Страница 21 из 26
– Приглашения! Что за вольность? Привыкли у Потёмкиных да Румянцевых к бардаку! Но я не позволю разводить бардак, пока ещё являюсь начальствующим над Кавказской линией лицом! Здесь важные дела решаются! И лишние уши мне в моём кабинете не нужны!
– Я не из тех, кто подслушивает! Хотел быть нужным!
Гудович встал, перевёл дух и, уже обращаясь к Карягину, произнёс:
– Вы свободны, майор. Договорим с вами о наших делах позже.
Когда дверь закрылась, в кабинете Гудовича послышались крик и ругань. Это генерал-аншеф распекал своего подчинённого и знать не знал, что он, нынешний покоритель Кавказа, распекает покорителя Кавказа будущего. Не знал он, что готовящийся им Персидский поход станет последним военным действием России эпохи Екатерины Великой. Не мог знать, что готовая вот-вот начаться на Кавказе война не будет иметь конца.
Неожиданно за дверью настала тишина. Вывалившийся в коридор покрасневший майор-артиллерист, сжав кулаки, только и смог произнести:
– Свинья!
– Нельзя так о начальстве! – осадил его Карягин. – Гудович заслуженный вояка: брал Хаджибей и Анапу! Вы горячи, майор, и любите справедливость, как я погляжу. Скажу вам одно: ваша прямота похвальна. Солдаты вас будут любить и уважать, но вот скорое продвижение в чинах вам не грозит!
Ермолов осмотрел майора в егерской форме.
– Павел Михайлович Карягин! – представился тот. – Сужу по себе: сам такой! Потому-то и в майорах хожу. За что и солдаты меня любят. Вот так вот – грудь в крестах, а в званиях не вырос.
Артиллеристу импонировала простота егерского офицера, равного по званию. Он улыбнулся и протянул руку:
– Алексей Петрович Ермолов! Из московских дворян. Только что из Петербурга. Принимал участие в Польском походе. Вернулся в столицу вместе с Александром Васильевичем Суворовым…
– Мой учитель! – прервал его Карягин.
– И мой также! – обрадовался Ермолов.
По первому впечатлению от этого восемнадцатилетнего мальчишки казалось, что обладает он неуёмной энергией, не боится ничего и никого, по-мальчишески искренен и верит в высокие порывы человеческой души. Он был переполнен новостями, и на вопрос Карягина о состоянии здоровья любимого обоими генералиссимуса Ермолов, со свойственной всем юношам простотой, выпалил:
– Десять лет назад по возвращении в столицу после наказания ногайцев Александр Васильевич, желая порадовать жену, сразу по приезду прямо среди ночи входит в её спальную комнату и застаёт супругу в объятиях некого капитана Сырохнева, человека, которого он пригрел у себя в доме и верил ему как брату. Сырохнев был писаным красавцем, молодым литератором, автором этнографических исследований, который помогал Александру Васильевичу править «Науку побеждать». Об этой истории шумел тогда весь Петербург. Ныне же, после Польского похода, матушка-императрица попросила его возглавить войну против Ага-Мохаммед-хана. Он вначале согласился, но узнав, что его давний обидчик служит здесь под началом Гудовича, наотрез отказался принять армию.
– Жаль! Старый-то обидчик Суворова за Кавказским хребтом. Они бы и не встретились! Под чьим началом служили?
– Моим командиром в Польском походе был брат фаворита императрицы нашей, Валериан Зубов.
– Слыхал об отчаянной храбрости сего смельчака!
– Он был настоящим командиром, хотя Александр Васильевич его недолюбливал, считая выскочкой. Брат, мол, помог. Я же служил с ним и иного мнения об этом человеке. На моих глазах он лишился ноги. Мы шли тогда на Варшаву. Авангардом командовал граф Валериан Зубов. Как человек в крайней степени решительный, он быстро расчистил дорогу для соединения основных сил с Суворовым в назначенное время. Поляки быстро отступали перед Зубовым, который шел за ними по пятам. Перейдя Буг, неприятель стал разрушать мост у местечка Попково. Наши казаки, шедшие впереди, были остановлены неприятельской артиллерией, бившей с противоположного берега. Зубов, посадив свою пехоту на обозных лошадей, прискакал к переправе. Я тогда был при нём и получил приказание под выстрелами неприятеля кинуться вперёд и сбросить в воду работников, разрушавших мост. Приказ был выполнен под ядрами и пулями противника. Это было последнее приказание Зубова в ту кампанию: подойдя вплотную к переправе и пренебрегая собственной безопасностью, он руководил атакой на мост. Эта опрометчивость дорого обошлась герою: ядром ему оторвало ногу. Зато корпус на следующий день вовремя соединился с Суворовым, прорвав третью и последнюю линию обороны поляков.
