Страница 23 из 28
Когда-то яркие краски выцвели. Насыщенный синий превратился в блекло-голубой, ярко-жёлтый теперь был едва виден. Но она узнала этот цветок. Точная его копия была сейчас надёжно спрятана на дне её сундука, всё ещё источая слабый аромат. Аромат безрассудства. Она пойдёт в лес, найдёт волшебный цветок и, плетя венок, будет думать о таинственном князе. Она сохранит его, чтобы потом изредка доставать и вспоминать об этой ночи.
Резко захлопнув книгу, Эльжебета вдруг взглянула в зеркало. Почему бы не исполнить ещё одну свою мечту, которая преследует её теперь, подобно наваждению?.. Не давая себе опомниться, Эльжебета откинула крышку сундука и принялась быстро перебирать свою нехитрую поклажу. В тонкую ночную рубашку, которой она мечтала удивить мужа, был завернут маленький стеклянный пузырёк. Тот самый, который она приобрела в лавке у старушки. За мутным, слегка поцарапанным стеклом сверкала золотая пыль. Эльжебете казалось, будто это волшебный порошок, способный изменить её жизнь. В подрагивающем пламени камина, золотая пыльца зажигалась то рыжим, как её волосы, то синим, как колдовские незабудки на рисунке, то холодным жёлтым, как полная луна в небе. Заворожённая, вертела Эльжебета пузырёк в пальцах, представляя, как песчинки сияли бы на её коже. Она совсем потеряла рассудок. Превратившись в безвольную марионетку, Эльжебета поднялась с пола, будто кукловод потянул её за невидимые нити. Пальцы начали расстёгивать крючки на платье, руки стащили вниз уродливое одеяние. Она словно стремилась избавиться от чего-то ужасного, судорожно расшнуровывая корсет. Потом на кровать полетела грубая нижняя сорочка, за ней – чулки. Она осталась стоять полностью обнаженной. Зеркало отражало хрупкое тело, маленькую беззащитную фигуру. Её слишком бледная кожа была покрыта россыпью рыжих, как и волосы, веснушек. Они разбежались по всему телу: груди, рукам, даже по ногам и животу. Грудь округлая, но такая маленькая, волосы могли полностью скрыть её очертания. Но неужели хотя бы в своём воображении она не может почувствовать себя капельку красивее?! Этой ночью она просто представит себя желанной, грешной и распутной от того, что задумала.
Медленно Эльжебета откупорила пузырёк и высыпала на ладонь пригоршню золотой пыли. Плавными движениями она начала наносить чудесный порошок на своё тело. Плечи, руки, грудь, живот – она вся была покрыта таинственным сиянием. Так необычно было видеть себя такой – сверкающей, яркой. Даже прежде казавшиеся тусклыми волосы вдруг загорелись осенним пожаром.
В сундуке она нашла красивую нижнюю юбку, которую шила, ещё будучи девушкой. Пять полупрозрачных полос светло-голубого и сиреневого цвета соединялись между собой мелкими стежками. Негоже было прятать такую красоту под ворохом одежды. Надев юбку, Эльжебета принялась любоваться собой в зеркало. Да, сегодня она соврёт себе, что красива. Сегодня она будет считать себя самой прекрасной женщиной королевства. Распустив волосы, она разгладила пальцами вьющиеся пряди. Перекинув вперёд, скрыла свою маленькую грудь. Старый серый плащ, накинутый сверху, укрыл от посторонних глаз её тело. В глубине души, там, куда ещё не пробралось это опасное сумасшествие, билась мысль, что её могут узнать. Найдя подаренную леди Иванной маску, Эльжебета спрятала за ней лицо. И эта маска словно довершила странную магию, завладевшую пани. Она перестала быть графиней Нефележ. У неё не было жестокого старика-мужа, и никто не смел обидеть её или унизить. Она стала избранницей Осенью, загадочной и необычной. Превратившись в это порочное существо, она выпустила наружу ту женщину, которая проснулась в ней по приезду сюда. Она была грешна и не боялась признаться себе в этом. Когда скрипела, закрываясь, деревянная дверь, сердце Эльжебеты наполнялось вовсе не страхом, а предвкушением. Когда набрасывала она на себя капюшон, ступая по пустынным коридорам, нет, не боязно было ей, а жарко. Кровь бурлила, наполненная риском и опасностью. Сейчас она была просто женщиной. Не графиней, не женой, а любовницей опасного князя. Она спешила к нему на свидание, спешила оказаться в его власти, в его плену. А ещё она была Осенью, которую скоро похитит Чёрный Дрозд, чтобы забрать в своё лютое царство и больше никогда не отпускать.
