Страница 76 из 79
Его ладони всё ещё на руках Рохана.
Он чувствует их тепло и даже биение пульса. И если соединить со своим…
– Я не могу больше… – сипло и тяжело выдыхает император.
Заставляя сжаться. И так же ответить:
– Хорошо. Я готов. Я хочу, чтобы ты вошёл.
И всё же Рохан медлит. Его пальцы сильнее обхватывают член Джитендры, губы касаются затылка, опаляя дыханием.
– Я не уверен, что смогу быть нежным…
– И не надо. Я к этому всё равно не привык.
Хриплый смешок. Обхватившие за живот и поднявшие в воздух руки. Снова край стола врезается чуть ниже солнечного сплетения, снова трещит разрываемая ткань, а ягодиц качается горячее и большое. Твёрдое и пугающее, стоит только представить, как оно входит внутрь…
– Ты… можешь смочить его слюной?
Нет, он не против. Давление рук на поясницу исчезает, Джитендра оборачивается и опускается на колени. Он уже ласкал член Рохана однажды в купальне. И с тех пор у него не было ни желания, ни возможности улучшить свои навыки. Но если только слюной… полностью взять в рот не выходит. Можно попробовать облизать…
До сих пор едва касавшаяся волос рука ложится на голову, надавливает, слышится выдох. И вдох. Словно Рохан пытается перестать дышать. А всё потому, что сгорает изнутри. Джитендре сложно отделить свои ощущения от его, и сердце начинает стучать рвано, совсем непослушно.
И вдруг член в руке напрягается, делается ещё толще и твёрже. Внутри чувствуется нарастающая дрожь. И прямо на лицо Джитендры брызгает жидкость. Она не холодная и не горячая. Начинает стекать по шее и щекам.
– Извини.
– Ничего.
Его поднимают и усаживают на стол, обтирают лицо обрывками сорочки. Но Рохан делает это так торопливо, что Джитендра ловит и останавливает его руку. Разводит ноги пошире и откидывается на спину. Ширины стола как раз хватает, чтобы голова не свесилась с другой стороны.
– Ты же не скажешь сейчас, что больше не хочешь?
Вместо ответа к бедру изнутри прижимается твёрдый член. Рохан наклоняется сверху, почти касаясь подбородка губами. И шепчет:
– Не скажу. Никогда не скажу.
Его руки властно подхватывают колени, одна соскальзывает вниз, чтобы направить член, Джитендра закрывает глаза, готовясь к боли. Всё-таки он немного соврал. Но желание столь велико, что он готов потерпеть.
И член входит действительно туго. Кажется, что-то внутри уже почти готово порваться. Но Рохан не спешит. Его дыхание становится медленнее и тяжелей. Огромное тело почти дрожит от напряжения и нетерпения. Но он ждёт, пока мышцы привыкнут к его толщине. И только немного погодя делает новый толчок, на этот раз погружаясь значительно глубже. И доставая до той точки, от прикосновения члена к которой у Джитендры перехватывает дух и искры вспыхивает под плотно зажмуренными веками.
И снова остановка.
Приоткрыв один глаз, Джитендра замечает, что Рохан рассматривает его лицо. И вдруг спрашивает:
– Как ты это делаешь?
– Что?
– Сводишь меня с ума. Знаешь, я ведь… ходил посмотреть на урваши. Всё гадал, чем же так хорош мальчишка из Зоа? И почему он кажется милее самых красивых девушек мира?
– Знаешь, меньше всего на свете я хотел бы узнать, что ты сравнивал меня с кем-то…
Это напоминает о Санджи. О том, что тот ходил в спальню Рохана… но новый толчок заставляя забыть обо всём. Да не так уж это и важно. Пока он чувствует, что желанен.
– Обещай, что не исчезнешь.
Голос Рохана звучит как приказ. Уткнувшись в его плечо, император двигает бёдрами всё быстрее. Его пальцы вцепились в бёдра прямо под коленями. Эта боль… он словно специально её причиняет. Это его способ донести до Джитендры свои чувства. Он просто не знает, что Джитендра читает их сам. И тоску. И надежду. И даже страх обмануться.
Рохан и правда словно открытая книга.
Но внутренний мир его сложен. Его натура, его характер, предпочтения и привычки – Джитендре хочется лучше узнать это всё. Но сейчас он желает лишь наслаждаться. Подаваться навстречу. Отдавать всего себя без остатка. И брать столько же в ответ.
