Крысолов

— Кунцит, но они же от тебя не отцепятся, если ты что-нибудь не сделаешь! Ты можешь сесть в тюрьму! — крикнула я на него почти в ярости.

— Нет такой тюрьмы, моя красавица, откуда бы я ни смог уйти к тебе по собственной воле, когда мне этого захочется, — сказал он насмешливо.

Никогда бы не подумала, что в лице моего отца может быть столько дикой и неконтролируемой ярости. Он двинулся к Кунциту. Никто из полицейских не попытался его остановить. И даже я не успела понять, что происходит, пока рука Катарины не перехватила запястье отца, вытаскивавшее пистолет из кобуры. Он тяжело дышал, а его глаза налились кровью.

— Опомнись, папа! Этот сукин сын провоцирует тебя!

Отец опустил руку.

— Минако, если ты сейчас не отойдёшь, я выволоку тебя отсюда за волосы, — со злостью сказал он, буравя Кунцита взглядом полный ненависти.

— В этом нет нужды, господин Айно, — мягко заметил Кунцит. — Я изначально собирался пойти с вами по собственной воле и любезно ответить на ваши вопросы.

Его взгляд остановился на детективе, который несколько минут назад надел на него наручники.

— Минь! — крикнул Кунцит грозно, сдвинув брови.

Детектив вздрогнул и приосанился, как будто перед ним неожиданно предстало высокое начальство, а не арестованный человек. Кунцит что-то бросил ему по-китайски, а тот с посеревшим лицом быстро поднял лежавший на траве чёрный пиджак, в который был завёрнут Артемис, отряхнул и поспешно накинул ему на плечи.

— Вот теперь я готов следовать в участок, господа, — весело сказал Кунцит, окидывая толпу насмешливым взглядом.

Стоявшие в окружении полицейские заметно растерялись. Беспрекословное подчинение одного из них произвело большое впечатление, и вызвало недоумение даже у самого детектива Миня, который затравленно смотрел на Кунцита.

— Я не позволю! Нет! — закричала я, крепко обнимая его высокую фигуру.

Стальные пальцы моего отца сжались на моих плечах и с силой рванули в противоположную сторону, отчего я потеряла равновесие и рухнула на землю.

— Прекрати устраивать здесь цирк! — заорал он, преграждая мне путь, тем самым предотвращая мои возможные попытки броситься вслед за Кунцитом.

В окружении как минимум пяти полицейских он пошёл вперёд по направлению к патрульным машинам. Никто из детективов не пытался приблизиться к нему или коснуться, как будто они сопровождали прокажённого. Дойдя до парковки, Кунцит резко остановился и развернулся. Он широко улыбнулся в ответ на мой вопросительный взгляд и сказал:

— Мина, осталось очень мало времени. Если ты не найдёшь девочек до завтрашнего новолуния, то будет поздно… Всё, что сейчас происходит — изначально задумано именно так. Поверь, мне ничего не угрожает, но ты должна поторопиться…

Я посмотрела на Кунцита, пытаясь с жадностью запечатлеть его образ, и он посмотрел на меня — нежно, с любовью, снисходительно и спокойно. И глядя в эти немигающие льдистые глаза, я подумала, что, наверное, так и смотрят на смертных боги… Так и взирает на человека Смерть…

Прошло, должно быть, несколько минут, когда полицейский кортеж уехал. Никто из нас: ни отец, ни Катарина, ни я не шевелились. Я просто таращилась на то место, где только что за поворотом скрылась последняя машина. В голове не было ни одной мысли, только ощущение холода на коже и горечи на языке. Спустя какое-то время я всё же нашла в себе силы — подобрала с земли свой клатч, достала телефон и вызвала такси.

— Куда это ты собралась на ночь глядя? — сварливо спросил отец.

— К Рей. Переночую в её храме, и вообще я решила, что немного поживу у неё, пока мне не дадут общежитие в колледже. За вещами заеду завтра, — ответила я, не глядя на него.

