Эгоманьяк

— Иногда выбор обусловлен обстоятельствами.

Роман хмыкнул.

— Это бред и тебе это известно, — он сделал паузу. — Помнишь Нэнси Ирвин?

Мне потребовалась минута, чтобы пробраться к глубинам сознания сквозь замаринованный алкоголем мозг.

— Девочка с ветрянкой?

Он указал на меня пивом.

— Именно.

— И что с ней?

— Помнишь о пакте, который мы заключили? Никогда не ухаживать за одной и той же девушкой?

— Ага.

— После того как переедешь в Атланту и оставишь Эмери с разбитым сердцем, потому что ты слишком туп, чтобы придумать способ, чтобы это сработало, я буду там, поддержу ее… среди прочего. Расплата та еще сука.

— Пошёл ты.

— Какая тебе разница? Она просто киска для твоего развлечения. Не стоит твоих хлопот.

Как будто по сигналу, мой телефон засветился именем Эмери, сообщая о принятом сообщении. Я схватил его и свой напиток из бара и встал.

Покачиваясь, наклонился к другу.

— Пошел ты.

Затем я поковылял в поисках отельного лифта.

Глава 41

Дрю

Если бы я только мог вскрыть себе череп и выпустить парочку маленьких барабанщиков из ловушки, тогда у меня был бы шанс встать с дивана.

Просто чудо, что я вообще попал в самолет. Этого бы никогда не случилось, если бы не Роман, который вытащил мою похмельную задницу из гостиничного номера в шесть часов утра.

Сейчас был обед. Я дома уже час; наконец отрастив яйца, ответил Эмери.

Я написал сообщение.

Ага. Яйца. Как же.

И я солгал.

Это было не впервые. И точно не в последний раз.

Дрю: Прости за прошлый вечер. Был болен как пёс. Отравление. Полагаю, плохие суши.

Сразу же запрыгали маленькие точечки.

Эмери: Просто рада, что ты в порядке. Я волновалась. Что произошло в суде?

Принятие правды означало бы, что надо переходить к действиям, а я был еще не готов.

Дрю: Судья отложил вынесение решения до следующей недели.

Эмери: Вздыхаю. Ладно. Что ж, наверное, это хорошо. Он на самом деле внимателен.

Я мог быть хреном, когда она пыталась оставаться позитивной.

Дрю: Возможно.

Эмери: Когда ты возвращаешься?

И вот когда я начал ощущать себя полнейшим дерьмом. Одно дело было не рассказывать ей о решении. В своей голове я мог бы оправдаться тем, что не хотел причинять ей боль, но сидеть наверху и лгать, когда она, вероятно, внизу отвечала на мой телефон… это было просто трусостью.

Осознание этого не сделало меня меньшим засранцем.

Дрю: Вероятно, вылечу последним рейсом сегодня. Вернусь поздно.

Эмери: Не могу дождаться, когда тебя увижу.

Я, наконец, сказал что-то, что не было ложью.

Дрю: Ага. Я тоже.

***

В лобби было большое зеркало, в котором отражался коридор, ведущий к кабинетам. Я остановился, когда в отражении увидел Эмери, такую охренительно красивую. Милую и сладкую, в полном порядке. Мои ладони начали потеть, пока я стоял и смотрел на нее. Дверь была приоткрыта, она писала что-то на доске, вероятно, нечто позитивное о том, как заставить отношения работать. Это заставит меня чувствовать себя еще большим подлецом, если прочитаю эту фразу.

Я провел последние двадцать четыре часа, думая о том, как это должно произойти, что причинит ей наименьшую боль. В том чтобы рассказать ей о решении суда, не было смысла. Она верила, что отношения могут выдержать все, если два человека над ними работают. Я не сомневался, что она захочет попытаться остаться вместе, пока мы будем разделены почти девятьюстами милями. Поначалу это даже может сработать. Но в конце концов начнет вылезать дерьмо. Мы, вероятно, даже не поймем, насколько все стало хреново, пока это не ударит нас по лицу. Эмери только начала устраивать свою жизнь в Нью-Йорке, и позволить ей жить этой жизнью будет правильным.

