Вестница скорби

Оторвавшись от раны, я посмотрела на Каллена. Он прикрыл глаза и только издавал сладостные стоны. Когда что-то внутри разлилось, я наконец-то достигла своего. Наслаждение разлилось по всему телу, казалось, моё тело просто стало одним сплошным блаженством. Ни боли, ни страха, никаких отрицательных эмоций, только наслаждение, которое хотелось продлить на всю жизнь. Оно затуманило мозг, заслонило разум. Я издала какой-то вой вместо сладостного крика, продолжая двигаться. Каллен открыл глаза и с ужасом посмотрел на меня. В его глазах был настолько первобытный страх, что даже мне захотелось выяснить, чего он испугался.

А затем, меня что-то пронзило, что-то острое и неприятное. Я посмотрела на свою грудь. Каллен проткнул меня мечом. Острие прошло насквозь, а он сам был просто в диком шоке. Его руки дрожали, а глаза… в них кроме страха ничего не осталось, и сознание тоже как одеялом окутал страх.

Кровь брызнула и пролилась мне на живот. Я, как кукла, свалилась на пол, ощущая свою слабость и беспомощность. Сила покидала меня, весь мир покидал. Больше не было того прекрасного наслаждения, ничего не было. Я совсем ничего не чувствовала. Звук исчез, и ощущения… я больше ничего не ощущала. Каллен убил меня. И почему? Чего он так испугался?

Жаль, что так устроен мир. Мы не задумываемся, что каждый наш разговор с близким человеком может оказаться последним. Но я научила его любви, научила всему, и теперь он проткнул меня. Убил. Мы жаждали друг друга, и жажда нас погубила. Глаза видели черноту, а потом и она пропала. Меня не стало, но теперь по-настоящему.

========== Меня давно похоронили ==========

Пустота поглощала меня. Она выгрызала моё тело по кусочкам. Но внезапно эту пустоту озарил свет, она волнами скатилась в маленькую точку и исчезла. Я открыла глаза. Живая или нет?

Я открыла глаза и встретилась с желтым лицом месяца, что так лукаво смотрел на меня.

Лежала я на траве и в одном нижнем белье. А передо мной, словно статуя, стоял тот самый мужчина, которого я видела тогда, во сне. Он смотрел на меня, и его ярко-фиолетовые глаза выражали глубокую преданность и любовь.

Я коснулась своей груди. Раны не было, но шершавый шрам уродовал ощущения. Сначала гладишь мягкую кожу, а затем, как на нож, натыкаешься на шрам.

— Я умерла? Но почему рана затянулась? Где я? — я мигом села и ощутила тянущую боль в области груди. Незабываемые ощущения.

Мужчина приложил палец к губам. Он был таким красивым, прекрасным, будто сошел с картины или был сделан из белого камня. Такая искусная статуя.

— Тише, милая. Не стоит тратить время на ненужные слова. Я снова нашел лазейку, но теперь времени у нас немного больше. Оно пока нас не видит, не знает, что мы здесь, на его территории. А эти проклятые люди… малышка, он убил тебя, фактически убил. Если бы я не заметил… — его лицо, как молния, пронзил гнев. Глаза запылали диким фиолетовым огнем. Он сжал руку. От него исходила такая мощная энергия, что всё тело дрожало. Только сейчас я заметила, что его фиолетовые глаза явно принадлежали очень древнему существу. Ни тепла, ни жалости, ни человечности я в них не видела.

И тут я испугалась. Энергия его давила меня, я не могла вздохнуть и начала задыхаться. Заметив это, он сразу же успокоился. Я ощутила теперь его страх: скользкий, мелкий, как змея.

— Извини, милая, я не хотел делать тебе больно. И всё-таки, не учуяв твою гибель, я бы просто… не знаю, что со мной бы стало, маленькая моя. Я так горячо люблю тебя, если бы ты знала, какую любовь я вынашиваю в себе! Люди не могут вынести такую любовь, она бы убила их или же свела с ума, — сказал он тихим мелодичным голосом, похожим на пение птицы.

Мне казалось, что я слышу этот голос не ушами, а всем своим существом, растворяюсь в нем. Он проникал в глубины моей души и открывал мне красоту и совершенство мира, о которых раньше я не могла и мечтать.

— Я действительно умерла? Кто ты мне? Почему Каллен убил меня? — я медленно вспоминала то, что со мной произошло. Каллен так жестоко и безжалостно вонзил в меня меч. И не было страха, лишь смерть.

Как ему удалось спасти меня от смерти?

