Минас

И поскольку для своего сына вы изначально планировали именно военную карьеру, мне кажется, что предлагаемое Минасу будущее вполне соответствует духу и букве нашей с вами договорённости.

Адмирал откинулся в кресле и насмешливо взглянул на собеседника. Пусть сейчас не тот момент, когда можно диктовать условия, но держать себя за идиота он не позволит.

- Сказанное вами не вызывало бы ни малейших вопросов, если бы не одно «но»: я уже имел честь видеть вашего капитана. И, как я уже сказал, я в достаточной степени осведомлён о том, какое влияние оказывает Имматериум на разумных существ. Вы пытаетесь убедить меня в том, что постигшие досточтимого Зо Сахаала физические «изменения» ни как не отразились на его разуме и мировоззрении?

- Разумеется, отразились, поскольку настолько тяжёлые и не подлежащие полному исцелению травмы не могут не повлиять на разум. Если вы в результате ранения, допустим, потеряете конечность, это заметно повлияет на ваш характер, я полагаю. Но вы, вероятно, имели в виду не этот аспект? – Лем дождался утвердительного кивка и кивнул в ответ. – Бессмертные астартес – действительно воины из ваших легенд, господин Дамитенрий. И им действительно доступны легендарные силы и возможности. У капитана Сахаала был способ защитить от скверны свой разум, и он воспользовался этим способом.

- У меня нет причин не верить вам, господин Лемюэль. Но прежде чем полностью соглашаться с вашими доводами, я хотел бы поговорить с сыном более подробно.

- Разумеется, господин Дамитенрий. В общем расписании для новых кадетов отпускные часы не предусмотрены, но я уже запросил аудиенцию у капитана, чтобы решить этот вопрос для Минаса. И коль уж я собираюсь обсуждать с досточтимым Зо Сахаалом вопросы, касающиеся вашей семьи, могу ли я сообщить ему, что мы с вами достигли полного взаимопонимания, вы готовы принять должность военного советника и желаете ознакомиться с предварительным текстом присяги?

Как выяснилось, Минас проспал почти двое суток. Узнал он об это от сержанта Илинго, который принял его с рук на руки у медицинского сервитора. Не то, чтобы сержант его проинформировал специально, просто поприветствовал мальчика фразой:

- А, так это ты? Капитан тебя не прикончил? Вообще, для парня с твоими манерами, всего два дня в медблоке после встречи с капитаном – это считай ничего.

Думает, капитан на меня рассердился за что-то и покалечил. Минас снисходительно улыбнулся сержанту, чем немедленно испортил тому настроение.

- Смелый, да? Ничего, это пройдёт, – зловеще пообещал сержант, а затем сухо скомандовал: – За мной, не отставать.

Впрочем, злость Илинго ни как не повлияла на обеспечение Минаса обедом, двумя комплектами формы и спальным местом. Комната за одной из одинаковых дверей жилого сектора трогательно походила размерами на знакомую тюремную камеру, однако койка в ней была всего одна, и второй двери в уборной тоже не оказалось. Зато, помимо койки и стола, имелись тумбочка и вешалка на стене. Довершал эту картину небывалой роскоши возлежащий на столе толстый том в кожаном переплёте.

- Корабельный устав «Чёрного ветра». Завтра ближе к вечеру подойдёшь на вахту и расскажешь дежурному три первых параграфа. Наизусть, чтоб от зубов отскакивало. Послезавтра – ещё три, и так пока все не вызубришь, понял?

- Да, – отозвался Минас, разглядывая крылатый череп на обложке. Но тут сержант резко рванул его за плечо, развернув к себе лицом.

- Кончай расслабляться, кадет! Не «да», а «есть, сэр»! И смотреть на меня, когда я с тобой разговариваю!

Тут он был, безусловно, прав. Минас со стыдом понял, что ведёт себя, как потомственный свинопас, никогда не слыхавший о дисциплине. Последние такты выговора он дослушивал, уже стоя по стойке «смирно».

- Прошу прощения, сэр! Этого больше не повторится, сэр. Есть явиться завтра вечером на вахту и рассказать дежурному три первых параграфа! – и глянул на сержанта виновато. Получил в ответ преисполненный подозрения взгляд.

