которой убивает так же привычно, как дышит. А на вашем тихом мире солдатам просто негде было научиться сражаться. Части, по-настоящему участвовавшие хотя бы в подавлении мелких восстаний, можно было пересчитать по пальцам. Остальные – жалкое слабое мяско.

Ксаррантцы, думал Минас, «Жизнь, наполненная до краёв Неукротимым дыханием боя», детская колыбельная для будущих убийц. Отец постоянно повторял, что война – это всегда грязное дело. Ещё отец говорил, что сочинять красивые песни о войне – такая же армейская специальность, как снайпер или пилот, такая же нужная и такая же грязная. Интересно, а Адриан об этом знает, или просто рад, что у него так красиво получилось?

Цель F, цель M, цель R. Максимальный урон живой силе – это когда земля завалена телами. Автоматические турели – идея Лариуса, тела громоздятся горой. Огнемёты в проулках, чтобы направить отступление противника в нужную сторону – это предложил Минас, на земле жирные пятна копоти и светлые контуры в форме человека там, где струя жидкого пламени настигала бегущих. Джелл для всех целей пытался протолкнуть идею бомбардировок с воздуха – это воронки и ошмётки, и ползущий человек без ног. Допустимые потери, говорил Маркус – сшиблись две волны, а с боевого транспорта их поливает тяжёлый многоствольный пулемёт. Тактик при штабе – тоже грязная работа.

- Разумеется, далеко не всегда предложенные вами решения совпали с тем, что реализовывалось на практике. Но некоторым образом вы все же внесли свою лепту. Я хочу услышать вас, дети погибшего мира: вы рады, что помогали его уничтожать?

Два кристалла чёрного льда на спокойном бледном лице. Лёгкая тень интереса: легионер ждёт, что ему скажут дети. Минас тоже смотрел с отрешённым интересом, как меняются лица илиманцев, как они ищут и формулируют правильный ответ, как боятся своего решения, а ещё больше – мнения Зо Сахаала. Маркус поднялся первым.

- Нариас всё сказал, Наставник. Там жила чёртова уйма сволочей, – губы подростка подрагивали, но всё же сложились в жестокую улыбку. – Этот мир виновен, приговорён и казнён, так? Я буду считать, что он приговорён за то, что плевать хотел на мои проблемы, на то, жив я ещё или уже издох в какой-нибудь дыре. И остальные парни скажут то же самое. По крайней мере, большинство из нас, – Маркус развернулся и в упор посмотрел на Минаса.

Кадеты второго набора вразнобой подтвердили своё согласие. Никому из них не хотелось вот так же вставать и пытаться связно говорить под ледяным взглядом Наставника. Сам Зо Сахаал усмехался, глядя на их копошение, а Маркусу одобрительно кивнул, полностью приняв его ответ за всех. И тоже обернулся к Минасу.

- Не молчи, мальчик. Ты ведь не присоединишься к словам лидера?

Минас как раз размышлял о том, когда это Маркус успел научиться так гладко говорить на готике, да ещё без этих их словечек, совершенно не так, как Нариас. Похоже, он действительно лидер, да?

Но оказалось, что если встать и глядеть в обсидиановую ледяную бездну, слова приходят сами.

– Ты ещё не требовал от нас присяги, капитан Зо Сахаал. Если бы я уже был твоим солдатом, я сказал бы, что мне не нужно знать, виновен ли человек или мир. Мне достаточно твоего приказа. И уничтожение чего-либо не принесёт мне радости, но я буду рад, если ты доволен моими действиями. Так я сказал бы командиру, которому присягнул. Но такого ещё не было. Я давал тебе другое обещание, Наставник, я обещал усердно учиться. Сегодня ты несколько раз говорил, что мои решения были удачными. Значит, я хорошо исполняю своё обещание? Этому я рад. И ещё я думаю, что исполнять приказ – это дисциплина, а радоваться убийствам – страсть. Ты учил не поддаваться страстям.

Оглушающая тишина за спиной оказалась более страшной, чем чёрный лёд глаз Повелителя Ночи. Тишина за спиной ждала жертву. Но Сахаал медленно кивнул.

- И твой ответ я тоже принимаю. Хотя не уверен, что ты сам понял, о чем говоришь.