– Выходи за меня.
– Что?
– Выходи за меня!
Воздуха не хватает. Член елозит по пупку, а живот Рохана то и дело прижимается к нему. Джитендра просто не может понять, что услышал. Не может поверить. Он почти на грани, он вот-вот готов кончить… и именно в этот миг Рохан вдруг замирает.
Это так подло.
Но один короткий встречный толчок заставляет его изогнуться. А Джитендру – начать забрызгивать собственную грудь собственной спермой.
– Ещё?
– Ох…
Снова толчок. И снова сладкая нега. Теперь Рохан движется не спеша. И Джитендру затапливает эта неторопливая нежность. Но ждущий взгляд императора заставляя закрыть горящее лицо руками.
Прикосновение губ к сгибу локтя почти невесомо.
– Так ты выйдешь?
– Я же парень…
– И что?
– Думаю… мир к этому… не готов…
Его укачивают. Его наполняют теплом и медленно нарастающим удовольствием. Его снова целуют. Руки, лоб, колено, живот…
Происходящее кажется сном. Ожившей фантазией. Становится страшно, что всё вдруг прекратится. Развеется, словно туман. Джитендра приподнимается и обхватывает плечи Рохана, насколько хватает рук. И уже сам утыкается лицом в его шею. Ловит губами мягкую мочку уха, сжимает, касается языком. И чувствует, как напрягается Рохан, пытаясь сдержаться, остановиться… но его член уже сокращается внутри. Уже заполняет Джитендру.
– Ах ты негодник…
***
– Выходи за меня.
Сколько прошло времени – неизвестно. За окнами царит ночь. Они оба лежат на шерстяной накидке, укрытые плащом Рохана, согревая телами друг друга. На самом деле толку от Джитендры немного, это император вечно горячий.
Вот зачем он спрашивает это снова?
– Зачем? Разве в империи уже пятьсот лет как не появлялось императриц?
– Причём тут это?
Подперев голову кулаком, Рохан смотрит на него сверху вниз. Свечи давно догорели и теперь кабинет освещает лишь свет звёзд из окон.
– Ну как же… жена императора – императрица?
– Нет, императрица – император женского рода. То есть правитель. А ты что, желаешь взять управление страной на себя? А то я уже порядком устал от всех этих дел…
– Нет, я…
– Ну вот…
Его рука заползает под плащ и ложится Джитендре на живот.
– Ты же понимаешь, чтобы наш сын имел право на трон, я должен взять тебя в законные жёны.
– Трон… И как ты себе это представляешь? Что я буду превращаться в женщину, когда тебе будет надо показаться на людях с супругой? Но это же глупо. Вся столица давно уже в курсе, что у тебя сын то ли от служанки, то ли от проститутки.
– Ну, мы можем сказать, что ты приехал сюда, прикинувшись пацаном, а на самом деле девчонка? К тому же, смотри, ты из Зоа. Получается объединение старой династии Ваха Манара…
– Да, Калидас говорил что-то об этом…
– Откуда ты знаешь?
– От Рагху.
Невинная ложь.
– Ну так что?
– Ты хочешь одурачить весь мир?
– Нет. Только его половину.
От ладони Рохана исходит тепло. И оно живительнее и приятней всех самых мощных энергий на свете. Джитендра не уверен, что должен согласится на его предложение, но знает точно – он хочет быть рядом. Не смотря ни на что.
– Есть кое-что, в чём я должен признаться, – произносит тихо Джитендра, поворачиваясь и пряча лицо у Рохана на груди. Рука с его живота перебирается на спину. – Знаешь, я до сих пор не знаю, как относится к нашему сыну. Я вроде понимаю, что должен чувствовать что-то…
– Ты ненавидишь его?
– Нет, но…
– Боишься? Не хочешь видеть? Он напоминает тебе о чём-то плохом?
– Всё не так! Просто я даже боюсь к нему прикоснуться…
Тяжёлый вздох Рохана приподнимает голову Джитендры.
– Тогда ты ведёшь себя не как мать, а как отец. Так что я очень хорошо тебя понимаю. Я ведь тоже, когда прихожу, лишь смотрю на него. И всё думаю, какое дать ему имя?
– Имя?