Страница 27 из 49
На следующие несколько дней основным развлечением Хогвартса стало глазение на Кубок огня, а Гарри недоумевал, откуда такой ажиотаж. Наконец наступил вечер воскресенья, а с ним и окончание отбора.
— Кубок огня вот-вот примет решение, — начал Дамблдор, когда тарелки наконец опустели, — выбранные чемпионы должны будут проследовать вон в ту дверь, — директор Хогвартса сделал указующий жест. Повинуясь следующему его жесту, в Большом зале погасли огни, Кубок огня засиял ярче, полыхнул алым всполохом и выбросил чуть обгоревший кусочек пергамента
— «Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам», — оповестил директор Хогвартса, и болгарский ловец проследовал в указанную ранее дверь. Как только шум стих, кубок вновь вспыхнул:
— «Чемпион Шармбатона — Флёр Делакур!» — на этот раз к двери проследовала та самая француженка. Стоило ей скрыться за дверью, как кубок вспыхнул в третий раз и Дамблдор зачитал вердикт.
— «Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори». — Затем директор толкнул ещё одну речь, явно предназначенную в первую очередь для гостей и уже развернулся, когда кубок вспыхнул в четвёртый раз. Четвёртый листок не успел коснуться пола, как был пойман Дамблдором. Директор Хогвартса смотрел на пергамент, а зал замер в полной тишине. Наконец Дамблдор театрально кашлянул и прочитал:
— «Гарри Поттер».
Сидящий за столом Гриффиндора подросток удивлённо посмотрел на директора и получил недвусмысленное приглашение проследовать к остальным чемпионам. Проходя мимо Дамблдора, Гарри спокойно произнёс:
— Это очень неудачная шутка, профессор, и для всех будет только лучше, если вы не позволите происходящему превратиться в откровенный фарс, — после чего спокойно открыл дверь, за которой скрылись ранее выбранные чемпионы.
Виктор Крам, Седрик Диггори и Флёр Делакур стояли у камина и, когда Гарри зашёл, французская чемпионка удивлённо спросила:
— В чём дело? Надо вернуться в зал?
— Нет, мисс Делакур, судя по всему, у кого-то очень плохо с чувством юмора, и он кинул моё имя в кубок. Что ещё более интересно, кубок его принял, несмотря на все принятые меры и, что уже практически немыслимо, выдал в виде имени четвёртого чемпиона. Найду идиота, башку откручу и не посмотрю на возраст и статус, — ледяным тоном отчеканил Гарри, демонстрируя спокойствие, которого на деле, увы, не испытывал.
Позади него послышался дробный стук шагов, и в комнату вбежал представитель министерства, схватил руку ошарашенного таким поведением Гарри и начал её лихорадочно трясти, неся какой-то фееричный бред. Затем подтянулись директора, и, наконец, второй представитель министерства, замыкал же процессию профессор ЗОТИ.
Дамблдор испытующе уставился на Гарри, но быстро отвёл глаза и зябко поёжился, так и не сумев пробить ментальные щиты подростка, которые лишь укрепились с того дня, как Дамблдор их впервые обнаружил. Дабы скрыть возникшую паузу, директор Хогвартса как-то наигранно строго спросил, кидал ли Гарри своё имя в кубок, на что последовал закономерный, но совершенно неожиданный для присутствующих ответ:
— Я, Гарри Джеймс Поттер, наследник рода Поттер, клянусь магией рода, что не бросал своего имени в Кубок огня, а также не просил кого-либо из допущенных дирекцией Турнира лиц сделать это за меня. — Вспышка магии подтвердила принятие клятвы, после чего Гарри выждал десять секунд и зажёг Люмос. — Ещё вопросы? — холодно осведомился подросток. В комнате воцарилась гробовая тишина — никто из присутствующих не ожидал подобного, профессор Моуди тяжело сглотнул, что не укрылось от внимательного взгляда зелёных глаз.
А затем начался сущий фарс, по итогам которого его, несмотря ни на что, обязали участвовать. На следующий день в Хогвартс принёсся крёстный, и если бы не усилия Люпина, то живым Дамблдору оставалось бы быть недолго. Но Ремусу удалось оттащить разъярённого друга, а затем был обстоятельный разговор с крестником, где крёстный, потрясая сводом правил турнира, на пальцах объяснял, что Кубок заключает контракт не с именем на бумажке, а с тем, кто её кинул. Кубку де вообще фиолетово, что написано на листке и так далее.
