Заклеймённый

Стараниями Кессиди, Беверли все - таки стала похожей на невесту, немного бледную, но невесту.

- Господи! – Воскликнула она. – Ты такая красивая. Немного жутко от такой красоты, но и взгляд оторвать сложно. Есть что-то загадочное в твоем лице сейчас…

Беверли снова бросила взгляд на свое отражение и горько усмехнулась. «Невеста, которую заслуживает Рой! Ни живая, ни мертвая» - подумала она.

Спустя два часа, девушки ехали в экипаже в самую красивую церковь Бромта. Беверли смотрела на улицы из окна, и все вокруг казалось ей бесцветным. Все, что ее окружало, помимо близких, перестало иметь какое-либо значение. Она знала, что как только выйдет из экипажа, ей придется взять себя в руки, нацепить приветливую улыбку и сыграть роль счастливой, но застенчивой невесты. Ради отца, ради Корти и ради спокойствия матери. Ей придется на время забыть, что единственный мужчина, которого она смогла полюбить, погиб так далеко от нее, от матери, от дома. Ей придется закрыть глаза на то, что в ее мечтах, только Сайрус мог стоять с ней у алтаря. Она должна будет подавить разрывающий душу вопль, который несчастная девушка носила в себе уже столько дней. Придется постараться не видеть глаза, наполненные бескрайней синевой, каждый раз прикрывая свои. Придется не слышать звонкий смех, время от времени раздающийся в голове. Придется как можно глубже затолкать свою боль так, чтобы она не смогла ни на секунду прорваться наружу.

Подъезжая, девушки не могли не отметить количество приглашенных и простых зевак, собравшихся увидеть одну из самых ожидаемых свадеб. Беверли бросила взгляд на Кессиди и впервые подумала о том, что ее подруга сделала невероятное. Она ни словом, ни взглядом, ни разу не упрекнула ее в том, что Рой женится на девушке, которая давно отдала свое сердце другому и к тому же вот-вот умрет. Беверли даже не представляла, каково ей сейчас? Что творится в душе у ее близкой подруги? В знак благодарности, девушка сжала ладонь Кессиди, пытаясь выразить свою любовь, на что получила ответное пожатие и слабую улыбку. Сделав глубокий вдох, Беверли вышла из экипажа.

Ее встретил бурлящий мир веселья и всеобщего возбуждения. Она слышала перешептывания о том, как прекрасно выглядит, немного странно, но прекрасно. Неужели на пороге смерти, девушка может вызывать такое восхищение? Рой и его семья, ждали в церкви, насколько было известно Беверли, а ее собственная шла следом. Неуверенно осматриваясь, она заметила Самиду и, не раздумывая, бросилась к ней. В эту минуту девушке было абсолютно все равно, кто смотрит на них, осуждают ее поступок или нет?

- Держись, милая. – Ласково прошептала женщина, принимая Беверли в свои объятия. – Прости меня, меня и моего сына. Прости за все.

- Я ни единой минуты не пожалела, что встретила вас. – Девушка изо всех сил старалась не плакать, но это было чертовски трудно. – Если бы все повторилось, я бы сделала то же самое, потому что люблю вас. Люблю вас и…, вас и…

- Его любила, знаю. – Самида прижала девушку еще крепче. – Знаю, милая, знаю.

- Беверли. – Рука отца мягко легла на плечо дочери. – Пойдем, дорогая.

Девушка нехотя отстранилась и встретилась с взглядом мистера Монгроува, полным сожаления. Затем она обратила взор на собравшихся вокруг этой сцены зрителей и заставила себя улыбнуться.

- Госпожа Самида, - сказала она уже чуть громче, - вы не окажете мне честь, поприсутствовать в церкви? Так мне будет казаться что…, что…

- Мы будем рядом. – Сквозь наворачивающиеся слезы кивнула женщина. – До конца.

Никто кроме самой Самиды и девушек, не понял смысла этих слов, но в душе у Беверли все перевернулось. Если бы не это платье, все эти гости и обещание не плакать, данное самой себе, она бы рухнула прямо здесь на землю и дала волю рыданиям на руках у этой женщины, не меньше ее тоскующей по Сайрусу. Вместо этого она кивнула и направилась к отцу.

Беверли медленно шла по проходу, опираясь на руку мистера Монгроува. Рой стоял в конце ее пути, как бы двусмысленно это не звучало. Девушка смотрела в его лицо, которое знала с детства, и понимала, что оно совсем чужое. Они даже не дружили, просто долгие годы знали друг друга. Она почти ничего не знала о нем, ну, кроме того, что открылось в последнее время. Рой тоже никогда не интересовался ею, ее увлечениями, интересами, мыслями. Девушка давно поняла, что их брак был бы формальным, но ее муж смог бы продолжить вести ту жизнь, что у него была, а она нет. Этот брак был ему в тягость, но и Рой не смог пойти против воли отца.

