Страница 50 из 59
— Как ты? — снова спросил Люциус после четырёх рюмок.
— Живу, — попытался улыбнуться Сириус. — Как-то. Каждый день одно и то же… бесконечный день. Меняются только лица курсантов. И я стараюсь их не запоминать… чтобы потом, если что…
Сириус опрокинул в себя очередную рюмку и взглянул на Люциуса больным взглядом.
— Думал ли я, что буду так ждать писем от Снейпа? Хрен там! А когда он перестал писать? Ты не представляешь, как я боялся узнавать о нём! Вроде бы пока я не знаю, он там где-то живёт. Проклятье! — Сириус хлопнул по столешнице так сильно, что она загудела. — Когда эта война уже закончится?!
Люциус молчал, потому что боялся не сдержаться, если скажет хоть слово. А Сириус продолжал выворачивать наизнанку душу:
— Я видел его во сне…
— Кого?
— Снейпа… Северуса, — Блэк тяжело сглотнул. — Его расстреливали в каком-то овраге. Я никогда не видел, как это бывает, но тут… буднично, понимаешь? Для кого-то это работа.
Люциус ощутил леденящий холод, поселившийся где-то в животе и постепенно морозящий всё тело.
— Его должны были расстрелять, — выдохнул он. — Но он выжил.
Во взгляде Блэка плескалось безумие:
— А ты уверен, что он жив? Я видел этот мёртвый взгляд, спокойное лицо… я закрывал ему глаза.
— Это только сон, Сириус. Просто кошмар.
Блэк покачал головой и приложился к горлышку бутылки, допивая всё, что в ней осталось. Он несколько минут смотрел в одну точку, а потом вздохнул:
— У тебя хороший сын, Люциус.
— Я знаю.
— А ты не боишься, что он успеет вырасти до конца войны?
— Боюсь, — честно признался Люциус. — И ничего не могу с этим поделать. Только если попросить тебя.
— О чём?
— Береги его. И если он вдруг поймёт, что не хочет летать, помоги ему сохранить лицо.
Сириус кивнул и принялся разглядывать свои ногти, будто там есть что-то интересное.
— Он не свернёт, Люци, — тихо сказал он. — У него мечта.
***
Когда-то давно Люциус тоже умел мечтать. Только тогда всё в жизни было иначе, и даже время текло по каким-то другим законам, а каждый день приносил радость. Сейчас все мечты сместились к одной самой простой — скорее бы закончилась война. Но ради исполнения этой мечты Люциус мог бы рискнуть чем угодно, ведь она означала исчезновение смертельной опасности, которой подвергались все. Он не мог перестать думать о тех, кто волею судьбы стал для него близким и родным. И если до войны это были только Драко и Нарцисса, то теперь к ним добавились Северус, Беллатрикс, Сириус, Фрэнк, Лили, Алиса, Артур и даже Мальсибер. А с ними добавилось и поводов для волнений.
Между тем лето неумолимо приближалось. А вместе с его приближением росла тревога Люциуса. Сейчас, когда ему была известна дата высадки десанта на берег Франции, он не сомневался, что за этим последует серия ударов по Лондону. Союзным войскам удалось добиться господства в небе, но никто не застрахован от случайностей на войне. И если Драко очень удачно покидал Лондон, то с Нарциссой всё было непросто, но оставлять её в городе Люциус не собирался.
— Драко, мне кажется, что нам пришло время поговорить.
Люциусу удалось застать сына врасплох, но тот быстро взял себя в руки и невозмутимо улыбнулся:
— Конечно, отец.
Можно было лишь порадоваться такой выдержке — Люциус помнил себя в его возрасте, когда каждое предложение «поговорить» расценивалось как опасность. Впрочем, он этого тоже ни разу не выдал.
— Ты достаточно взрослый, чтобы понимать, что правда — понятие относительное.
Вот теперь Драко выглядел озадаченным:
— Ты предлагаешь мне солгать?
Всё-таки тонкости восприятия сыну не хватало. А может, и к лучшему?
— Я предлагаю тебе поддержать мою игру.
— Это как?
— Я разговаривал с Сириусом. Он ждёт тебя на всё лето.
— Да, это так, — кивнул Драко, с интересом глядя на Люциуса. — Ты хочешь его как-то разыграть, чтобы немного взбодрить?
— Тебе он тоже показался унылым?
