Страница 14 из 25
Внезапно раздались шаги — кто-то приближался по коридору, я хотела уже рвануть к кровати, но моя дверь оставалась закрытой и я продолжила слушать.
— Кто звонил? — поинтересовался вновь подошедший — этого голоса я не узнала.
— Шмель…
— Жалит?
— Не то слово.
— Лучше Шмеля не сердить.
— Согласен… Шмеля иногда побаивается даже Папа.
— Шмеля не боится только Дьявол…
— И Малек.
— Шмель за Малька всем кровавую баню устроит, — согласился собеседник с Зетом.
Еще два новых имени — Шмель и Малек. Пока я пыталась выстроить иерархию в этой сложной системе, электронный замок в моей двери пропищал с характерным звуком, и я тут же рванула к кровати, прикусив губу от боли в колене.
Едва я успела приземлиться на покрывало, как в комнату зашел незнакомый мне человек — это был парень лет двадцати семи, в брюках цвета хаки и рубашке с закатанными по локоть рукавами. В руках он нес аккуратно сложенную стопку одежды, придавленную подносом с едой. Поставив ужин на тумбочку и положив на край кровати одежду, он также молча направился к выходу:
— Как вас зовут? — спросила я, чтобы услышать его голос. Мне хотелось знать, находился он там, на дороге, когда нас подбирали, или нет — из-за металлической двери я плохо различала его голос. Он обернулся и коротко произнес:
— Мэттью.
Нет, этого голоса я раньше не слышала. Мне показалось, что его выражение лица было более умиротворенным, если можно было так выразится в отношении мужчины в камуфляже. Может быть, он мне ответит на мои вопросы? Мне нужно было завязать разговор, чтобы узнать больше.
— Лили Харт, — вежливо представилась я и добавила: — Спасибо за ужин и чистую одежду, Мэттью.
— Спокойной ночи, мисс Харт, — учтиво кивнул парень и вышел, тем самым прекращая все разговоры. Он так быстро удалился, что я даже не успела ничего спросить. Дверь за ним плотно закрылась с характерным щелчком замка, давая понять, что я не вольна в передвижениях.
И кто же все таки этот Шмель, которого побаивается сам Папа… — продолжала я рассуждать, но за неимением информации делать какие-либо определенные выводы было невозможно.
"Ладно. Доживем до утра…" — попыталась я успокоиться, но моя нервная система была на пределе, и перед глазами вставали картинки пережитого ужаса, калейдоскопом сменяясь на образы из сна. Вновь вспомнив и Эфенди с сыном, и невредимого Дугласа, и красочные погони, я вновь попыталась проанализировать ситуацию — мое подсознание, отказавшись принимать реальность, защищая мозг от шока, нарисовало мне яркую иллюзию, в которой я легко и просто убежала от врагов с помощью верного надежного телохранителя Дугласа, иллюзию с погонями на спортивных автомобилях и яхтах, иллюзию, где я не чувствовала ни холода, ни боли, ни страха, ни паники, иллюзию, в которой Ричард и Дуглас были живы и здоровы.
А реальность была гораздо чудовищней моего красочного приключенческого сна, и перед глазами опять встала жуткая картина пережитого: мокрая дорога, раскуроченные джипы, запах обгоревшего металла и плоти, Дуглас, изо рта которого стекала кровь, и Ричард, не подающий признаков жизни. Мое сердце вновь учащенно забилось, но я постаралась не паниковать раньше времени — если я все еще жива, значит Ричард тоже жив, иначе от меня уже давно бы избавились, как от ненужного свидетеля.
Я опустила взгляд на себя: мой все еще влажный сарафан был порван и испачкан грязью и кровью, рубашка давно потеряла первоначальный цвет, на ноги вообще было жутковато смотреть — колготки с меня сняла, как я понимаю, Стелла, когда перевязывала колено, и сейчас я рассматривала бледные, с разводами грязи голени. Мои ладони и предплечья, которыми я падала на асфальт, были все в ссадинах и синяках, но тщательно обработаны антисептиком. И волосы, мои длинные волосы липкими красноватыми прядями свисали вниз и добавляли колорита в и в без того плачевное зрелище. Даже страшно подумать, что творилось с моим лицом.