Отец и Катарина посмотрели на меня, как на ненормальную.

— Ты что же собралась бросить родной дом из-за этого уголовника?! — зашипела сестра. — Господи, Минако, ты вроде никогда не была дурой!

— Ты тоже, Катарина. Уж ты-то точно никогда не была… Мне следовало сделать это уже давным-давно и начать самостоятельную жизнь, только вот духу всё не хватало…

Глаза отца сузились.

— А теперь что же, сразу хватило? И это твой способ “отблагодарить” нас с мамой за все, что мы для тебя сделали?

— Ты можешь называть его как угодно. Я благодарна вам с мамой за то, что вы вырастили меня, но сейчас самое время для меня уехать и набить свою тысячу шишек… От этого не спрятаться и не укрыться за стенами ваших взглядов на жизнь. Я выросла и хочу заниматься музыкой, хочу петь… Кунцит дал мне возможность, вспомнить об этом… Я буду продолжать искать девочек до конца и найду настоящего похитителя и убийцу, чего бы мне этого не стоило!

Какое-то время отец приходил в себя от моего заявления. Я думала, он начнёт опять кричать и обвинять меня во всех смертных грехах, но нет…

— Минако, послушай меня, — начал он неожиданно ласково. — Пожалуйста… Не говори так… Я прошу тебя… Останься сейчас дома… Отдохни… Завтра мы поговорим… Спокойно, без нервов и скоропалительных решений… Я знаю, что тебе больно оттого, что произошло… Но потерпи хотя бы до завтра… Не надо уходить вот так… Подумай о матери. Пожалуйста…

Каждое “пожалуйста” и “прошу тебя” моего отца было для меня, словно пощёчины. Он никогда не говорил мне таких слов, и поэтому я не могла точно сказать, был ли это расчёт или просто свидетельствовало о крайней степени отчаянья. Одно я знала точно — останься я дома сегодня, и можно было уже забыть о том, что я только что заявила. Поэтому я молча развернулась и пошла прочь в сторону дороги. Ни сестра, ни отец не попытались меня задержать. Проходя мимо Катарины, я услышала, как она всхлипнула. Но я не обернулась.

— Время пришло. Её НУЖНО отпустить, милая… — донёсся за спиной печальный голос моего отца. — ТАК НУЖНО… ВРЕМЯ ПРИШЛО… ЕЙ ПРИДЕТСЯ УЙТИ…

***

Спала я крепко, долго, без сновидений, хоть и пришлось провести ночь на футоне. Несмотря на то, что я заявилась среди ночи, Рей встретила меня с величайшим радушием и предложила занять пустую комнату на втором этаже, расположенную прямо под выступом высокой остроконечной крыши дома при храме, что находился на горе “Хи”. И хотя здесь не было привычной для меня кровати, а в обстановке чувствовалась откровенная старомодность и традиционность, в целом я осталась довольна своим новым маленьким пристанищем — в комнате было чисто, уютно и что самое главное тепло.

Когда я проснулась, время уже давно перевалило за полдень. Однако небо было пасмурным. Шёл дождь. Редкие мелкие капли барабанили по крыше, создавая удивительную какофонию звуков переливчатой музыки водной стихии. Правда через некоторое время дождь всё же усилился настолько, что с разверзнутых небес хлынул настоящий водопад, и ветхая крыша старого храма с горы “Хи” не выдержала — понемногу вода стала просачиваться внутрь.

Я с трудом поднялась — сказывалась ночь на жёсткой поверхности, и высунулась наружу, оглядывая старые постройки в обрамлении плотной стены деревьев, впитывая в себя запахи хвои и мокрой коры. Во дворе храма никого не было видно, что не удивительно. В такую погоду всех прихожан, скорее всего, “смыло” дождём, а главный священник — дедушка Рей, по всей видимости, сейчас был занят тем, что изгонял вредных злых духов воды, которые в очередной раз вознамерились лишить его паствы и пожертвований храму.