Страница 47 из 59
Взглянув через плечо, он увидел противника, приближающегося сверху сзади, чтобы окончательно добить. Снова раздался шум, отмечающий попадание снарядов в «Спитфайр». Выбора не было. Горящий двигатель не тянул, и самолёт просто падал.
— Сажусь на вынужденную на пляже! — крикнул Северус.
Он знал, что в воздухе спасения нет, и единственный шанс на выживание — посадка на песчаном берегу, при условии, что изрядно поврежденный самолет не взорвется при ударе. Северус попытался открыть фонарь и сбросил верхний люк, пролетевший в воздушном потоке над хвостом. Он не без энтузиазма подумал, что попадет в одного из преследователей, но чуда не произошло. Скорость стремительно падала, и когда Северус готовился сесть «на живот», оба удачливых противника пролетели над ним в десятке ярдов. Удар о землю дёрнул привязные ремни, и самолёт подскочил в воздух и снова коснулся песка на скорости около двухсот пятидесяти миль в час. Самолёт протащило по песку, и он остановился, уткнувшись в воду одним крылом. Северус выбил ногой боковую дверцу кабины и, невзирая на боль от ушибов и порезов, вывалился на песчаный берег.
Охваченный пламенем самолёт был неважным трофеем, зато карты, документы и фотоплёнка не должны были попасть в руки врага. Северус принялся уничтожать всё, что могло заинтересовать немцев, и едва не пропустил разыгравшуюся над головой трагедию. Чей-то самолёт протаранил одного из «Фокеров», а пилот успел выпрыгнуть с парашютом, и теперь Северус с ужасом наблюдал, как его пытались расстрелять из пулемётов, и, наверное, расстреляли бы, если бы не удалось связать этих гадов боем. Два «Спитфайра» уводили тройку «Фокке-Вульфов» в сторону моря, а Северус бросился к месту посадки парашютиста, гадая, кто это, и жив ли он.
Парашют было видно издалека, но чем ближе к нему приближался Северус, тем страшнее ему становилось. Найти близкого человека погибшим было страшно, но только мысль о том, что иначе первым успеет противник, чей гуманизм вызывал огромные сомнения, гнала вперёд. Тихий стон прозвучал для Северуса райской музыкой — жив! Остальное неважно! А когда он увидел, что запутавшийся в парашюте человек режет стропы и тихо ругается, то ликованию не было предела. Северус бросился на помощь и уже через пару мгновений обнимал Рея. Всё-таки близость смерти неплохо борется с любыми условностями.
— Господи, какой чертовски длинный путь домой нам предстоит, — тихо пробормотал Рей.
— Мы выберемся, — пообещал Северус, нащупывая в кармане «Браунинг М1906».
Впрочем, что они могли с одним пистолетом против почти целого взвода автоматчиков?! Первыми появились два или три солдата во главе с унтер-офицером из наземного персонала люфтваффе. Ни Северус, ни Рей не говорили по-немецки, но прекрасно понимали, в какой заднице оказались. Унтер-офицер быстро нашел пистолет и, очевидно, выругался. Толкая в спину автоматами, солдаты повели их обратно ко все еще горевшему самолету. Северусу показалось, что они собираются расстрелять их и бросить в огонь. Но унтер-офицер спросил:
— Bomben?
Не понимая, чего от него хотят, Северус кивнул:
— Да.
========== Люциус. 1944-1945 гг ==========
До Стенмора, где размещался штаб истребительного командования, Люциус обычно добирался на машине, которую вёл его адъютант Крэбб. Поначалу штабная работа ему не нравилась, но потеря Северуса слишком дорого обошлась Люциусу, чтобы продолжать полёты. Он понял это, когда нажал на гашетку пулемёта, поймав в прицел вражеского парашютиста. Рука тогда всё же дрогнула, но чувство отвращения к себе никуда не делось. Мерзость войны, казалось, проникала сквозь кожу, отравляя всё вокруг, и если раньше у Люциуса был Северус, в глазах которого хотелось оставаться джентльменом, то теперь — лишь оглушительная пустота.
