Эгоманьяк

— Мои друзья не незрелые.

Я рассмеялся и собрался ответить, но решил, что лучше выпью, чем продолжу этот разговор. Из всего сказанного мной ее задели только слова о том, что ее друзья были незрелыми? У нее извращенное, блядь, чувство приоритетности. Я пошел на кухню и налил себе еще одну порцию.

— Алекса, иди на вечеринку сама.

К тому времени, как я открыл глаза, солнце уже садилось. Алекса взяла Бэка в торговый центр, чтобы купить еще одно новое платье, а я отрубился на диване после того, как допил свой напиток и поспорил с ней. Сев, я пробежался пальцами по волосам. Мне не стоило удивляться тому, что Алекса планировала пойти сегодня на вечеринку. Не дай бог, она пропустит вечеринку, особенно в канун Нового года. Вероятно, я проявил к ней больше доверия, чем она заслужила по части самоотверженности.

Желудок заурчал. Я не мог вспомнить, когда ел в последний раз. Может, вчера? Думаю, это был обед в итальянском ресторане между утренней и обеденной встречами в похоронном бюро. Покопавшись в холодильнике, я достал тарелку, заказанную этим утром, и набрал антипасти пальцами. Пока набивал рот, начал звонить мой телефон, и сначала я его проигнорировал. Но сразу после этого он снова зазвонил, и я потянулся, чтобы проверить звонившего. Это был местный номер, один из знакомых мне. На третьем звонке я покопался в телефонной книжке в своей голове и наконец понял, почему он мне знаком.

Я связывался по нему последние несколько месяцев, каждый раз, когда здоровье моего отца ухудшалось. Звонила Больница Ленокс Хилл.

***

Водитель такси кричал на меня, когда я побежал к входу в отделение неотложной помощи. По-видимому, я вышел в такой спешке, что забыл закрыть дверь машины.

— Мои жена и сын попали в автомобильную аварию. Их доставили на скорой, — крикнул я женщине в круглое отверстие в стене из оргстекла, за которой она сидела.

— Фамилия?

— Джаггер.

Она посмотрела вверх и приподняла одну бровь.

— Эти губы, я должна спросить. Какое-нибудь отношение к Мику?

— Нет.

Она сделала важное лицо, но указала на дверь слева от меня.

— Комната 1А. Я позову вас.

Тупая травма живота. Вот что сказал нам доктор два часа назад. Алексе были нужны несколько швов на голове, но Бэк не был настолько удачлив. Его автокресло приняло на себя весь удар, когда водитель цветочного фургона не справился с тормозами и проехал на красный свет на переезде через пробку. Он пытался избежать столкновения, но в конечном итоге удар пришелся на заднюю часть автомобиля Алексы. Как раз в то место, где сидел Бэк.

Врачи заверили нас, что его травмы не угрожают жизни, но УЗИ показало угрозу его левой почке, по крайне мере, небольшой разрыв, который нужно было сразу исправить. Теперь я ждал, пока медсестры принесут мне бланк согласия на операцию. Бэк мирно спал, когда я сидел возле его кроватки. У Алексы был очередной неврологический тест в соседнем кабинете.

После того как пришёл врач и рассказал мне о рисках процедуры, медсестра принесла пачку форм для заполнения. Медицинское согласие, согласие на обработку конфиденциальных данных, страховые данные, последняя форма была о прямом переливании крови.

Медсестра пояснила, что перед операцией Бэка у них не было времени на сбор крови от нас, и на тот случай, если ему понадобится кровь, ему могут дать ее из банка крови. Тем не менее, мы могли бы сдать нашу и хранить ее для его дальнейшего использования, если понадобится. Я заполнил форму, чтобы можно было подобрать и сопоставить образцы крови, пока мы ждем, и попросил медсестру получить подпись Алексы в соседнем кабинете. Я не хотел оставлять Бэка одного на случай, если он проснется.

Следующие несколько часов, пока мой сын был на операции, были адом. На то, чтобы к нам вышел и поговорил ассистент хирурга, ушло два часа. Он спустил бумажную маску.

