Царь-дедушка

-- Ну, значит, слушайте, внуки. В давние времена, в дальних землях, таких дальних, что там и людей почти нет, под большим деревом любил сидеть и медитировать один святой отшельник. Великого он достиг просветления, понимал язык всех зверей и птиц, но превыше всего славился в окрестностях своим мастерством лекаря. Людей там, как я сказал, практически не было, потому приходили к нему лечиться все больше звери -- то ворона, то лисица, -- никому не отказывал добрый отшельник. Настоящее имя его неведомо, но местные, я слышал, прозывали его Айболит...

***

Утро началось с невероятного поноса. Брюхо скрутило со страшной силой, еще до свету -- еле успел до трона с дыркой добежать.

На звуки августейшей диареи, перемежаемой стонами и ругательствами, всполошились дворцовые слуги, и уже к концу первого, скажем так -- подхода, в царские апартаменты примчался князь Папак из Артавы во главе целой плеяды дворцовых медиков.

-- Скорее, скорее дармоеды! -- поторапливал он светил медицины. -- Государя отравили!

Бледного и не одетого кастеляна-распорядителя при этом можно было понять. Я, конечно, в столице без году неделя, верными людьми еще не обзавелся, но для порядку, случись со мной что, князя попросту удавят. Чтоб, значит, другим было неповадно.

-- Срочно надо сделать его величеству промывание. -- донеслись до меня взволнованные голоса лекарей.

-- И отворить кровь.

-- Быть может лучше пиявок поставить?

-- Благовония! Благовония-то! Вдруг отравление легочное?

-- Идиоты! -- гаркнул я, выходя из кабинета для утренних раздумий и медитаций. -- Не можете отравленного царя от обожравшегося отличить!

Вот вам когда-нибудь встречалось выражение «немая сцена»? Так это была она.

-- Ну, что тут за паника? -- утренний понос мне, разумеется, любви к ближним и мягкости характера не прибавил. -- Не собираюсь я помирать пока, не дождетесь.

-- Государь, мы... -- неуверенно начал Папак.

-- Вы-вы. -- кивнул я. -- Перекормили царя. Я ж в монастыре и в дороге привык к пище грубой и простой, а ты, голубчик, удумал меня закармливать вкусностями и деликатесами. Вот желудок и расстроился -- ничего странного и удивительного тут нет, -- можешь вон у лекарей спросить.

Медицина дружно поспешила подтвердить мои соображения и восхититься государевой мудростью и глубокими познаниями во врачебном деле.

-- От брата Шаптура нахватался, в обители еще. -- отмахнулся я от роя льстецов. -- Кстати, где он? Его ж к Кагенову одру вызывали, а среди пришедших меня спасать я его что-то не наблюдаю.

-- Он... тут. Недалеко. В монастыре близ Аарты. -- сообщил Папак. -- Его туда преподобный Йожадату определил.

-- А ты определи обратно во дворец. И... -- я прислушался к звукам в коридоре. -- Да, скажи князю Латмуру, что никто меня не отравлял, а то вон, слышу уже, Блистательные несутся по коридору. Не меньше десятка. А я сейчас.

С этими словами я вновь укрылся в санузле и захлопнул перед носом кастеляна дверь.

-- Ваше величество, вам надобно непременно выпить настой шалфея! -- донеслись до меня выкрики дворцовых врачей, обеспокоенных перспективой потерять клиента номер один.

-- Лучше будет рисовый отвар!

-- Чушь и ересь! При желудочном расстройстве полагается отвар ромашки!

-- И сырой моркови натереть непременно!

-- Повелитель! -- зычный голос Железной Руки заставил лекарей умолкнуть. -- Царевичей нет ни в их покоях, ни где-то еще во дворце!

-- На речке поищи, рыбачат они с Тумилом и Энгелем. О-о-о-о, Солнце, я же столько не ел... Дворец уже весь на уши поставил?

-- Я немедленно взял под усиленную охрану покои царевен, когда меня известили о... вашем недуге, хм. -- пари держу, главногвардеец сейчас мерил Папака уничижительным взглядом.

-- Вашими стараниями о этом недуге скоро будет знать весь город, и в летописи я войду под именем Лисапет Засранец. Ух, боги мои, неужто я сказкой про Айболита себе такое накаркал?.. Врачам скажи, чтобы не спорили, чем меня потчевать, а готовили все и побольше. Не хватало еще у Вартугена Пузо в гостях обгадиться.

