Крысолов

Отец покачал головой.

— Нет, дело не в этом… Когда ребёнку даётся имя, вместе с тем родитель интуитивно прописывает своеобразный код и качества будущей личности. Все дети в семье рождаются разными, со своим уникальным характером и судьбой, ты бы поняла этот момент будь сама матерью… Назвать обеих дочерей одним именем… не знаю… это странно, Минако, очень странно…

— Значит, ты считаешь, что в исчезновении все-таки виноваты родители?

— Если не они, тогда за каким чёртом маленькая девочка ушла из дома? Услышала волшебную флейту крысолова?

Я потрясённо уставилась на отца.

— Крысолова? О чем ты?

— Папа имеет в виду старинную легенду нашего города, в которой говорится, что 26 июня 1284 года музыкант, обманутый главой города, отказавшегося выплатить вознаграждение за избавление города от крыс, с помощью волшебной флейты увёл за собой 130 детей, сгинувших затем безвозвратно*, — пояснила Катарина, отпивая чай. — По одной из версий крысолов утопил детей, как и крыс, а по другой — увёл за собой в пещеру в ад, поскольку музыкантом оказался переодетый в пёстрые одежды дьявол.

— Звучит, как банальная страшилка! — фыркнула я.

— Возможно, — кивнула Катарина. — Однако за правдоподобность этой легенды говорит тот факт, что в хронике нашего города сделана запись в 1384 году о том, что в 26-й день месяца июня сто лет назад произошёл этот инцидент с исчезновением 130 детей. Страшилки и сказки, являющиеся вымыслом, обычно остаются в народном творчестве, а не в хрониках, призванные фиксировать все значимые события города.

— Ни за что на свете не поверю в то, что Катарина Айно верит в волшебную флейту! — усмехнулась я.

— Я не говорила, что верю в волшебную флейту. Я лишь рассказала тебе о некой легенде, которую знает любой ребёнок нашего города. И ты бы тоже знала, если бы не считала ворон на уроках.

— Куда уж мне до тебя, мисс “Совершенство”, — буркнула я, бросая на Катарину мрачные взгляды.

— Минако, прекрати дерзить сестре, — сказала мама, расставляя на столе кружки с горячим глинтвейном.

— Но я вовсе не…

— Достаточно! — отрезала она. — Я не хочу больше слышать о семейных ссорах и пропавших детях ни слова. Сегодня у нас день радости и не стоит его омрачать по пустякам.

— Наша мама совершенно права, — кивнул отец. — К тому же нужно что-нибудь придумать, как отблагодарить доктора Сайто за то, что он нашёл Минако. Одному Богу известно, сколько бы прошло времени, прежде чем мы нашли её в этих болотах.

— Абсолютно согласна, — поддержала отца мама. — Я думаю, следует пригласить его к нам на обед. Это самое малое, что мы можем для него сделать.

— ЧЕГО?! — вскричала я. — Пригласить ЕГО к нам в дом?!

Вся семья уставилась на меня, словно на умалишённую.

— В чем опять дело, Минако? Ты не хочешь, чтобы мы пригласили доктора Сайто на ужин, тем самым, отблагодарив за твоё спасение? — нахмурилась мама.

— Я… просто… он… странный… и вдруг доктор Сайто не захочет сам… — промямлила я, запинаясь, на ходу придумывая оправдания своей вспышке.

Да и что я могла сказать им? Всяко не то, что подозреваю доктора Сайто в том, что он лишил меня девственности при самых странных обстоятельствах в моей жизни.

— По-моему, Минако нужно прилечь, иначе этот вечер может закончиться для кое-кого в психушке, — ехидно хмыкнула Катарина, и мама с папой, как всегда с ней согласились.

Переступив порог своей комнаты, я почувствовала, как вся усталость мира навалилась на мои плечи. Дурацкие мысли и подозрения относительно того, куда пропала Чибиуса и что, в конце концов, произошло между мной и доктором Сайто, не давали мне покоя.

Швырнув ключи от машины на письменный стол, заваленный журналами о знаменитостях и скинув джинсы с футболкой, я встала перед огромным зеркалом, внимательно себя рассматривая. Да уж, видок был ещё тот! Кто бы в здравом уме признал бы в этом жалком существе Минако Айно, девушку с огромными глазами редкого василькового оттенка и кожей, напоминавшей лепесток чайной розы. Даже моё главное сокровище — длинные до пояса золотые волосы, которые так восхищали окружающих, казались тусклыми и неухоженными. Какое счастье, что меня сейчас не видит Ятен!

