Эгоманьяк

— Почему что?

— Почему ты бросил свою пару? — смятение на ее лице растаяло, как будто ее настигло некое осознание. — Ох.

Мои брови опустились.

— Ох — что?

— Ты закончил со своей парой.

— Я был далек от того, чтобы закончить, — пробурчал я, а затем кивнул в сторону улицы. — Идем. Ты заслуживаешь хорошего вечера в свой День рождения. Этот засранец понятия не имеет, что упускает. Пойдем, нажремся в хлам.

Она улыбнулась от уха до уха.

— Звучит потрясающе.

***

— Я никогда не загоню свои шары.

— Возможно, поэтому ты так напряжена. Тебя слишком давно никто не заваливал, и ты забыла, что не шары загоняют вовнутрь.

Я хмыкнул, когда пятый шар покатился в левую угловую лузу. Это была наша первая игра в бильярд, и я только что отыграл свой пятый мяч подряд. Она была права. Я могу очистить стол прежде, чем она потрет мелом свой кий.

Она закатила глаза:

— Откуда ты знаешь, как давно меня заваливали?

— Ты слегка напряжена.

Я ожидал, что она отделается от меня, но она, напротив, удивила меня. Буквально. Как только я собрался сделать шестой удар, она прокричала:

— Осторожнее!

Моя рука зависла на половине удара, и два мяча приземлились куда угодно, только не в лузу, на которую я нацелился.

Она стояла с самодовольной улыбкой, гордая собой.

— Вот как мы собираемся в это играть?

— Что? Я так напряжена, что не могу совладать с собой. Иногда приходится держать в себе слова, и потом они просто выстреливают из моего рта, как пробка из бутылки с шампанским.

— Твой удар.

Я протянул руку к сукну. Пока она пристраивалась, я обошел стол, подойдя ближе, пока не встал точно позади нее. Она пыталась притвориться, что это ее не беспокоит, но, в конце концов, развернулась.

— Что ты делаешь?

— Смотрю, как ты делаешь удар.

— Сзади?

Я ухмыльнулся.

— Здесь самый лучший вид.

— Вернись туда, где стоял. — Она махнула рукой на другую сторону бильярдного стола. — Мне кажется, оттуда вид яснее.

Она снова наклонилась, пытаясь просчитать удар. Мой взгляд упал на ее невероятную задницу.

— Зависит от того, на что смотреть.

Когда она, наконец, ударила, ее кий проскользнул по сукну, и она полностью упустила мяч.

— Я думал, ты умеешь играть.

— Умею.

— Не похоже на то.

— Стоя сзади, ты заставляешь меня нервничать.

Я наклонился рядом с ней и показал, как расположить кий в руке так, чтобы в итоге им было легче ударить по шару. После того как она правильно взялась за него, я вернулся на другую сторону стола. В тот момент мои намерения на самом деле были альтруистическими, во всяком случае, пока не распахнулась ее рубашка, и я смотрел прямо на ее сиськи.

Я не мог заставить себя пошевелиться. Она, похоже, была одета в один из тех лифчиков, закрывающих только половину груди, потому что все, что я мог видеть — два идеальных округлых шара сочной, кремовой кожи с вкраплением чего-то черного и кружевного.

Потрясные сиськи в комплекте с выдающейся задницей.

Я поднес пиво к губам, пока ждал ее удара, но продолжил пялиться поверх бутылки, делая долгий глоток. Единственное, что в конце концов отвлекло меня, это то, как кий скользил палкой вперед и назад между пальцами.

Потом я представил свой член на месте кия.

Заставив себя закрыть глаза, когда она наконец сделала удар, я опустошил свою Стеллу. В этот раз Эмери удалось попасть по шару, только она забила один из моих шаров вместо своего. Она была так взволнована, что у меня не хватило мужества сказать ей об этом.

— Это означает, что снова мой ход?

— Конечно. Я собираюсь взять еще пива. Хочешь?

— Да, только не пиво. Оно слишком сильно меня насыщает.

— Ладно. Тогда что бы ты хотела?

— Удиви меня. Я выпью все, что бы ты мне ни дал.

Мне определенно стоило отойти на минутку.

