Страница 25 из 81
— Линали, ты что, совсем не понимаешь?! — закричал он. — Ты должна держаться от меня подальше!
Тут меня переклинило, и я со всей силы влепила ему пощёчину. Аллен, машинально ухватившись за щёку, ошарашенно уставился.
— Это ты ничего не понимаешь! Уже поздно что-то менять! — теперь уже я кричала на него, пытаясь привести в чувство. — Куда делся тот неисправимый оптимист, которого я знаю?! Где тот мальчишка, что намеревался уничтожить Графа?! Сейчас я совсем не узнаю тебя, Аллен, — взяв его за руку, уже спокойным тоном заговорила я. — Неужели ты так просто сдашься этому Четырнадцатому?
Даже в полумраке (никто ранее не потрудился включить свет) было видно, как его глаза заблестели от слёз.
— Линали… я…
— Я ещё не закончила. Если ты ещё раз скажешь мне, чтобы я держалась от тебя подальше, то простой пощёчиной дело не ограничится. Я не шучу. — Он вдруг слабо улыбнулся. Причём в совокупности со слезами смотрелось это довольно нелепо. И не скажешь, что передо мной стоял один из самых сильнейших экзорцистов. — Аллен, я уже говорила тебе, что всегда буду на твоей стороне, всегда поддержу тебя. И я никогда не отрекусь от своих слов.
Я взяла его лицо в свои ладони и пристально посмотрела в глаза, ожидая ответа.
— Прости, — только и произнёс он.
— Мы справимся с этим, Аллен. Ты справишься. Ведь твоему упорству и силе воли можно только позавидовать. Этот Четырнадцатый ещё не знает, с кем связался.
Уолкер крепко обнял меня, уткнувшись лицом в шею.
— Ты права, — прошептал он. — Я так просто не сдамся. В конце концов, я полчаса доказывал это своему учителю, но в итоге всё равно растерялся, запаниковал. Испугался, но не за себя. Я боюсь, что могу причинить тебе вред…
— Скорее Граф покончит жизнь самоубийством, нежели ты сможешь навредить мне.
— У Четырнадцатого ничего не выйдет. Я не позволю.
========== Глава 7. Сомнения ==========
Когда кажется, что хуже уже некуда, и ты думаешь, что вот он — предел, и больше твоя слабая психика не выдержит, судьба, как бы подливая масла в огонь, подкидывает новые проблемы. Тогда-то и начинаешь понимать, что ты просто себя недооценивала, ведь, в конце концов, всё равно продолжаешь жить, продолжаешь «мириться» со всей этой несправедливостью, творящейся вокруг…
Вся моя жизнь — это медленное падение, падение в морскую пучину, из которой нет возврата. Приходится прилагать немало усилий, чтобы удерживаться на плаву и вдыхать спасительный кислород, причём эта самая пучина не торопится поглотить тебя, потому что знает — рано или поздно ты сдашься сама. Это всего лишь вопрос времени. Неизбежность.
Как-то я говорила Аллену, что сражаюсь только ради своих друзей. Потому что они — это и есть мой мир. И если погибнет кто-то из моих друзей, то для меня это будет значить, что уничтожена часть мира.
Вот только когда мне сказали, что Аллен погиб в Китае, когда я думала, что потеряла его навсегда, во мне вдруг что-то словно надломилось. Именно тогда я поняла — всё это время он занимал слишком много места в моём мире, вытесняя всех остальных на второй план. В какой-то момент мир просто рухнул до основания, и всё, что осталось — пустота. Пустота, которую ничем невозможно было заполнить. И тогда я испугалась саму себя, поскольку потеряла всякую тягу к жизни, не хотела бороться дальше, не видела смысла.
Но Аллен выжил вопреки всему, из-за чего я почти поверила в существование того, кого всегда ненавидела и презирала — Бога. Правда, ненадолго.
Ещё совсем недавно всё произошедшее с Алленом я считала не поддающимся никакой логике бредом, но теперь приходилось заставлять себя верить в то, что это реальность.
Жестокая, мрачная, безжалостная реальность.
Аллен — Ной. Тот, кому, по словам Кросса, предназначено стать носителем, оболочкой для кого-то другого.
Паразита. Чужого. Инородного.
Аллен всегда считал, что сам выбирает свою судьбу, сам решает, по какой дороге идти. Но оказалось, что всё уже давно заранее предрешено, а все дороги протоптаны кем-то другим.