Эльжебета сама не поняла, как сумела преодолеть несколько мрачных переходов и никому не попасться на глаза. Она вышла из замка прямо в надвигающуюся ночь и тут же утонула в густом тумане. Босыми ногами она чувствовала влажную траву, острые камешки и ветки впивались в ступни. Но эта острая неожиданная боль делала её живой, позволяла ощущать дуновение воздуха, уханье филина, скрип стволов деревьев под гнётом ветра. Эльжебета брела в сумерках, всё больше углубляясь в лес. Поздняя осень... а она совсем не чувствовала холода, наоборот – всё внутри горело от предвкушения, ожидания. Что-то, подобное инстинкту, вело её в самую чащу, туда, где нет троп, где деревья растут так часто, что сплетаются ветвями. Её плащ цепляли острые сучья, руки и ноги она изранила о колючий кустарник, но упивалась каждым мгновением. Луна слабо освещала дремучие заросли. Каждая тень казалось фантастическим существом, каждый шорох таил неминуемую опасность. И где-то глубоко появилось чувство – за ней наблюдают. Оставаясь незримым, кто-то следил за каждым её движением. Эльжебете казалось, что этот кто-то даже прислушивается к её учащённому дыханию. Внизу живота вдруг начала скапливаться боль. Такая тянущая и как будто острая. Эта боль посылала горячую влагу вниз, и Эльжебете хотелось закусить губу от этого мучительного, но сладкого чувства. Где-то в глуши раздалось одинокое: "Крак". Её старый знакомый... Дрозд... Кожа покрылась испариной, а соски так болезненно тёрлись о грубую ткань плаща, что Эльжебета застонала. Ей хотелось остановиться прямо сейчас здесь, посреди леса, и накрыть ладонью своё лоно, сжать, чтобы хоть каплю унять эту боль. Стало необходимым потереть пальцами набухшие складки. Она чувствовала, как становится горячей и влажной... Мокрой... И не было ни шанса унять это наваждение. Ноги цеплялись за корни деревьев, а может, они сами пытались удержать её, не пустить вперёд. А впереди была поляна. Эльжебета сама не поняла, как она нашла это место, скрытое где-то в дебрях леса. Она была так возбуждена, что даже не удивилась, понимая, что оказалась в священной роще. Вверх поднималась широкая каменная арка с грубо высеченными барельефами. Едва пробивающегося сквозь кроны лунного света хватало на то, чтобы разглядеть каждое изображение. Вверху, в центре, расправив крылья, застыл дрозд. Его клюв выдавался далеко вперёд, а в глазницы были вставлены драгоценные камни, которые таинственно сияли, словно следя за нежданной гостьей. Эльжебета, как зачарованная, подошла к древней арке и прикоснулась рукой к холодному камню. По разгорячённому телу пробежала дрожь. В неё словно хлынуло что-то тёмное и опасное. Старая магия, секреты давно умерших ворожей, сущность этого места. Выбитые в камне фигуры наблюдали за ней. Филин и существо, выглядывающее из колодца, воин и огромный волк. Мужчина в маске с клювом и фигура в длинном плаще. Они словно рассказывали историю, старую и давно забытую. Нутром Эльжебета понимала: если войдёт в эту арку, всё изменится. Но она не могла противиться искушению. Ей надоело быть обычной. Надоело быть серой и слабой. Надоело, что её унижают. Пусть она не изменится внешне, и князь Хидежи не обратит на неё внимания, пусть её насильно отправят в монастырь и забудут о ней навсегда, но у неё будет эта ночь. У неё останутся частичка древней магии и насыщенный запах трав. У неё будет своя тайна, которая согреет её холодной ночью и заставит кровь быстрее бежать по венам.