Минас не знал, вот честно не знал, что заставило его остановиться в дверях, пропуская мимо всех остальных кадетов. Остановиться, а потом развернутся и замереть в ожидании. Перед Наставником стоял Маркус и что-то говорил – слов не разобрать – горячо, свирепо и при этом словно бы умоляюще. Сахаал слушал его с одобрением. Потом легионер поднял голову и посмотрел на Минаса. Кивнул своим мыслям и ответил Маркусу, коротко указав на второго кадета. Маркус обернулся и скривился. Сахаал произнёс ещё несколько слов, от которых Маркус расправил плечи и просиял благодарной улыбкой. А Повелитель Ночи посмотрел на Минаса долгим многообещающим взглядом, и чёрный-чёрный лёд проморозил мальчика до костей.

- Сканирование завершено, – сообщил Зо Сахаал, закончив переговоры с рубкой. – Пятьдесят восемь.

- Немного больше, чем ожидалось, – согласился Лем.

Мрачнея с каждой секундой, легионер мерял шагами переговорную. Наконец, он снова остановился напротив человека.

- Ну?

- Восьмикратное превосходство, досточтимый Зо Сахаал. – Лем хищно оскалился. – И ни один из этой армады не имеет поля Геллера. Я вижу два варианта: либо мы победим, либо необратимо провалимся в Варп такой толпой, что демоны с визгом разбегутся от нас.

Сахаал саркастически поднял бровь.

- Один из нас должен сейчас взывать к благоразумию. Я полагал, что это будешь ты.

- Прошу прощения, если говорю не то, что должен бы, – Лем в упор смотрел на капитана. – Это чистой воды безумие, но в случае победы мы получаем право диктовать царству Трогг свои условия. Когда мы победим, мой капитан, я буду умолять тебя о благоразумии, уговаривать на сомнительные компромиссы, буду гибче змеи и сладкоречивее наложницы. Я принесу тебе такой союз с Царством, который позволит нам закрепиться и получить ремонтные доки, плановое снабжение, учебные базы и тренировочные лагеря. Но начать переговоры мы можем только после демонстрации силы, очень, очень серьёзной демонстрации силы. Сейчас их флот сам пришёл туда, где Варп будет на нашей стороне. Второго шанса может не быть.

- Пятьдесят восемь кораблей против семи, – Сахаал перекатывал во рту цифры, словно выбитые зубы. – Это была бы славная битва.

- Если бы не те средства, которыми мы добудем себе победу, – кивнул человек. – Я сожалею, капитан. Но ритуал уже ждёт развязки, осталось лишь решить, используем ли мы его силу для бегства или для боя.

Разбор наземной операции начисто стёр возникшее после отпускного дня легкомыслие. Минас ещё более сосредоточился на тренировках, отчётливо понимая, что сказал Наставнику совсем не то, что тот хотел бы услышать. Теперь следовало выполнять свою часть уговора с особым старанием, чтобы случайно не оплошать по мелочи. К тому же, нагрузки помогали избавиться от навязчивых образов в голове. Минас не имел иллюзий насчёт истинной природы своей будущей деятельности, но искажённые лица мёртвых людей совсем не казались ему приятным зрелищем, особенно когда без спросу возникали перед глазами, вспыхивая на внутренней стороне век. Ну да мало ли в жизни противных вещей?

Часть кадетов ходили притихшие, большинство же рьяно убеждали себя и друг друга в полном согласии с высказыванием Маркуса. Сам Маркус аж светился от накипающего внутри злого нетерпения. И исподтишка бросал на Минаса странные взгляды: то насмешливо-пренебрежительные, то задумчиво-оценивающие. Поскольку источником этого интереса были, очевидно, слова Наставника Сахаала, Минас поневоле напрягался всё больше и уже полностью разделял нетерпение противника. Чего бы он там не ожидал.

Однако пару дней длилось затишье, а нарушившее его событие не имело прямого отношения к враждующим кадетам. Просто во второй тренировочный зал прошли несколько чужаков и один сервитор с большим ящиком в руках, и следующие сутки вход в тот зал был запрещён. А потом, прямо посреди долгого кросса с препятствиями, из динамиков прозвучало: «Общее оповещение. Пробуждение Алькова начнётся через пятнадцать стандартных минут. Повторяю…» и кросс был немедленно свернут, а кадеты – отправлены во второй зал. Оказалось что его стены, пол и потолок теперь покрыты россыпью незнакомых рун.