Единственное, что я мог сделать — быстро с этим покончить. Не вытягивать дерьмо и не растягивать процесс, потому что это будет лишь тратой ее времени. Она потратила три года своей жизни, цепляясь за придурка Болдуина, я же не собирался вести ее в таком направлении. Быстрое и полнейшее отделение — как сорвать пластырь. От этого больно, просто пиздец, но когда вы впустите свежий воздух, то перейдете от укрывания раны к заживлению.

Она закрыла маркер и сделала шаг назад, читая то, что написала. Медленная улыбка расползлась на ее лице, и головная боль, от которой я избавился, вернулась с удвоенной силой.

Я сделал глубокий вдох и направился к себе в кабинет.

Эмери вышла из своего как раз тогда, когда я уже почти прошел мимо.

— Привет, соня, — она обняла меня за шею. — Очень жаль, что ты не повалялся дольше. Я уже собиралась подняться и разбудить тебя. — Поцеловала меня в губы и добавила: — Голой.

— Эмери… — я прочистил горло, потому что мой голос был жалким и хриплым. — Нам нужно…

Я так и не закончил предложение, зазвонили оба наши телефона, а из лобби послышался крик курьера из UPS. Вместо того чтобы все это игнорировать, я обрадовался отсрочке, как будто был безъяйцевым ушлепком.

После ухода парня из доставки ко мне пришел управляющий зданием поговорить о том, что они собираются провести какие-то работы и для этого на два часа завтра отключат воду. К тому времени когда я закончил этот разговор, на двадцать минут раньше явился мой клиент на назначенную встречу. Я не мог заставлять его ждать в лобби, пока бросаю свою девушку, поэтому мой разговор с Эмери откладывался минимум на час.

Но одна консультация перетекла в следующую, один час — в два, и неожиданно наступило уже почти семь часов вечера. Эмери целый день только улыбалась и выглядела счастливой от моего возвращения. Она даже заказала мне обед и десять минут занимала пустой болтовней моего клиента, чтобы я мог проглотить еду. Сейчас все мои отмазки были исчерпаны, и в офисе наступила тишина.

Я смотрел в окно, попивая кофе, который волшебным образом появился на столе полчаса назад, когда Эмери зашла в мой кабинет. Я знал это по тому, как стучали ее каблучки, а не потому, что повернулся.

Она подошла сзади и обернула руки вокруг моей талии.

— Сумасшедший день.

— Ага. Спасибо за все. Обед, кофе, ответы на звонки и встречи целый день. За все.

Она прислонилась головой к моей спине.

— Конечно. Мы — хорошая команда. А ты как думаешь?

Я закрыл глаза. Черт. Просто сорви пластырь, киска Дрю. Сорви его нахрен. Я сглотнул и повернулся к ней лицом.

— Эмери… я не могу быть командой.

Она рассмеялась, вероятно, не до конца понимая, что я сказал. Взглянув вверх и увидев мое угрюмое лицо, ее улыбка сникла.

— О чем ты говоришь? Ты прекрасный командный игрок. Я на подхвате, когда ты во мне нуждаешься и делаешь то же самое для меня.

Сорви ебаный пластырь. Быстро.

— Нет, Эмери. Это делает арендатор для своего арендодателя. Мы не команда.

Она выглядела так, словно ее физически ударили. Ее пухлая нижняя губа дрожала полсекунды, а затем она перестроилась — все ее поведение изменилось. Руки, небрежно свисающие по боками, сплелись на груди в защитной позе, и она распрямила спину. Самой ебанутой вещью было то, как я завелся, когда она перешла в режим борьбы. В конце концов, мы начинали весь этот бардак со споров. Но сейчас точно было не подходящее время и место, чтобы думать членом.

— Все отношения проходят стадию, когда один больше нуждается в поддержке другого. Настанет день, когда мне нужна будет твоя опора.

Консультант по отношениям нанес свой удар, и я понял, что должен быть прямолинейным. Вместо того чтобы сорвать пластырь, я нанес новую рану.

— Ты не должна полагаться на меня, Эмери. Нужно закончить все между нами.

Она сделала шаг назад, так что я проявил инициативу и припечатал:

— Мой сын в приоритете. И в моей жизни больше нет места ни для кого.

Голос Эмери превратился в шёпот.

— Понимаю.

— Мне жаль.

По привычке я потянулся к ее плечу, чтобы утешить, но она попятилась, как будто моя рука была в огне.