Страница 24 из 81
Мы зашли в главный корпус, чтобы Аллен открыл там врата. Для этого ему достаточно было мысленно воспроизвести песню, что он и сделал. Как врата были установлены, появились Лави и Книгочей.
— Привет, ребята, — широко улыбаясь, поприветствовал нас Лави, на что я только коротко кивнула. После вчерашнего видеть его особо не хотелось. — Что-то здесь холодновато…
— Переезд только завтра утром, Лави, — не понимая, что он тут забыл, напомнил Аллен. — Ты всё ещё спишь или как?
— Если бы.
— Мы здесь по делу, — пояснил Книгочей.
— По делу? — удивлённо переспросил Уолкер.
— Вы отлично потрудились, инспектор Говард Линк.
Отвратительный, до боли знакомый голос, режущий слух и постоянно отдающий надменностью и превосходством. Я повернулась в сторону Линка, который всё это время был позади нас. Он стоял смирно, отдавая честь как самый преданный солдат.
Послушный пёс…
Выражение лица Рувилье не предвещало ничего хорошего. Я нервно сглотнула и сжала руки в кулаки. Вдруг я почувствовала чьи-то ладони на своих плечах. Это был Комуи. Выглядел он напряжённо, даже чересчур, что пугало ещё сильнее.
— Вы тоже преуспели на своей миссии, Аллен Уолкер, — сказал Рувилье и Аллен взглянул на него с недоверием и с плохо скрываемой неприязнью. — Я прибыл и жду не дождусь того момента, когда Вы попадёте под моё руководство.
Не успела я опомниться, как нас окружили Вороны, облачённые в красные мантии. Их лица были скрыты под масками. Меня затрясло. Рувилье приказал им связать Уолкера и куда-то сопроводить.
— Брат, что происходит?!
Не дожидаясь ответа, я бросилась в сторону Аллена, но Комуи остановил меня.
— Не волнуйся, Линали. С ним всё будет хорошо, — безуспешно попытался успокоить меня брат, вот только по его голосу было непонятно, кого он больше хочет убедить в этом.
Аллен хотел было предпринять попытку к сопротивлению, но, увидев моё чуть ли не перекошенное от страха лицо, прекратил.
— Всё хорошо, — обратился он ко мне и ободрительно улыбнулся. — Я скоро вернусь.
И кого ты обманываешь?
***
Брат привёл меня в библиотеку и усадил на диван, сказав, что мне пока будет лучше подождать здесь. Я попыталась расспросить его, но он, взглянув на меня, дал понять, что сейчас не может ничего рассказать. Тогда я схватила его за рукав и пристально посмотрела в глаза:
— Когда ты отправлял сюда Аллена, то знал, что они придут за ним? — мой голос звучал почти осуждающе.
Комуи тяжело и нервно выдохнул.
— Нет. Если бы я знал, то тебя здесь сейчас не было. — Он виновато улыбнулся. — Побудь тут.
В итоге, оставив меня наедине со своими страхами, брат ушёл в неизвестном направлении.
Прошло минут сорок. За это время я даже не сдвинулась с места, а только нервно покусывала губу и смотрела в одну точку перед собой. Всё, что я слышала — шум дождя за окном да как тикают стрелки часов. Они тикали так громко, что отдавали тупой болью в висках, заставляя затыкать уши. Казалось, что если кто-нибудь сейчас дотронется до меня, то я сорвусь и начну кричать, а может, и хохотать как сумасшедшая.
Через какое-то время звуки стихли, и я погрузилась в сон.
***
Открыв глаза, я резко подскочила и тут же стала проклинать себя за то, что позволила себе уснуть. Я осмотрелась и сразу увидела знакомый силуэт. Аллен стоял у окна, облокотившись правой рукой об оконную раму. Его плечи слегка подрагивали.
Что же случилось?!
Я неуверенно приблизилась к нему и обняла со спины. Аллен вздрогнул так, будто всё это время мысленно находился совсем в другом месте.
— Я так беспокоилась, — тихо заговорила я. — Что им было нужно от тебя?
Он не отвечал, и я ждала ровно столько, сколько на это у меня хватило терпения, которое, к слову, в этот момент вообще отсутствовало.
— Только не молчи, иначе я сойду с ума… — уже дрожащим голосом умоляла я.
Аллен тяжело выдохнул, но не повернулся.