- Медблок, что ли, на пользу пошёл?

- Вероятно, сэр, – отозвался Минас, поскольку невежливо молчать, когда к тебе обращается с вопросом старший по званию. Но сомнений сержанта его ответ, кажется, не развеял.

А потом Илинго привёл его на полигон – зал длиной в несколько сотен метров, – где с десяток парней под руководством сержанта Корракса нарезали круги на полосе препятствий. Остаток дня Минас бегал, прыгал, подтягивался и перекатывался вместе с остальными кадетами, и это было почти прекрасно. «Почти» – потому что оба сержанта орали, не затыкаясь, как будто кадеты забудут, что надо делать, если не напоминать об этом каждые несколько секунд. Постоянные окрики «резвей, уроды», да «заснули что ли» мешали успокоиться и держать ровный темп. Вскоре Минас просто выкинул этот ор за пределы восприятия, и стало совсем хорошо. А если среди воплей вдруг прорезалась осмысленная команда, это всегда можно было понять по поведению остальных мальчишек. Не слишком правильно так делать, конечно, но слушать постоянный словестный мусор ещё хуже. Минас сам себе поклялся, что завтра будет более внимательным и терпимым.

А потом был ужин с настоящей натуральной едой, а ещё можно было внимательно присмотреться к остальным кадетам. Правда, зрелище оказалось не то, чтобы радостным. Минас сидел в компании четверых ребят старше себя, и все они явно были пленниками с Илимана, прошедшими тот же самый тюремный блок. И повадки у них были те же: на новичка они смотрели настороженно и недобро.

За соседним столом сидели шестеро кадетов, одним из которых был Леон. Вот эти парни вызывали куда большую симпатию, потому что выглядели спокойнее, как-то осмысленнее и старше, хотя по возрасту вряд ли превосходили илиманцев. Минас решил, что это просто потому, что они-то здесь чувствуют себя вполне уверенно и в порядках разбираются лучше. Поймав его взгляд, Леон кивнул, и Минас помахал рукой в ответ.

Тем временем его собственные соседи закончили перешёптываться, и один из них заговорил с Минасом, учинив форменный допрос: как зовут, сколько лет, из какой семьи, где жил и чем занимался на Илимане. Ничего предосудительного Минас в этих вопросах не видел, но тон собеседника ему не нравился и отвечал он односложно, предпочтя большую часть внимания уделить своей тарелке.

После ужина в комнате рядом с оружейной кадеты разбирали и чистили стаб-пистолеты. Минас видел такую архаику только мельком, поэтому сперва обрадовался возможности поковыряться с интересной игрушкой подробнее. Но все опять испортили сержанты, непрерывно прикрикивая и подгоняя. В результате Минас не успел спросить и половины того, что его интересовало, зато получил полдесятка замечаний за болтовню и остался последним, не собравшим пистолет в срок.

- Ну чо, кадет, привыкай! – ехидно улыбнулся ему сержант Илинго. – По расписанию у вас сейчас личное время, а ты остаёшься сидеть здесь, пока не освоишь оружие на должном уровне. Сержант Зоил за тобой присмотрит.

Минас уже действительно начал привыкать, что абсолютно вне зависимости от содержания слов, Илинго разговаривает, как будто сообщает о наказании. Поэтому решил не обращать внимания на тон.

- Есть сэр, спасибо сэр! – и опять заработал очень подозрительный взгляд от Илинго и удивлённый – от Зоила.

Теперь, когда сержант Зоил не отвлекался на понукание остальных, всё его внимание наконец-то принадлежало Минасу. Через пятнадцать минут сержант хмыкнул и притащил несколько пистолетов других моделей. Ещё через полчаса попытался отправить кадета на свободу, но на умоляющий стон:

- Ещё только один вопрос, сэр! – театрально вздохнул и продолжил лекцию о типах боеприпасов.

Минас как раз учился по балансу стаббера определять примерное количество патронов в обойме, когда пришёл сержант Илинго и в очередной раз всё испортил.

- Неужели все ещё ковыря… – начал он, открывая дверь, и увидел заваленный обоймами стол.

- Дополнительные занятия провожу, – неловко прокомментировал Зоил.

- Так. Отбой полчаса как был.