Страница 14 из 36
Не значит ли это, что заклятье, которое он наложил на нее, стало слабеть?
И снова в ушах зазвучали часто ей снившиеся слова, произнесенные издевательским голосом графа:
— Я клянусь исполнять все желания моего господина… — И вдруг неожиданно для себя громко сказала: — Нет, я больше не буду покорной безмолвной куклой! Лучше умру!
Налетевший порыв ветра ударил ее слова об каменные стены и разметал торопливым эхом: «умру, умру, умру»…
Вздрогнув, Агнесс отошла подальше от зловещих стен и с горечью посмотрела на упавший дуб. Как его жаль! В замке было так мало живого, настоящего, что гибель дерева казалась ей смертью хорошего друга. Она подошла и обреченно погладила лежащий на земле скользкий от воды ствол. Молча роняла слезы, не в состоянии сделать ни шагу.
Здесь ее и обнаружил граф. От виска к подбородку у него спускался багровый кровоподтек, некогда белоснежная рубашка была вымарана в грязи, и сам он больше походил на исчадье ада, чем на человека.
Опомнившись, Агнесс кинулась прочь, но он в два шага догнал ее и безжалостно схватил за волосы.
— Вот ты где! Я был прав: уехать с нескио ты не сможешь! Еще никто из моих рабов не смог от меня сбежать! И ты исключением не будешь! Что он тебе сказал? — и он повернул к себе ее лицо, пронзая жестоким взглядом.
Он показал ей кольцо, камень полыхнул кровавыми всполохами, заставляя отвечать, но Агнесс обреченно молчала. Граф с проклятьями поволок ее вниз по мрачным переходам замка. Они были бесконечными, эти темные полуосыпавшиеся каменные лестницы, ведущие вниз, вниз, вниз. Она понимала, что ее ведут на смерть, но, опутанная магическими узами, ничего поделать не могла. Она снова превратилась в безгласную покорную тень без собственных желаний и воли к жизни.
Контрарио приволок ее в нижний коридор, где никто из графской челяди не бывал. Черные от влаги и плесени стены издавали отвратительное зловоние. Одной рукой он держал свою безвольную пленницу, другой открыл тяжелую дверь.
Втолкнув Агнесс внутрь с такой силой, что она не устояла на ногах и упала на колени. Контрарио закрыл дверь и несколько раз щелкнул огнивом над плошкой с маслом. На третий раз масло загорелось, и от него пошел еще более удушливый смрад, чем от стен.
— Столько лет не зажигали, протухло, — обыденно заметил граф, — но ничего, сейчас света будет побольше. — Он говорил это так, будто они собрались безмятежно пообедать в покоях Агнесс.
От разгоревшегося масла по стене побежала тоненькая ниточка огня, и вскоре засветились плошки с маслом уже во всем помещении. Агнесс с ужасом огляделась.
Так вот где ей придется погибнуть!
Видимо, это был один из нижних ярусов замка. Низкий сводчатый потолок затянуло мокрыми грязными тенетами, похожими на черную плесень. Пол был скользким от влаги, выступающей сквозь неровные камни пола. Агнесс подумала, что это просачивается гнилая вода из рва, и ей стало дурно.
Посередине помещения над полом возвышался выложенный необтесанными каменными глыбами колодец, закрытый чугунной крышкой со странными литыми знаками. Возле колодца стояло несколько каменных сидений. На одно из них граф и толкнул изменницу.
— Ты знаешь, что делают с такими, как ты? — его голос был спокоен, даже уютен. Так он с ней говорил очень редко, только тогда, когда был чем-то особливо доволен.
Агнесс прямо взглянула на него и с горечью признала:
— Догадываюсь.
Он злобно сверкнул глазами.
— Нет, не догадываешься! Потому что я и сам не знаю, что с тобой сделаю. В моей жизни это первый случай, когда из под моей власти выскользнул мой раб. Что произошло? Что тебе сказал нескио?
— Ничего. Просто он был добр со мной, — Агнесс вспомнила благородное лицо нескио, и выражение ее глаз смягчилось.
— Добр? — граф угрожающе склонился над ней и недоверчиво переспросил: — И только?
Она не стала отвечать, упорно глядя в стену. После утраты надежды у нее не осталось сил к сопротивлению. Да и к чему сопротивляться? Скорее бы уж конец. Неизвестность страшила куда больше, чем гибель. Но в подвале инструментов для пыток не было. Так что же приготовил ей граф за отступничество?