Возле бара толпилось слишком много людей, но я был постоянным клиентом. Мы с Романом встречались в «Толстом коте» каждые выходные, чтобы поиграть в бильярд и обсудить работу. Так что когда Тини — бармен ростом почти семь футов — заметил меня, то он принял мой заказ в обход всех.

— Возьму еще одну Стеллу и один из этих, — я указал на Маргариту.

Губы Тини растянулись в улыбке.

— Роман слился со своей женской стороной сегодня?

— Не-а. Он, скорее всего, дома, сливается сам с собой. Я здесь с… — Кем, черт возьми, она была? Не парой. Не сотрудницей, хоть мы и работали в одном офисе. Я даже не могу назвать ее коллегой. Подбирая слово, я решил остановиться на самом простом: — … женщиной.

Эмери определенно точно была женщиной.

Пока ждал, я думал о том, что никогда даже не рассматривал вариант привести сюда девушку на свидание, хотя, опять же, не то чтобы сегодня было свидание. Но это было место, в котором ты зависаешь и остаешься самим собой. А еще я даже не думал дважды, прежде чем привести сюда Эмери. Было приятно провести время с девушкой, которой, я знал, будет комфортно в подземном деревянном баре с бильярдным столом. Бонусом была ее охренительная сексуальность.

Меня не было всего несколько минут, но по моему возвращению с Эмери болтал какой-то парень. Внутри меня зародился укол старой доброй ревности. Сопротивляясь желанию сказать, чтобы отвалил, я решил дать парню почувствовать дискомфорт, пока он не ускользнул.

Я подошел и встал возле Эмери. Передал ей напиток, глядя на этого гада, и сказал:

— Держи. Кто твой друг?

— Это Уилл. Он предложил показать мне пару приемов.

— О, правда?

В левой руке Уилл держал напиток. Палец, с которого он снял обручальное кольцо, все еще хранил его следы. Дождался, пока пересекутся наши взгляды, затем я опустил свой к его пальцу.

— Мы занимаем стол еще двадцать минут. Вы с женой хотите сыграть после нас?

Ничего, кроме небольшой тихой мужской беседы.

Он кивает на бар.

— Возможно, в следующий раз. Меня ждут друзья.

Приятно было поболтать, Уилл.

После этого мы с Эмери закончили игру и пошли присесть за столик в более тихой части бара. Она достаточно быстро выпила первую Маргариту, и официантка только что принесла следующую. Ее настроение сменилось с подавленного из-за придурка с бабочкой на пьяно-приподнятое.

— Каким был лучший подарок, который ты получил на День рождения? — спросила она.

— Мой? Не знаю. Когда я рос, отец покупал мне много всякого дерьма. Думаю, машина на семнадцатилетие.

— Скучно.

Она сделала глоток Маргариты, и к ее губе прилипла полоска соли.

— У тебя… — я указал на то место на своих губах, где она запачкалась, — соль.

Она потянулась и провела по губе, но с другой стороны.

Я хмыкнул и потянулся через стол.

— Есть.

Не задумываясь ни секунды, я вытер соль с губы Эмери, а потом слизал ее со своего пальца. Может, я заблуждался, имел большое эго и так далее, но, клянусь, ее губы разомкнулись, и если бы я придвинулся ближе, то смог бы услышать маленький вздох.

Блядь. Могу поклясться, она очень отзывчивая в постели.

Я прочистил горло.

— Что насчет тебя? Лучший подарок в жизни?

— Мои родители подарили сертификат на лазерную коррекцию зрения, когда мне исполнилось восемнадцать.

— Лазерную коррекцию? Но ты носишь очки.

— Ох, я не воспользовалась подарком. Я пришла к врачу и объяснила, что мои родители ошиблись, и я не хочу операцию.

— Так ты не хотела операции, но это было лучшим подарком в твоей жизни?

Она снова отпила Маргариты. К сожалению, в этот раз не осталось никакой соли. Я подумывал притвориться, что она там была, но Эмери слишком быстро снова заговорила.

— О, нет. Я хотела сделать операцию. На втором курсе Мисси Робинсон называла меня «бабушкой», потому что мне требовалось две пары очков: одни — для доски, вторые — для чтения. Прозвище прилепилось ко мне, и я носила его всю начальную школу. Я ненавидела очки. Долгое время я вообще их не носила, несмотря на то что мне приходилось щуриться и иметь постоянные головные боли.