— Все не так просто, как мы изначально думали. Повреждение почки вашего сына обширнее, чем показало КТ. Сейчас мы пытаемся зашить разрыв, но он окружает сосудистую ножку, которая содержит артерии и вены, соединяющие ее с аортой. Мне нужно, чтобы вы поняли, существует шанс, что мы не сможем сделать это достаточно хорошо, чтобы безопасно оставить почку внутри тела вашего сына. Если это так, ему нужно будет пройти частичную или полную нефрэктомию.

Он пытался убедить нас в том, что иметь одну почку — это прекрасно. Я знал кучу людей с одной почкой, но если мы были рождены с двумя, я хотел, чтобы мой сын использовал обе, если есть такая возможность.

Мы с Алексой почти не разговаривали, кроме случаев, когда я убеждался, что она в порядке. Я сфокусировался на Бэке, и часть меня злилась на нее из-за аварии. Не то чтобы это была ее вина, но если бы она не была так обеспокоена покупкой еще одного чертового платья для сегодняшнего выхода, ничего из этого не случилось бы.

— Я видел кофейный аппарат возле лифтов. Хочешь кофе?

Алекса кивнула.

Когда я вернулся с двумя кофе, Алекса уже разговаривала с медсестрой.

— О, мистер Джаггер. Вот ваша карта крови. В ней ваша группа, если вам когда-нибудь это понадобится. Мы даем такую всем, кто претендует на донорство.

— Спасибо. Я подхожу Бэку в качестве донора?

— Позвольте глянуть его карту. — Она подошла к изножью кровати, где была приколота медицинская карта. Пролистав страницы, она сказала: — вы везунчик. Не часто случается, чтобы приемный отец мог стать донором.

— Я его настоящий отец, а не приемный.

Медсестра повесила медицинскую карту обратно на переборку изножья кровати и вернулась к папке, которую принесла с собой. На ее лице отразилось недоумение.

— Ваша группа нулевая. У Бэккета — четвертая. — Она нахмурилась. — Вы говорите, что Бэккет ваш биологический сын?

— Да.

Она посмотрела на Алексу, затем — на меня и покачала головой.

— Это невозможно. Человек с нулевой группой генетически не может зачать ребенка с четвертой.

Я был истощен от одного адского дня, между похоронами отца и аварией, в которую попали мои жена и сын. Я, наверное, недопонял.

— Значит, в лаборатории допустили ошибку?

Медсестра покачала головой.

— Обычно они точны… — она снова пробежала взглядом между мной и моей женой, — но я попрошу их повторить процедуру.

После этого она практически выбежала из комнаты.

Я повернулся, чтобы посмотреть на жену, чья голова была опущена.

— Это ведь ошибка в лаборатории, правда, Алекса?

Меня чуть не вырвало, когда она подняла взгляд. Ей не нужно было ничего говорить, чтобы я знал ответ.

Ошибки не было.

Не было гребаной ошибки!

Бэк не был моим сыном.

Глава 26

Эмери

— У тебя есть сын? — я вывернула шею, чтобы посмотреть назад на Дрю. Мы все еще были в ванной, поэтому, сидя между его ног, маневрировать было не так-то просто.

Дрю кивнул с закрытыми глазами, прежде чем открыть их и посмотреть на меня. В выражении его лица было столько боли; мой желудок упал в ожидании того, что последует далее.

— Длинная история. Как насчет того, чтобы выбраться отсюда, и я приготовлю тебе что-нибудь поесть, пока буду объяснять?

— Ладно.

Дрю вылез первым, чтобы достать для нас полотенца. После того как вытерся, включая трехсекундное поглаживание волос полотенцем, он обернул его вокруг талии и предложил мне руку.

Его лицо все еще выражало задумчивость, и мне хотелось поднять ему настроение. Что бы он ни собирался рассказать о своем сыне, было ясно, что история будет непростой.

Я взяла его руку и вышла из ванны.

— Сейчас ты выглядишь так, словно можешь стать лицом рекламы геля для бритья, а я, вероятно, выгляжу, как мокрая мышь.

Волосы прилипли к лицу, и я обрадовалась запотевшему зеркалу, так я могла не видеть своего отражения.

Дрю обернул меня роскошным полотенцем и начал вытирать.

— Вы предоставляете прекрасные спа-услуги, — поддразнила я, когда он потянулся, чтобы вытереть одну ногу, а затем — вторую.