Страница 184 из 206
— Je l'avais dit: le top du top! — приговаривала она, с помощью Ирины и пары своих помощниц облачая Лизу в очередной наряд. — Seulement le meilleur pour madame la comtesse![394]
От восхищенных восклицаний портнихи и детского восторга Пульхерии Александровны Лиза постепенно расслабилась. Женская сущность взяла свое, и спустя некоторое время она уже в полной мере наслаждалась выбором нарядов, позабыв обо всех своих сомнениях и тревогах. Пока в самом финале примерки француженка, затягивая шнуровку на одном из привезенных дневных платьев, не произнесла с легким придыханием:
— Je n'ai aucune idée de votre robe de mariée, madam la comtesse[395].
От прежнего восторженного настроения Лизы не осталось и следа. Ее венчание весьма отличалось от общепринятого, и она до сих пор страшилась разговоров о нем. Да и что ей было отвечать? Что ее понесли под венец в покрывале?
Хандра Лизы длилась ровно до обеда. Вместе с Пульхерией Александровной она спустилась в малую столовую, вовсе не ожидая своего супруга. Александр еще утром уехал на дальние поля за пару десятков верст и собирался отобедать у ближайшего соседа. Но едва только сели за стол, как Лиза скорее сердцем, чем на слух, распознала знакомую поступь в анфиладе, ведущей к столовой. «Совсем как раньше», — подумалось ей. Она снова ждет его появления со странным предвкушением. Она всегда его ждала…
— Прошу простить мой неподобающий вид. — Александр склонился к жене, чтобы коснуться вежливым поцелуем ее затылка, а после поцеловал руку тетушке. — Я спешил, как мог, и вот…
— О, как мы рады слышать это! — откликнулась довольная Пульхерия Александровна, забавно тряхнув головой.
Ее восторг после визита портнихи ничуть не утих. Она принялась так возбужденно рассказывать о том, как выбирала себе шаль и кружева на новые чепцы, что вызвала улыбку не только у Лизы, но и у Александра. Лизе показалось, что даже лакеи, буфетчик и дворецкий с трудом сохраняют отстраненно-вежливое выражение на лицах.
— Простите ma tantine сей восторг, — тихо произнес Александр, когда Пульхерия Александровна задремала прямо за столом под действием неразбавленного вина. — Для нее нынче все в радость. Давненько в Заозерном не случалось столько событий.
— Не надобно извинений. При виде такой неподдельной радости поневоле и сам радостен становишься, — ласково улыбнулась Лиза.
— Надеюсь, ваша радость только умножится, — Александр поманил рукой одного из лакеев, и тот подал ему на подносе белый конверт. — По возвращении я нагнал у Заозерного гонца с посланием к вам.
Письмо от Натали! Лиза сразу узнала почерк. От желания поскорее взять его с подноса закололо пальцы, но Лиза помнила, что обед еще не завершен, и не пристало ей сейчас выходить из-за стола. Она беспомощно взглянула на Александра и заметила озорные искорки в его глазах.
— Подайте вино и десерт в голубую гостиную, — распорядился он. — Ее сиятельству пришли важные известия, посему обед окончен. И позаботьтесь об ma tantine…
Едва лакеи притворили двери гостиной, оставив молодых супругов наедине, Александр притянул Лизу за талию и впился в ее губы долгим и страстным поцелуем. Только спустя время она опустилась в кресло и развернула письмо, но прочесть его полностью сразу не сложилось. Натали написала на двух листах, а уже по прочтении первого Александр стал слишком громко шуметь бокалами и графином и слишком часто ходить по комнате из угла в угол. Лиза в удивлении сложила письмо, решив, что дочитает его позже, и посмотрела на мужа с немым вопросом в глазах.
— Не знал, что ты продолжила столь тесное знакомство с мадам Дуловой после ее… м-м-м… fuite[396], — произнес Александр таким тоном, что Лиза без труда разгадала начало разговора.
Она понимала, что у него возникнут вопросы. Ждала их еще тогда, когда он предъявил ее письмо к Никите, и сейчас готова была откровенно и честно рассказать обо всем, что случилось с ней после бегства из Заозерного.