Я посмотрела на одежду, принесенную Мэттью, — необъятного размера новая мужская футболка черного цвета и трикотажные шорты. На тумбочке стояла большая бутылка минералки, дымился горячий суп и какао в огромной темно-синей чашке. Среди этих вещей я чувствовала себя лилипутом в стране гигантов.
Я потянула носом и захлебнулась слюной от запаха свежесваренного какао — словно я вновь попала в свое беззаботное детство. Да — это было как раз то, что мне нужно. На секунду я задумалась — стоило ли прикасаться к питью или еде от людей, которым я не доверяла. Но интуиция в этот раз не била тревогу и молчала, хотя это заторможенное состояние вполне могло быть продиктовано остатками того препарата, от которого я отключилась на несколько часов.
"Харт, прекрати истерить. Если бы тебя хотели накачать наркотиками или отравить, то давно бы это сделали еще в медчасти!" Согласившись с этими выводами, я сперва утолила жажду изрядным количеством воды, а затем обхватила обеими руками горячую чашку и аккуратно отхлебнула ароматную густую жидкость. Какао оказался сладким и вкусным — именно таким, какой я любила. На всякий случай я прислушалась к своим ощущениям — чувствовала я себя не хуже, чем пять минут назад, а значит какао был "чистым". Я облегченно вздохнула и, обжигая язык и горло, с жадностью выпила больше половины чашки, ощущая, как по моему организму начало разливаться тепло и подобие уюта, как в детстве, когда мама мне готовила этот напиток в дождливую пору. Это было странное состояние, учитывая мою ситуацию: умиротворения и душевного покоя.
Поставив чашку на тумбочку, я более внимательно посмотрела на гладкую поверхность прикроватной мебели и тут же заглянула внутрь в надежде увидеть там что-то значимое. Но ящик был пуст, и я посмотрела на приоткрытый шкаф — вероятно, его тоже "почистили" к моему приезду…
"Надо дойти до душа", — пульсировала мысль в моей голове, но напряжение ночи и остатки введенного мне препарата давали о себе знать. Мои веки становились с каждой секундой все тяжелее и тяжелее, и я, сама того не замечая, погрузилась в небытие, все еще ощущая на губах сладкое какао.
К моему лбу кто-то прикоснулся. Это было приятно. В ушах послышался вздох — голос похож на мой, только хриплый. Опять чья-то рука на моем лице. Внезапно все прекратилось. Мне это не понравилось. Я нахмурилась.
— Почему мне не доложили, в каком она состоянии!? — услышала я чей-то до боли знакомый голос где-то на краю сознания.
Ответа не последовало и вновь этот голос:
— Что значит "Она была агрессивно настроена"! — пауза. — Нет, еще не говорила, он сейчас на задании и не доступен… С ней у меня будет серьезный разговор…
Мой мозг зафиксировал происходящее более отчетливо и, переработав информацию, вновь начал задавать вопросы: "Чей это голос?" Он принадлежал… он принадлежал Эльзе… Эльзе Хоуп…?
Наверное, я все еще сплю и выдаю желаемое за действительное. Но голос не исчез.
— Теперь с тобой разберемся, — голос звучал жестко и сердито.
— Ну миссис Хоуп, я-то тут при чем…? — кажется, это Зет.
— Испугали ребенка до полусмерти. Полная база здоровенных непробиваемых лбов со спецподготовкой, а толку чуть — не можете одной хрупкой девушке толком объяснить ничего.
— У нас четкие указания относительно информации. Мы не имеем права…
— Ну хоть бы успокоили ее, утешили ласковым словом, — перебила она собеседника.
— Миссис Хоуп… вы пошутили?
— Как же с вами, мужчинами, тяжело… — будто устав что-либо доказывать, произнесла она. — Одежду Лили выдали? Лат подъедет позже с вещами…
— Да, выдали и ужин принесли…
Я помотала головой, пытаясь избавиться от морока, но тут же поморщилась от головной боли и медленно открыла глаза. На пороге стояла невысокая пухленькая Эльза и тихо отчитывала какого-то парня, который как минимум был вдвое больше ее.
— Миссис Хоуп? — удивленно прохрипела я, все еще не понимая в какой реальности я нахожусь.