На какое-то время Аллен пал духом и отчаянье завладело им. Однако это отчаянье быстро переросло в одержимость доказать всем, доказать Четырнадцатому, что его так просто не сломить, что все желания, мысли и действия принадлежат только ему. И он единственный хозяин своей судьбы.
Всё, что оставалось делать мне — верить ему. Верить в него. Что я и делала. Я убедила себя в том, что он справится, сможет выкарабкаться даже из такой передряги, но подсознание постоянно давило на меня, задавая вопрос, на который я не хотела знать ответ ни при каких обстоятельствах: «А что, если…».
Тогда я непременно окажусь на дне, тёмном и беспросветном дне…
***
Утро нам всем омрачила ещё одна не менее шокирующая новость. Два стражника, которые наблюдали за генералом Кроссом, утверждают, что он убит. Тем не менее, его тело не найдено. Всё, что осталось в его комнате — лужа крови, пробитая пулей маска да Чистая сила (Суд Божий), которая, по словам Хевласки, больше ему не принадлежит. Никаких следов борьбы, никаких предположений, кто бы это мог сделать. Ничего.
Аллен узнал об этом один из первых, так как пошёл искать Тимкампи, который ни с того ни с сего сорвался с места и полетел в комнату Кросса. Его реакция оказалась довольно-таки неоднозначной: он заявил, что учитель не мог так просто умереть и наверняка снова сбежал. Возможно, Аллен и прав, ведь это же Кросс, а от него можно ожидать всего, что угодно.
Вот только с того самого дня больше никто так и не видел генерала…
***
Через несколько дней всё более-менее стихло, так как информация о «смерти» генерала Кросса была под запретом, а значит, все помалкивали.
Я пропадала на тренировке, когда меня нашла Миранда. Увидев её чересчур взволнованное лицо, я сразу напряглась.
— Миранда, что-то случилось?
— Рувилье приказал нам всем собраться в главном зале через час…
— Зачем?
— Он хочет что-то объявить насчёт Аллена. — Моё и без того учащённое сердцебиение пустилось в дикий пляс, со всей силы ударяясь о грудную клетку. — Ты что-нибудь знаешь об этом?
Конечно, знаю…
Я отвернулась, чтобы Миранда не видела моего лица.
— Нет, не знаю.
— Понятно. Просто Джонни сказал, что в тот день, когда вы приехали сюда, чтобы открыть врата, Аллена забрали какие-то там Вороны и увели в неизвестном направлении. Я думала, может, тебе что-нибудь известно, ведь вы с Алленом близки и он…
— Близки? — резко повернувшись к ней вполоборота, удивлённым тоном спросила я. — Что ты имеешь в виду?
— Ну… я это… — растерянно начала она, то и дело выдавая нервный смешок, — я, конечно, не уверена, но в последнее время вы так относитесь друг к другу… вот я и подумала…
— Миранда, мы…
— В любом случае я никому не скажу, так что можешь не волноваться, — заверила она.
— Хорошо. — Я улыбнулась и положила ладонь ей на плечо. — Ты тоже переживаешь за Аллена?
— Конечно, — закивала та.
— Неужели так заметно, что мы с Алленом неравнодушны друг к другу?
— Ну, если честно, то, по-моему, только слепой этого ещё не заметил, — пожав плечами и как-то виновато улыбнувшись, ответила она.
— Да уж, с осторожностью у нас проблемы. — Я потёрла пальцами переносицу и усмехнулась. — Ладно, идём, Миранда, а то мы что-то заболтались. Мне ещё нужно привести себя в порядок.
***
Я не видела Аллена с самого утра, так что, придя в зал, в первую очередь стала высматривать его. Он как-то отстранённо стоял позади Комуи, немного опустив голову, и меня, похоже, не заметил. Тем временем подал голос Рувилье, и я переключила всё внимание на него:
— Мы подтвердили, что Аллен Уолкер хранит в себе память одного из Ноев, Четырнадцатого…
Я не думала, что он вот так просто объявит всем об этом, поэтому была «слегка» шокирована.
Хотя, что ты ожидала услышать?
— Но ради соблюдения правил он останется жить в штаб-квартире и продолжит исполнение обязанностей экзорциста. — Я облегчённо выдохнула. Как-никак, а это была хорошая новость. — Более того, мы также издаём указ, что только Центральный офис, исполнительные офицеры администрации и экзорцисты могут знать о его личности. На данный момент способности Уолкера, как «музыканта», очень важны для нас, и, если рассматривать наш уровень боевой силы, потеря кадров будет ужасным промахом…