Блэкберн тогда на удивление тонко оценил его состояние и положил перед ним рекомендацию для перевода на штабную работу. Раздумывал Люциус недолго, но принять решение ему помогла мысль о собственном нарушении присяги. На его совести был проступок Мальсибера, который Люциус не только покрыл сам, доложив о героизме и трагической случайности, но и вынудил лжесвидетельствовать Артура Уизли. Не то чтобы тот сильно сопротивлялся, но всё же…
Когда сбили самолёт Снейпа, и Люциус в отчаянии мог думать лишь о том, жив ли Северус, Мальсибер, по сути, сам сдался в плен, нарушив Устав. Его таран был совершенно бессмысленным ходом в той ситуации и преследовал лишь одну цель — иметь веский повод покинуть самолёт. И сколько бы ни злился Люциус на Мальсибера, он не мог отказать ему в отваге, а заодно и невольно восхититься целеустремлённостью и силой чувства, не замечать которое мог только Северус с его неуверенностью в себе.
Люциус много думал об этой ситуации, но всё равно не мог для себя решить, как надо было поступать. И даже зная, что всего лишь следовал долгу, не мог уверенно сказать, что это решение было самым правильным и не имело альтернативы. И кто знает, может быть, именно поступок Мальсибера поможет Северусу выжить… кто знает?
— Отец, удели мне, пожалуйста, пару минут.
Люциус долго сопротивлялся желанию Нарциссы и Драко вернуться в Лондон. Их дом не очень сильно пострадал от бомбёжек, но опасность всё ещё сохранялась. Но в этом вопросе супруга впервые в жизни проявила крайнюю несговорчивость, поставившую Люциуса в тупик. Конечно, и в Уике было небезопасно — близость авиастанции ничем хорошим не грозила, — поэтому Люциус сдался. Правда, он ничуть об этом не жалел — с потерей Северуса он смирился только благодаря поддержке Нарциссы — ей удалось его убедить, что плен поможет дожить до конца войны. А вот Драко скучал по своим приятелям из Уика, хоть и во всём поддерживал мать.
— У меня есть десять минут, — улыбнулся Люциус.
Иногда ему хотелось взять сына за руку или ласково потрепать по волосам, вот только такой порыв остался бы непонятым.
— Отец, я собираюсь поступать в авиашколу.
Слова Драко застали Люциуса врасплох.
— Тебе только пятнадцать.
— Да, отец. Поэтому я договорился с мистером Блэком, и он пока будет просто давать мне уроки.
Люциус и раньше считал Сириуса безрассудным идиотом, но даже представить не мог, насколько окажется прав.
— Как ты себе это представляешь, Драко?
— Мистер Блэк пригласил меня погостить на свою учебную авиастанцию. Летом.
— И что ты хочешь от меня?
— Мне надо это будет как-то объяснить maman. Не хотелось бы её расстраивать.
Люциус несколько раз вдохнул, борясь с нахлынувшим раздражением, а потом вспомнил себя в пятнадцать лет и свой первый полёт на биплане, казавшийся чудом. Сэр Абраксас назвал это увлечение «лишённым смысла», но серьёзно не препятствовал, считая, что с годами пройдёт. Так, может, Блэк не такой уж идиот? Уж лучше бросаться в опасное увлечение рядом с тем, кто сможет поддержать. И стоило быть с собой честным — Люциус знал, что рано или поздно этот разговор состоится. Только вот не был готов, что Драко вырастет так быстро.
— Я сам ей объясню. Она поймёт.
— Спасибо, па. Я знал, что ты поможешь.
Люциус устало потёр переносицу и решил написать Блэку, чтобы он не слишком потакал Драко и хотя бы иногда вспоминал, что тот ещё ребёнок. Пусть и повзрослевший гораздо раньше времени. Из-за войны, которая ещё не окончена.
— Когда ты собираешься?
— Первого июня.
— Хорошо.
До назначенной даты оставалось больше двух месяцев. Люциус взглянул в окно и, заметив машину Кребба, поспешил на службу. Драко умел выбирать время для разговора — Нарцисса по утрам пропадала в комитете офицерских жён, где активно занималась благотворительностью. И судя лишь по адресам корреспонденции супруги, Люциус мог сделать вывод, что стальная воля и твёрдый характер — отличительная особенность не только Беллатрикс и Сириуса, но и всех членов их семейства. Кровь — не водица.
Драко пожелал ему удачного дня, и Люциус вышел из дома. По дороге в Стенмор Крэбб делился новостями, намекая на скорый реванш во Франции. Откуда он черпал свои сведения, было не ясно, но Люциус знал о готовящейся операции в Нормандии гораздо больше своего адъютанта и не спешил исправлять неточности в его рассказе.