Девушка украдкой посмотрела на несчастное лицо мистера Монгроува, который хорошо понимал, что проживает сейчас его дочь и сжала его руку, вынуждая посмотреть на нее. Ей ужасно хотелось подбодрить его, дать понять, что она справится, что она и сделала. Ее семья, за исключением Кортни, не знала о заклятье. Беверли хотела, чтобы они не страдали так долго, зная о близкой смерти дочери. Поэтому столь редкая улыбка на лице отца, согрела душу.

Мистер Монгроув подвел девушку к жениху, и она вложила свои холодные руки в его ладони. Рой не сводил с нее глаз, словно увидел впервые. Ему потребовалось долгих несколько секунд для того, чтобы опомниться и развернуться вместе с будущей женой к святому отцу.

Речь венчавшего их священника была монотонной, если не сказать скучной и Беверли начинала ощущать усталость. Ноги стали подкашиваться, а биение сердца замедлилось.

Внезапно двери церкви резко распахнулись, и сильный ветер принес с собой пыль и листья. Гости ахнули и вскочили со своих мест. Беверли увидела, что на улице все потемнело, словно надвигалась гроза. Неосознанно девушка поежилась, предчувствуя беду. Три мрачные фигуры в черных плащах, возникли на пороге. Беверли ощутила колючий мороз на коже и непроизвольно схватилась за шею.

Двое из пришедших остались в дверях, а третий медленно двинулся к ним. По дороге мужчина снял капюшон, и девушка увидела под ним человека, которого итак узнала.

- Добрый день! – Своим скрипучим неприятным голосом поздоровался придворный маг. – Прошу прощения за бесцеремонное появление, мистер Левенсви.

- По какому праву вы вламываетесь на свадьбу моего сына? – Спросил Ричард, выходя из толпы растерянных гостей. – Да еще и своих ищеек прихватили. ВЫ пугаете моих друзей.

- Долг перед королем и занимаемая должность обязывают меня. – Строго сказал Седрик. Он посмотрел на Беверли и не смог скрыть удивления. – Мисс Монгроув?!

Девушка не стала здороваться, чувствуя, как гулко забилось ее сердце, а она уже думала, что оно на это не способно. Мужчина подошел ближе и, нахмурив брови, покачал головой. Следующие слова он произнес тихо, только ей одной.

- Разве не говорил я вам, чтобы вы лучше выбирали себе друзей? Посмотрите к чему, в итоге, мы пришли? – В голосе его сквозило обманчивое сочувствие, но Беверли оно казалось снисходительным. – Ваш «друг» впутал вас в сомнительные дела, результатом которых стало, насколько я вижу, заклятье грязной крови. Как много вам осталось? Кожа, волосы и потухший взгляд говорят мне о том, что сутки, может чуть больше. А где же ваш приятель? Снова вышел сухим из воды?

От его слов, сердце Беверли сжалось, но отвечать она снова не стала.

- Несмотря на ваше состояние, я обязан выполнить свой долг. – Прошептал он, а потом развернулся к гостям. – Мисс Монгроув, вы арестованы за измену перед короной. Вы обвиняетесь в пособничестве преступнику, краже, причинению вреда здоровью и колдовстве!

Глава двадцать третья, в которой дыхание смерти холодит душу…

Беверли сидела на жестком тюфяке, который давным давно свалялся и чуть ли не окаменел. Она подобрала под себя ноги, пытаясь согреться. И дело было вовсе не в том, что в этой темнице холодно и сыро, хотя так оно и есть. Девушка испытывала странное чувство дежавю, словно бывала здесь и не раз. Возможно, это было то самое место, в котором заклеймили Амира, а может просто одно из многих так похожих одно на другое. Беверли сидела так довольно давно, сутки, может больше. Она никак не могла забыть лица гостей, приглашенных на свадьбу, которая так и не состоялась. Слова, сказанные Седриком, уничтожили и без того шаткую репутацию ее семьи. Когда ее вели по проходу в церкви, Беверли не осмелилась посмотреть на маму, а отец порывался вмешаться, но девушка в отчаянии дала понять, что этого делать не стоило. Самида успела коснуться ее рукой, изо всех сил сдерживая слезы, прежде чем девушку посадили в закрытый экипаж.