Гарри спокойно выслушал крёстного и, когда тот успокоился, рассказал, что при всех принёс магическую клятву и даже это никак не отрезвило дирекцию турнира от министерства и его всё равно обязали участвовать.
— Пойми, крёстный, я прекрасно понимаю, что это просто дичь какая-то, но меня никто не захотел слушать. Тот шутник, что кинул моё имя, заплатит сторицей, ты сам мне в уложение тыкал, что до меня — я приложу усилия, чтобы не пострадать на этом идиотском турнире. Кстати, ты не знаешь, есть ли какие-либо запреты касаемо применимых для прохождения испытаний средств?
— Э… нет, только одно условие — всё применяемое должно быть добыто или создано самим чемпионом.
— А подробнее? — На вопрос Гарри решил ответить Люпин.
— Ты вполне можешь использовать свою трансфигурацию и, даже если разнесёшь место проведения испытаний, тебе ничего не будет. Главное, чтобы это было сделано магией и без посторонней помощи.
— Ясно, значит они заплатят за свою идиотию втридорога, я превращу их турнир в ад и пусть попробуют помешать, — подвёл итог Гарри. — Крёстный, я настоятельно советую присутствовать на испытаниях, хочу, чтобы ты видел, кого они разозлили и почему этого делать не стоило.
— Хорошо, — только и смог ответить Сириус, поражённый тем холодом, что исходил от крестника.
С момента определения чемпионов прошло два дня и всех собрали для некой проверки палочек, при этом Гарри сорвали с урока зелий и оставался вопрос, кто был более недовольным, профессор Снейп или сам Гарри. В комнате обнаружились остальные чемпионы, корреспондент (скорее всего, «Ежедневного Пророка» — подумал Гарри) и что-то без умолку трещащий представитель от министерства, которого, кажется, звали Бэгман. Гарри вежливо всех поприветствовал и прислонился к стене.
— Нельзя ли до начала церемонии взять у Гарри коротенькое интервью? — обратилась корреспондентка, а это была именно она, к Бэгмену. — Самый юный чемпион, несомненно, прибавит статье живости.
— Разумеется! Гарри, ты не возражаешь?
— Только в присутствии моего опекуна, — холодно произнёс Гарри и потерял всякий интерес к происходящему. Ошарашенная таким отпором Рита Скитер закусила нижнюю губу, но сделать что-либо не представлялось возможным, и она отступила. По прошествии ещё около десяти минут в комнату вошли директора школ-участниц и тот самый продавец, у которого Гарри купил свою волшебную палочку.
— Позвольте представить вам мистера Олливандера, — обратился к чемпионам Дамблдор, заняв место за столом судей. — Он проверит ваши палочки, дабы убедиться в их готовности к испытаниям турнира.
— Мадемуазель Делакур, начнём с вас, если не возражаете. — Мистер Олливандер вышел на середину класса. Одарив француженку букетом орхидей, Олливандер поочерёдно вызывал всех чемпионов, осматривал их палочки и выдавал заключение о их состоянии. Затем было групповое фото и попытка снять его отдельно, но Гарри вновь сообщил, что без присутствия своего опекуна никаких интервью и фото давать не намерен, так что пришлось репортёрам довольствоваться групповым снимком.
По прошествии двух суток “Пророк” разродился статьёй о турнире, правда, большую её часть почему-то занимало его, Гарри, жизнеописание и было бы ещё ничего, если бы оно было верным, но то, что понаписала Скитер, было переврано до такой степени, что Гарри задавался вопросом, как такой бред редактор вообще пропустил в печать? В общем, ещё до обеда к крёстному улетела сова с просьбой подать на “Ежедневный Пророк” в суд за клевету и заставить их, во-первых, выпустить опровержение, а во-вторых, выплатить компенсацию за публикацию позорящих честь и достоинство молодого наследника рода Поттеров пасквилей.
Редакция “Пророка” молчала до конца недели, а затем распространила спецвыпуск, в котором было опубликовано полное опровержение предыдущей статьи и извинения редакции с заверениями, что подобного более не повторится. У Драко Малфоя была форменная истерика, ведь его цитаты из статьи Скитер более никто не хотел слушать, а некоторые из однокурсников дали понять, что у него явные проблемы с головой, если он изначально поверил в то, что настрочила Скитер.