А он молча размышлял, не двигаясь и пристально глядя на свое кольцо. Камень странно мигал, бросая вокруг слабые красноватые отблески, будто обессилев.
— Неужели власть кольца кончается там, где начинается идиотская доброта? Такая ерунда оказалась сильнее Тетриуса? — граф брезгливо поморщился. — Как же мало я знаю. Но сейчас попробую узнать побольше.
Агнесс тоже посмотрела на искрящийся камень.
— Почему вы знаете мало? — странное любопытство заставило ее задать запрещенный вопрос.
Она ждала неотвратимого наказания, задавать вопросы графу запрещалось, но он неожиданно ответил:
— Потому что этот камень гораздо старше живущих ныне в стране. Это один из трех осколков, на которые был разделен единый камень из короны наших законных правителей, королей Терминуса. Его зовут Тетриус. И попал он ко мне случайно. Впрочем, тебя это не касается. Смотри на него!
Агнесс вспомнила, как впервые услышала этот приказ десять лет назад, и зажмурила глаза. Граф презрительно усмехнулся. Бесплодное сопротивление жертвы его не волновало. Камню не привыкать подчинять своей воле самых упорных строптивцев.
Правда, порой ему казалось, что он тоже, как и все остальные, только жалкий пленник чародейского камня. Возможно, так оно и было, потому что обладателем Тетриуса он себя не чувствовал никогда. Скорее, наоборот, это камень им обладал и властвовал, а он только исполнял его желания.
— Смотри на него! — вновь повторил приказ, заставляя ослушницу подчиниться.
Агнесс поневоле открыла глаза. Граф уже одел кольцо на средний палец левой руки и держал камнем к ней, на уровне лица. Взгляд ее снова, как в первый раз, приковался к искрящемуся все сильнее и сильнее камню.
— Повторяй за мной: Я клянусь исполнять все желания моего господина!
Искры из камня разрослись уже в настоящее пламя, оно жгло глаза и сердце Агнесс, заставляя забыть, кто она. Рот уже приоткрылся, чтоб повторить слова заклятья, но тут откуда-то из глубин памяти послышался голос нескио, несколько раз повторившего ее имя сильным и звучным голосом. Сердце откликнулось и забилось, сокрушая путы.
Камень сиял все ярче, но того морока, что овладел ей в прошлый раз, не было и в помине. Наоборот, она мыслила ясно и четко и вдруг поняла, что камню с ней не сладить.
Граф с раздражением повторил:
— Я клянусь исполнять все желания моего господина!
Вскинув голову, Агнесс посмотрела ему в глаза и четко произнесла:
— Я никогда не буду исполнять ваши злобные желания!
Граф опешил и опустил руку. Камень угас, будто вмиг растерял все свои магические свойства. Контрарио побагровел от приступа неконтролируемой ярости.
— Хорошо, тогда я расправлюсь с тобой по-другому! — он схватил ее за горло и приподнял, неистово тряся.
У несчастной женщины глаза вылезли из орбит, и она схватилась за его руки, пытаясь ослабить хватку. Это взъярило его еще больше.
— Давно пора от тебя избавиться! Отправить тебя к крысам!
Она побелела от животного ужаса.
— Нет! Только не это! Убейте меня сами!
— Не ты первая, не ты последняя полетишь в подземелье!
Говоря это, он бросил ее в мокрый угол, склизкий от плесени и застойной воды. Отвернувшись, принялся открывать чугунную крышку колодца. С трудом приподняв, с грохотом откинул ее на каменный пол. Снизу пахнуло мертвечиной и ядовитыми испарениями.
Агнесса с трудом вскочила и кинулась к дверям.
— Помогите! Помогите! — она принялась бить по дверям, обдирая в кровь руки о шероховатый камень.
Граф злорадно захохотал, сверкая полубезумными глазами. Широко расставил ноги и протянул к ней руку, намереваясь схватить.
— Ты что, полагаешь, кто-то поспешит к тебе на помощь? В мои дела не вмешиваются. К тому же замок слишком большой, чтоб отсюда слышны были хоть какие-то звуки. Да если даже кто-то и услышит твои вопли, не придет. Но крысы слышат все. И все знают. Это они исконные обитатели этого замка. Люди же приходят и уходят. Моя глупая мамаша думала, что может контролировать всех и вся, пока я однажды ночью не открыл этот люк и не любовался на серый ковер, покрывший все коридоры замка. О, они прекрасно знали, куда им надо идти! И что надо делать, тоже знали!