Я сняла лифчик, сбросила трусики и вновь уставилась на себя. Интересно, лишившись девственности девушки, меняются внешне? Становятся более желанными для парней? Можно ли меня теперь считать наконец-то, переступившей черту физической любви? Я не знала ответа. Мои трусики и внутренняя поверхность бёдер не были испачканы кровью… Может, это и в самом деле был сон, а доктор Сайто просто услышал моё бормотание и захотел надо мной подшутить.

Я приняла душ и выпила таблетку седативного средства, чтобы расслабиться и поспать. Высушив волосы феном, я плюхнулась на кровать, раскинув руки, словно птица. Постельное белье пахло лавандой. “Как же я соскучилась по своей комнате”, — подумала я. Мне захотелось позвонить Ятену, и я уже потянулась за телефоном, но тут же одёрнула себя. Нельзя быть такой назойливой. Я уже получила от него сообщение: “Рад, что ты нашлась живой и невредимой” с сердечком, на которое я тут же ответила: “Большое спасибо”, добавив два сердечка. Однако молодой человек больше не захотел поддерживать разговор.

Поначалу я думала, что не заметила его сообщения из-за шквала звонков и смс-ок, обрушившихся на меня, пока я находилась в лагере археологов, но нет. Я пролистала журнал в телефоне трижды самым тщательнейшим образом. Больше сообщений от Ятена не приходило. Конечно, молодой человек как обычно проявил излишнюю деликатность и просто подумал, что мне сейчас не до общения с ним, а я опять стала изводить себя напрасными терзаниями. Если посмотреть на ситуацию с другой стороны, Ятен всё же проявил заботу и выразил радость от того, что я нашлась. Если бы ему было все равно, он бы никогда не прислал подобное сообщение… да ещё и сердечко! Сердечко определённо меняло всё! Я перевернулась на правый бок и блаженно вздохнула.

“Ятен…” — прошептала я одними губами, будто смакуя это имя, от которого моё сердце забилось быстрее. Я полюбила его с первой минуты, когда увидела на сцене нашего колледжа во время студенческого отчётного концерта, где он со своими братьями Сейей и Тайки исполнял песню “Search for your love” о любви к несравненной принцессе, которую ищет влюблённый юноша. Услышав голос молодого человека и такие чувственные слова песни, я влюбилась. Вот так просто. Взяла и влюбилась.

Даже спустя год я помнила всё до мельчайших подробностей: блеск софитов, мелодичный голос, жёлтую розу в петлице его безупречного костюма голубого цвета и мечтательные чуть раскосые зелёные глаза. Глядя на него, я впервые ощутила, как во мне вспыхнуло желание — чувственное, яркое и горячее. Мне так захотелось, чтобы этот волшебный молодой человек принадлежал только мне одной, что стало трудно дышать. Целых восемь месяцев мы вращались в одной компании — совместные походы и посиделки до рассвета, посещение клубов, кино, общее увлечение музыкой. Он был сдержан и никогда не признавался в своих чувствах, но всё же что-то заставляло меня верить, что Ятен был ко мне неравнодушен. Возможно, дело было во взглядах, которые он иногда украдкой бросал на меня или комплиментах, которые не говорил ни одной девушке, кроме меня. Однако почему молодой человек не хотел более тесного сближения, я не понимала. По правде говоря, я многое в нём не понимала. Не понимала этой странной отрешённости и мечтательности, которая выбивала его из реальности, и уносила куда-то далеко прочь из этого мира, и поэтому никогда нельзя было угадать, о чём молодой человек думал, а делиться своим внутренним миром он ни с кем не любил. Даже со мной. Ятен был для меня загадкой и неразгаданным секретом, который мне хотелось узнать во чтобы то ни стало. Поэтому я с замиранием сердца продолжала ждать и надеяться, когда же молодой человек предложит мне встречаться. Однако этого так и не произошло, потому что появилась ОНА — Оливия, рыжеволосая нимфа, вернувшаяся после своего трёхгодичного обучения в Европе. Сейя рассказывал, что Оливия выросла с ними, и её семья была чрезвычайно близка с семьёй Коу. И хотя, как мне казалось, между Оливией и Ятеном ничего не было, всё же я не могла не заметить того, что он перестал бросать на меня те самые загадочные взгляды, от которых моё сердце неистово билось.