— Я говорил с учителем, — наконец, сказал он. В его голосе звучали то ли грусть, то ли обида, то ли разочарование, а может, и всё сразу.
— И о чём вы говорили?
В этот раз Уолкер молчал слишком долго, чтобы ответить. Слишком долго, чтобы моя больная фантазия могла разыграться вдоволь.
— Четырнадцатый… — буквально прошипел он, — младший брат Маны Уолкера.
Я замерла. Переварить эту информацию оказалось отнюдь не просто.
— Но как… как такое возможно?..
Я не видела его лица, но, тем не менее, почувствовала, как на нём появилась горькая усмешка. На мой вопрос Аллен так и не ответил.
— Всё это время я думал, что Мана любил меня, ведь он растил меня как собственного сына. Но теперь… теперь получается, что всё это ложь… — его затрясло и он ударил кулаком в стену. — Чёрт!
Я вообще уже ничего не понимала, то и дело теряясь в догадках.
Почему?! Что он имеет в виду?!
Мне стоило немалых усилий, чтобы заставить Аллена посмотреть на себя, так как он не хотел, чтобы я видела его лицо. И я сразу поняла, почему.
Чтобы понять, что такое отчаянье, достаточно просто посмотреть в глаза Аллену Уолкеру. Я обомлела. Сейчас, говоря это, он походил на несчастного беззащитного ребёнка, которого постоянно калечит судьба, как будто пытается проверить на прочность. Узнать, сколько тот выдержит, прежде чем сдастся.
И что же могла делать я? Правильно — наблюдать. Наблюдать, как он ломается.
По-прежнему не до конца понимая всей тяжести происходящего, я взяла его за руку и спросила:
— Аллен, пожалуйста, объясни… почему… — контролировать свои эмоции не получалось, так что на слёзы я попросту уже не обращала внимания.
Он с силой сжал мою ладонь.
— Песня. Способность управлять Ковчегом. Право Исполнителя, которое Четырнадцатый якобы передал мне, — всё это чушь, не более. Он никому ничего не передавал. Я и есть Четырнадцатый, а точнее тот, кому были переданы его воспоминания.
Не веря своим ушам, я отпустила его руку и, отшатнувшись, прикрыла глаза. Осознать, а тем более принять подобное было выше моих сил.
Это кошмар. Это просто очередной кошмар. Мне всего лишь нужно проснуться…
Но это была самая что ни на есть реальность. Внезапно все мои кошмары, страхи и предчувствия подтвердились, и осознавать, что всё это время я просто бездействовала, плывя по течению, было сравнимо разве что с колотым ударом в сердце.
Окстись, Линали, не стоит наивно полагать, что твоё вмешательство могло бы тогда хоть что-то изменить…
У меня закружилась голова. Я осела на пол и спрятала лицо в ладонях.
— Ну не может же быть всё настолько плохо, — отчаянно прошептала я.
— А знаешь, что во всём этом самое страшное?
Интонация в его голосе пугала. Я убрала руки от лица и с непониманием взглянула на него.
На какое-то мгновение мне показалось, что мальчишка, который всегда улыбался и не терял надежды, невзирая на все трудности, словно испарился, оставив после себя уже взрослого мужчину, бесконечно уставшего и подавленного.
И мне было невыносимо больно видеть его таким. Загнанным в угол. Обречённым.
Хотелось визжать. От горечи, что скапливалась в горле, образуя тугой ком. От несправедливости. И, пожалуй, от неправильности происходящего.
Так и не дождавшись ответа, Аллен продолжил:
— Я же знал, догадывался, что так будет, ведь с того момента как я сыграл на этом проклятом пианино… — он стиснул челюсти и потёр пальцами виски, — с того момента я стал замечать что-то странное, будто кто-то был в голове. Я постоянно ощущал его присутствие, ощущаю и сейчас, и, несмотря на это, всё равно поддался чувствам, не смог совладать со своими желаниями. Я позволил себе быть с тобой, и это моя самая большая ошибка…
Ноги не слушались, но я всё-таки заставила себя встать и подойти к нему, чтобы обнять. Это всё, на что я была способна. Однако он не позволил мне этого сделать, резким движением отмахнувшись от меня как от назойливой мухи.
— Аллен… — с нотками недоумения и обиды дрожащим голосом прошептала я.