К возвращению внуков с рыбалки похабный недуг отступил, а я уже буквально по самые брови налакался различных отваров -- хоть бы один вкусный оказался, блин!

-- Дедушка, тебя что, отравили? -- первым в комнату влетел Утмир, за ним, с суровыми лицами, стремительным шагом проследовали Асир, Тумил и Энгель.

-- Жрать надо меньше, тогда и отравлений никаких не будет. -- флегматично отозвался я, размазывая по тарелке сваренную на воде кашку с небольшим добавлением меда. -- Как порыбачили?

-- Да ну, разве же на Поо рыбалка? -- пренебрежительно отозвался Тумил. -- Вот у нас, в Долине Ста Благословений, это да. Так, едва половину мешка натягали.

-- Зато я во-от такенного леща поймал! -- не согласился с ним младший царевич, демонстрируя размеры рыбы. -- И Асир такого же.

-- Это хорошо. На кухню отдайте, ими сегодня и отобедаем. А теперь брысь переодеваться и завтракать.

Тумил, выходивший последним, на миг задержался в двери и обернулся ко мне.

-- Величество, точно все нормально?

-- Еще один! -- я всплеснул руками. -- Не травил меня никто, на разносолы налегать надо было меньше. Иди, ешь, нам тут до обеда надобно еще к одному купцу сгонять, дочку его для Ваки буду сватать.

-- Ага. -- парень кивнул, а затем почесал в затылке. -- Тогда надобно зелеными перевязями озаботиться. Я князю Папаку скажу. Так точно не яд, величество? Ты уверен?

-- Вот брат Шаптур приедет, его и спросишь. -- я зачерпнул каши и с тоской поглядел на содержимое ложки. -- А от меня отстань.

-- Шаптур? Это хорошо -- будет с кем в джетан сыграть. -- заулыбался мой стремянной.

Какая трогательная забота о монаршем здоровье, блин-компот!

Латмур прибыл аккурат к тому моменту, когда я разделался с диетической кашкой-малашкой: в вызолоченном чешуйчатом доспехе, островерхом шлеме с плюмажем и чешуйчатой же бармицей, при мече в богатых ножнах, с накинутым на плечи долгополым синим плащом, расшитым царскими ежами, с аккуратно подвитыми волосами и усами -- красавец-мужчина, хоть сейчас устраивай свадьбу ему, а не Ваке, -- а также с двумя длинными зелеными лентами в полторы ладони шириной, небрежно перекинутыми через согнутую левую руку. Кажется -- шелковыми.

-- С позволения вашего величества, я готов. -- князь Девяти Столбов отвесил поклон и остановился у входа.

-- Да? Ну и молодец, присаживайся. -- я кивнул ему на кресло. -- Тоже постараюсь поскорее собраться.

-- Кто посмеет вас торопить, государь? -- произнес входящий за Ржавым Папак из Артавы.

За спиной у него наблюдалось с дюжину слуг, держащих на вытянутых руках царское барахло.

-- Хм, ну, например -- я сам. У царя, любезный князь, много забот, а я и так все утренние часы отправил, в прямом смысле, в ночную вазу. -- Железная Рука приложил титанические усилия, чтобы не ухмыльнуться в ответ на мою фразу, и это ему почти удалось. -- Вместо того, чтобы работать. Давай уже, запускай своих архаровцев. Одеваться станем.

-- Повинуюсь, государь. -- дворцеправитель посторонился от входа и махнул рукой своим подчиненным, приступайте, мол. -- Вы изволите ехать в короне, или в алмазной шапке?

-- Хороший вопрос, его бы должен был задавать Караим из Золотых Колпаков. -- отозвался я, просовывая руки в рукава верхней рубахи.

-- Он формирует вашу кавалькаду и просил меня этот вопрос как раз и уточнить.

-- А вопрос-то как раз хороший... Я, с одной стороны, к почтенному Пузо еду сейчас не как монарх, а как частное лицо, с одной-то стороны, а с другой -- лето на дворе. Сопрею я в шапке-то. Надо будет для таких вот, неофициальных выходов еще одну корону завести, полегче, наподобие диадемы. Сегодня-то уже не успеем, но на будущее... -- ну а действительно, плотную, расшитую золотом и украшенную каменьями шапку в теплое время года как-то глупо таскать, тем более в нашем климате, но и золотой обруч в пару-тройку кило на своей тыковке носить тоже удовольствие то еще.