Теперь же, познакомившись с нашим начальником, я ещё более жалею о том, что Суворов не принял Кавказский корпус. Эдакий фанфарон, этот генерал-аншеф Гудович будет руководить столь сложным делом. Впрочем, в столице поговаривают, что затеянное Гудовичем заканчивать будет не он!
– Кто же, если не секрет?
– Не знаю. Наше дело маленькое: есть приказ, стало быть, нужно готовиться к выступлению. А под чьим началом – то Бог покажет!
Ермолов хитрил: он уже знал имя будущего руководителя компании.
– И каковы, позвольте полюбопытствовать, размеры нашей артиллерии в будущем походе? – продолжил расспросы Карягин.
– Невелики, но, построенные по новому принципу, весьма эффективны.
– Военная новинка? Интересно! Продолжайте, любезнейший Алексей Петрович!
– В Петербурге, в артиллерийском мире я нашёл диковинку, занимавшую всех артиллеристов: конно-артиллерийские роты, о которых уже несколько лет ходили толки, усилиями генерал-фельдцейхмейстера князя Платона Александровича Зубова наконец-то были сформированы. Мне кажется, что стоит вам пояснить, в чём была новизна этого типа артиллерийских формирований. Дело в том, что сама по себе конная артиллерия возникла во Франции ещё в XVI веке. В русской армии её культивировал Петр. Она отличалась от пешей артиллерии, где орудия тоже тащили лошади, тем, что орудийная прислуга ехала верхом, а не шла рядом с пушками и не сидела на передках, увеличивая вес орудий. Это делало конную артиллерию стремительной и манёвренной. Но главное не это. Появился новый принцип организации войск с помощью артиллерийских рот. Ещё в сентябре 1794 года Зубов испросил разрешения императрицы на формирование пяти конно-артиллерийских рот. Реально же эти роты только-только начали формироваться.
Одна из них будет придана корпусу и вверена мне в командование. Если, конечно, генерал-аншеф Гудович не пойдёт против воли Зубова. Ведь, не скрою, благодаря его протекции мне выпала честь испытать новое формирование в боях.
До сего дня существовала одна-единственная конно-артиллерийская рота в гатчинских войсках наследника Павла Петровича, которой командует капитан Аракчеев.
Создание Зубовым конно-артиллерийских рот как самостоятельных боевых единиц было попыткой упорядочить и сделать рациональной структуру русской артиллерии. Ведь в нашем любимом роде войск царит сплошной хаос. Полевая артиллерия состоит из полков бомбардирских и канонирских, разделённых на батальоны, которые в свою очередь делятся на роты. Непонятно, почему эта организация удерживается, когда она только усложняет переписку, не принося никакой пользы, и лишает начальника возможности не только управлять, но и видеть свои части. Штаб бомбардирского полка, в котором я числюсь, находится не где-нибудь, а аж в Казани, один его батальон стоит лагерем на Охте, а рота того же полка ныне послана в Тирасполь. Артиллерийские батальоны и роты перепутаны по всей России. При составлении отрядов для военных действий назначаются артиллерийские роты, которые могли бы поспеть на сборный пункт, зато орудия назначаются больше по вдохновению, не соображаясь ни с численностью отряда, ни с числом артиллерийских рот. В кампании 1794 года едва приходилось по пять человек на орудие, а сейчас выделено едва ли не по двадцать.
Но этим неустройство не ограничивается. Артиллерию отрядные начальники разделили на команды по 3, по 4, по 6 орудий. Иногда их число доходило до 10. Команды, снабжённые орудиями, поступали под начальство или ротных командиров, или бывших старших офицеров, сверхкомплектных капитанов, иногда же мимо капитанов начальник отряда давал их поручикам. Случалось, что ротный командир, распределив людей по командам, не имел для них ни одной пушки. Команды также не составлялись из людей одной и той же роты; бывали случаи, что они принадлежали трём различным.