Но, быть может, графине Дмитриевской не пристало поддерживать знакомство с мадам Дуловой, бежавшей из родительского дома и отвергнутой матерью? Эта мысль буквально обожгла, потому что Лиза знала — не сможет она покорно принять такое условие своего нового положения. Но если рассказать, как Натали помогла ей, тогда Александр непременно поймет!..
И Лиза, как могла красочно, рассказала обо всем. Как поселилась у немки-акушерки, как искала брата, как сбежала от Амалии Карловны, когда та, прельстившись наградой, решила ее сдать его сыщикам. Говоря это, Лиза осеклась, заметив, как Александр нахмурился и пару раз сжал пальцы в кулак. А следом пришли смятение и боль от понимания, что вовсе не он вел розыск в те дни. А еще Лиза вспомнила, что в то время, когда она в страхе бежала от дома на Немецкой улице, здесь, во флигеле, жила другая женщина. И не просто жила, а делила с Александром постель, как еще недавно делила она, Лиза.
— Это был не ты.
Наверное, стоило промолчать. Ведь сама вчера соглашалась, что время покаяний прошло. Но душа все еще ныла при мысли о той, другой.
— Это был не ты. Тебе было не до розыска, верно? Когда она жила здесь, при тебе…
Взгляды их схлестнулись, как клинки. Но на этот раз не Лиза отвела глаза первой. И для нее его замешательство было сродни признанию в том, что ему неловко хотя бы на малую толику.
— Ты ведь тоже в последний год жила не только в монастыре, верно? — быстро вернув себе самообладание, атаковал Александр в ответ.
Лиза посчитала это наилучшим моментом, чтобы перейти к рассказу о том, как она оказалась в семье Дуловых, и о помощи, что ей оказала Натали. Однако, судя по виду Александра, слушал он внимательно, но в памяти оставлял только то, что касалось Никиты. И Лиза впервые увидела то, чего не замечала за ним прежде, — ревность, пусть и скрытую где-то в глубине души, надежно запертую в глубине его взгляда.
— И что? Долго Дулов крутился вокруг тебя? — даже перебил ее однажды Александр, опускаясь в кресло напротив.
Лиза с трудом сдержала улыбку, подводя рассказ к неожиданному предложению руки и сердца от Никиты. Но насладиться, пусть и коротким, триумфом ей не удалось. Вновь нахлынули тяжкие воспоминания о смерти Николеньки, и слезы сами собой покатились по щекам.
Александр молча усадил Лизу к себе на колени и заключил в объятия. Тепло его рук, ласковые прикосновения губ стерли слезы, а заодно и уняли остроту горя в ее душе.
— Мне жаль, что так случилось с твоим братом, — тихо проговорил он, когда крепко обнимал ее, а она слушала мерный стук его сердца.
— Господь воздал всем по прегрешениям, — глухо отозвалась Лиза. — У меня отнял брата, у Софьи Иогановны — сына. И господин Журовский погиб, как я слышала. Сломал шею, когда лошади понесли и перевернули его коляску. Не смотри на меня так, как иначе мы могли объявить о сломанной кости, не будучи в сговоре с твоим доктором?! Поверь, Господь сполна воздал всем участникам сей истории. Ему вершить суд. И только Ему.
Александр продолжал молчать. Даже не шевельнулся. Но Лиза знала, что он слышал ее слова. И ей было довольно того, что он не спорит с ней, как когда-то.
— У меня никого не осталось. Все, кто жил в моем сердце, ныне мертвы. Остались только вещицы в память о них…
Тут Лиза резко выпрямилась и в ужасе взглянула на Александра. Только сейчас она осознала, что у нее не осталось даже этой малости. В водовороте последних событий как-то позабылось, что весь ее багаж сожгли во время карантина. Венчальное платье матери, награды отца, рисунки и письма Николеньки, письмо-исповедь от Александра и так и непрочитанное последнее послание Mario
— Пойдем со мной, — тихо произнес Александр, будто прочитав ее мысли.
Она подала ему руку и пошла за ним как хмельная, совсем не понимая, куда он ее ведет. Не заметила, как они поднялись по лестнице и миновали анфиладу комнат, и опомнилась, лишь когда Александр, усадив ее в кресло в своем кабинете, вложил в ладонь серебряный медальон.