— Мне нет. Но maman говорила, что он сейчас похож на тень самого себя.
— Она права, как всегда, но боюсь, что ему поможет лишь время.
— Тогда что ты предлагаешь?
— Я тебе предлагаю спасти Нарциссу.
— От чего? — Драко побледнел, но держался отлично.
— Летом будет повторение налётов на Лондон. Я бы не хотел рисковать никем из вас, поэтому ваш отъезд в Станстенд был бы самым лучшим выходом. Ты будешь постигать основы лётного дела, а Нарцисса могла бы организовать общество поддержки уходящих на фронт или ещё что. Я плохо себе представляю благотворительную деятельность.
— А почему ты думаешь, что она не согласится?
— Я в этом не уверен, но знаю, что она откажется, если это решение пойдёт вразрез с её понятием о долге. Но кроме долга у неё есть ты.
— Отец, но ведь это не честно, — нахмурился Драко.
— Поверь мне, жизнь стоит этой нечестности. Тем более, если это жизнь близкого человека. Что скажешь?
— Я поддержу тебя во всём.
Иного ответа Люциус и не ждал, но всё равно был очень растроган. Особенно подкупала трепетная серьёзность сына, от которой щемило сердце. Какой же он ещё юный! И как быстро растёт…
На службу Люциус ушёл с лёгким сердцем и до вечера обдумывал предстоящий разговор с Нарциссой. Однако позднее совещание помешало ему вернуться домой в приемлемое для беседы время, и Люциус решил дождаться утра. Когда он вышел из спальни, Нарцисса уже о чём-то спорила с Мари — чересчур смешливой помощницей по хозяйству. Заметив его появление, девушка мгновенно потупила взгляд и принялась собирать на стол. Война лишила завтраки былой изысканности, но кофе по-прежнему был отличным. Мари услужливо поклонилась и бочком покинула кухню — Люциуса она робела.
— Как твои дела, дорогой? — Нарцисса ласково погладила его по руке. — Что-то случилось?
Всё-таки она всегда тонко чувствовала нюансы. Люциус поцеловал её в висок и ободряюще улыбнулся.
— У меня вчера был очень интересный разговор с Драко.
— О чём?
— Я разрешил ему провести лето на учебной авиастанции. По приглашению Сириуса.
— Но он ведь…
— Да. Он хочет попробовать.
— Но он ещё ребёнок, Люциус.
— Он вырос, Нарси. Они с Сириусом неплохо проведут время.
— Сириус непременно научит его чему-нибудь неподобающему.
— Я думал о том, чтобы снять Драко половину дома в Станстенде, но совершенно не представляю, как он будет жить там один. Уж лучше в казарме с Сириусом.
Нарцисса склонила голову, что-то сосредоточенно разглядывая в чашке, а Люциус понял, что перестал дышать, лишь бы не помешать принятию непростого решения. Чтобы супруге было легче, он вздохнул:
— Я собирался было провести там лето, но Станстенд слишком далеко от Лондона, чтобы я мог ездить на службу, поэтому…
— Поэтому в Станстенд поеду я.
— Нарси, тебе будет не очень удобно.
— Я неплохо жила в Уике.
— Но твои дела… — Люциус даже скрестил пальцы, чтобы не спугнуть удачу.
— Я всё решу.
Драко был прав — играть на его мнимой беспомощности было несколько неспортивно, но иного выхода Люциус не видел. В Лондоне снова становилось опасно. Двенадцатого мая союзная авиация провела массированные бомбардировки, целью которых было уничтожение заводов, производящих синтетическое горючее. Задача была выполнена блестяще — заводы были разрушены на девяносто процентов, после чего немецкие механизированные части испытали острый дефицит топлива, потеряв возможность широкого манёвра.
Люциус проводил семью в последний день мая, и после этого несколько дней не покидал штаб. Удачную высадку десанта могло обеспечить лишь полное господство в воздухе, поэтому Истребительное командование работало на пределе сил.
Время начала операции определялось соотношением между приливом и восходом солнца. Высадка должна произойти в день при минимальном уровне прилива вскоре после восхода солнца. Это было нужно, чтобы десантные суда не сели на мель и не получили повреждений от немецких подводных заграждений в полосе прилива. В начале лета было только три таких дня — пятое, шестое и седьмое июня. Датой начала операции выбрали пятое июня. Однако из-за резкого ухудшения погоды Эйзенхауэр назначил высадку на шестое.