Проклятая нимфа

Тяжёлые, но изящные амфоры освещают наш путь загоравшимся при приближении огнём. Стоило пройти мимо, как он гас. Он ведёт далеко вглубь пещеры. Мы идём в полной тишине. Постепенно свет от костров меркнет, слышен неприятный шипящий звук — мы оказались возле подземной реки. На берегу царит кромешная темнота, свет от костров сюда почти не доходит. Приходится долго присматриваться, чтобы рассмотреть хоть что-нибудь.

Стикс — чёрная бушующая река, её не пересечь вплавь и не пройти вброд. Глаза привыкают к темноте, я вижу, что на берегу толпятся люди. Они пытаются понять, как попасть на другую сторону. Как гласит легенда, перевозчик неумолим, только с золотой монетой можно преодолеть непокорный опасный поток воды. Я крепко сжимаю плату в своем кармане. В голове помелькает параноидальная мысль, что кто-то может украсть наши с Терезой монеты. Внутри всё сжимается от пронизывающих стонов и плача. Наверное, если я ещё немного простою на этом берегу, то начну сходить с ума.

— Вот, смотри! Это Харон, — говорит Тереза, не обращая внимания на гнетущую атмосферу этого места.

Во мраке, царящим над рекой, я вижу огонёк. Он совсем маленький, но его свет виден издалека. Медленно приближаясь, лодка Харона немного освещает путь через Стикс и пристаёт к берегу. Сгорбившийся старец в потрёпанном в лохмотья балахоне осмотрел всех страждущих. От его тяжёлого взгляда внутри всё замерзло.

По одному в лодку начали садиться люди, отдавая в уплату одну золотую монету. Мы подошли последними. Как только Тереза попыталась ступить на борт, мраченый старец перегородил ей дорогу:

— Тебе нельзя.

Его запредельно загробный голос пугает и заставляет внутренности сжаться в тугой болезненный ком.

— Со мной проводник, — отвечает призрак девушки, указывая на меня.

Харон глянул в мою сторону. Подхожу ближе, достав две монеты, и ложу их на костлявую ладонь. Лодочник отступил, давая нам пройти. Лодка тронулась. Люди, которым отказали, доходят до безумия. Лишенные последней надежды, они кидаются в реку, цепляясь за края лодки, но их участь уже предрешена. И только сейчас я поняла, что Стикс — не водная река, он состоит из отчаявшихся душ. Кажется, воздух трещит от переполняющей его боли, уныния и страха. Я отстраняюсь от бортов лодки и слышу голос Терезы:

— Отсядь дальше, или попадёшь прямиком в тартар. Они быстро доставят тебя туда.

Она кивает на цепляющиеся за лодку серые руки.

— В тартар? — я в шоке от увиденного и не сразу расслышала среди воплей и стонов её слова.

— У Стикс нет дна. Пока ещё ты сопротивляешься, барахтаясь на поверхности, твоя душа находиться в чистилище. Когда устанешь бороться, медленно опустишься на самое дно — в тартар. Где Эриннии будут мучать то, что осталось от твоей мелочной душонки. Аарон точно не станет тебя там искать.

Как страшно!.. Всё это не укладывается в привычную реальность. Волны Стикс покачивают лодку, а я сторонюсь края, переживая, как бы меня не утащил какой-нибудь безумец.

Вскоре лодка пристает к другому берегу, но пассажиры не торопятся выходить. По одному они подходят к Харону, сложив ладони, словно выпрашивали милостыню. Он берёт худыми пальцами огонь из фонаря и делится им с просящими. С огоньком в руках человек сходит на берег. В темноте появляется свет от сияния. Сделав несколько шагов, огонь гаснет и человек, нёсший его, растворяется в чёрной бездне. Так, один за другим, все пассажиры исчезли...

К Харону подошла Тереза. Она сложила руки, прося об огне, но старец с презрением посмотрел на девушку:

— Тебе не положено.

Раздосадованная Тереза отошла ко мне.

— Я не могу попасть в Элизиум, мне не дают искру. А без света я могу попасть только в тартар.

Тереза снова села на сиденье, опустив голову на ладони, и начала истошно рыдать. Самое ужасное — пройти такой длинный путь и споткнуться у самого порога. Несмотря на коварство, с которым она заманила сюда, мне искренне жаль её.

— Давай, я попробую взять огонек. Мы будем крепко держаться за руки, и попытаемся дойти до Элизиума.

На лице Терезы появилась надежда. Я подошла к старцу, сложив руки, попросила огня. На удивление он не отказал мне, и маленький светящийся огонек заиграл в моих ладонях. Пламя не обжигало, наоборот — манило и умиротворяло.

Тереза подошла ко мне, я крепко взяла её за руку:

— Главное — держись за меня.

— Хорошо.

Мы ступили на берег. Как только нога коснулась земли, лодка с Хароном исчезла, словно её никогда и не было. Огонёк в руке дрожал, а я боялась дышать, чтобы не загасить его. Мы медленно шли в темноте. Ничего не предвещало Элизиум.

— Кто был тем богом, который не захотел тебя отпускать? — спрашиваю, чтобы хоть как-то снять напряжение.

— Эзра Дарк.

— Как?! Он же совсем ребенок?

— Раньше он таким не был. Это его наказание — жить в образе дитя. Пожалуй, самое жестокое из всех, которых я знаю. Когда ты веками живёшь и развиваешься — богатеет твой внутренний мир. А потом тебя замыкают в теле ребенка, чья природа сводится к играм в мяч и машинки. Он мучился, а потом появилась ты… Нимфа — не живая и не мёртвая, та, которая сможет стать моим проводником.