Мужчина легко качнул головой и сделал шаг ко мне, всего лишь шаг, но оказался напротив меня, причем сидящим! Это говорило лишь о том, что его скорость не мог уловить мой глаз.

— Все на земле не что иное, как вечный символ в одеянии из праха, любовь моя. Я не для того давал жертву Времени, чтобы оно забрало и тебя. В мире нет ничего, кроме жизни и смерти. И все, что подвластно первой, — счастье, а все, что принадлежит второй… а все, что принадлежит второй, — уничтожение счастья. И ничего больше нет в этом мире. Но смерть часто подчиняется Времени. Если мы обыграем время, значит, обыграем смерть. Таковы правила, малышка. А почему тебя убили, я не знаю. Надеюсь, ты это узнаешь сама. Ты уязвима в порывах страсти, любовь моя, настолько, что тебя можно убить раза три или больше. Ты должна быть осторожна, ведь если я не найду места в другой раз, ты действительно умрешь. У нас нет души, малышка, нам некуда попадать. Мы станем пищей пустоты, и никто не сумеет нас из неё вытащить, — он осторожно взял меня за подбородок. Его пальцы были мягкие и прикосновения совсем нежные. Создавалось впечатление, что передо мной сидит женщина, а не мужчина.

Я потупила взгляд в землю, потому что его красота завораживала, манила к себе, пыталась сделать меня одержимой. Но он сам, этот мужчина, был одержим любовью и привязанностью ко мне. Только он не говорил, кто он.

— Ты мой муж? — я посмотрела в его глаза, теперь более темные, чем минуту назад. Но его взгляд… он наблюдает за мной, словно за результатом интересного эксперимента.

После моих слов его губы плавно изогнулись, превратившись в улыбку.

— И да, и нет, моя любовь. Я очень бы хотел, чтобы ты вспомнила, кто я тебе. Ведь я был смыслом всей твоей жизни… я любил тебя всегда. Любил, даже, когда не знал, любил, когда тебя ждал. И ты моя, Матрельхельд, вечно моя. Но то, что ты имеешь связь со смертным, очень огорчает меня. Однако сейчас я не могу ничего сделать. Я сделаю всё чуть позже, малыш. Пусть наши тела вновь соединятся, только теперь по доброй воле, — он исчез. Всё снова стало ничем и меня вновь не стало. Мир утонул в иллюзиях.

Мне очень не нравились слова “вновь соединяться и теперь по доброй воли”. Неужели я уже раньше с ним имела половую связь?

Я открыла глаза. В нос ударил запах каких-то трав. Кто-то плакал, даже не один. Я различала женский плач и мужской.

Надо мной склонилась какая-то эльфийка, а затем, увидев, что я жива, быстро что-то залепетала на своём, только я язык её знала. Она сказала “она жива! Жива”.

И тут я наконец увидела Каллена, вернее то, что осталось от храброго сильного воина. У него была бледная кожа, а глаза опухшие, красные и мокрые от слез. Волосы взъерошенные, будто он их месяц не причесывал.

И он весь дрожал, а руки нервно сжимал в кулаки. Заметив моё оживление, он улыбнулся.

— Любимая… я убил тебя и после чуть не убил себя. Я… прости… я… какой же я идиот! Когда мы… этим занимались, то я увидел перед собой не тебя, а такое чудовище, что не на шутку испугался. Я проткнул его, а когда посмотрел снова, увидел, что чудовища нет, и проткнул я тебя, а не его. Ты была мертва, и я… — он не смог продолжать, а лишь кинулся ко мне и обнял так крепко, что мог задушить.

В комнате я заметила и Жозефину, которая до сих пор рыдала.

— После твоей смерти он чуть не проткнул себя тем же мечом. Мы все были в отчаянии, а Каллен больше всего. Дня три ты лежала мертвая, даже начала разлагаться, все признаки налицо! Но тебя внимательно осмотрел Коул и сказал, что ты не мертва, но и не жива. Потом твоя рана затянулась и вот, теперь ты здесь. Матрель, мы хотели тебя похоронить, — говорила она безжизненным голосом.

Похоронить?! Меня? Отлично. Не представляю, как бы я выбиралась из могилы. Спасибо Коулу за то, что он меня осмотрел. То, что Каллен увидел вместо меня существо вообще непонятное, насторожило меня. Я тоже видела не руки, а лапы. Они были белыми, пушистыми и с длинными черными когтями. Могла ли я быть таким созданием? Даже не знаю. Если мы оба видели это создание, но с разных ракурсов, то я им и являюсь. Не могу поверить, но скорее всего это так. Тогда каким образом я не превращаюсь в него? Почему это так резко вышло?