Страница 10 из 62
– Доктора! Доктора сюда! – слышал он голоса, которые доносились далеким заоблачным эхом до моего сознания. – Где доктор?!
Глеб поддерживал голову парня, а один из подскочивших тренеров принялся с силой ритмично нажимать ладонями на грудь парня, делая непрямой массаж сердца. Двое ребят помчались за водой и аптечкой. Время словно растянулось, шли секунды, но врач все не появлялся – в нарушение всех установленных правил он отсутствовал в зале. Подоспевший Эйтор схватил пострадавшего за левую руку и принялся совершать непонятные действия. Он с силой начал массировать левую руку парня – с внешней стороны предплечья, в области кисти, сдавливать своими сильными пальцами мизинец левой руки ученика. Парень перестал хрипеть и открыл глаза.
– Есть! Очнулся! – с облегчением сказал кто-то из стоящих вокруг них плотным кольцом спортсменов.
Видимо, непрямой массаж сердца и холодная вода, которую обильно лил ему на лицо инструктор, помогли ему прийти в себя. На действия Эйтора никто внимания не обратил.
Глава 3. Душа слова
Глеб и Эйтор не торопясь вышли из спортивного комплекса и медленно зашагали по улице. Послеобеденное весеннее солнце сияло ярко, в маленьких палисадниках, огороженных металлическими оградами, еще лежал не растаявший снег, от белизны которого было больно глазам.
Разговаривать им не хотелось, и четверть часа они медленно плелись переулками, пересекали широкие улицы, заглядывали в витрины магазинов. Наконец, в голове Глеба начали оформляться первые признаки обычного мышления, и первая мысль, которая выкристаллизовалась из первозданного хаоса в его голове, вылилась в вопрос:
– Эйтор, а что это ты там такое делал в зале?
Эйтор ответил не сразу. Он в задумчивости потер свою белобрысую голову и сказал медленно:
– Не знаю и сам… что-то такое на меня словно нахлынуло… как волна… огненная волна. И я понял, что у того паренька через секунду сердце остановится. И все – и он покойник! И нет человека.
Он пнул валявшуюся на тротуаре пустую алюминиевую банку из-под пива и некоторое время с любопытством наблюдал, как она катится по влажному асфальту, гремя и кувыркаясь. Когда банка пропала из виду, закатившись под забор одного из двухэтажных домов старой постройки, он вздохнул и пошел дальше, отрешенно глядя себе под ноги.
– Ну?!... И что потом?
Эйтор вздохнул:
– …Ну и потом в моей голове словно что-то вспыхнуло ярким светом, и я ясно понял что должен делать. Помнишь про энергетические каналы?
Глеб пожал плечами:
– Ну да, слышал, конечно.
– А я тебе повторю все равно. В восточной медицине есть учение об энергетических каналах, они невидимой сеткой пронизывают организм человека. Каждый из этих каналов «несет ответственность» за какой-либо из органов человеческого тела, он наполняет его энергией, необходимой для нормальной работы. Когда-то мне рассказывал об этом один человек… он целитель. Ну, то есть, он так называемый народный целитель. Простой мужик такой, говорит у китайца какого-то этому научился.
– И что? – Глеб с любопытством смотрел на Эйтора, удивляясь внутри, насколько мало он знает своего друга.
– Ну вот, значит… – художник снова глубоко вздохнул. – Я ведь мало что понял тогда, когда мне рассказывали. Но я сегодня так сильно перепугался! Мне показалось, что тот парнишка умрет. И вдруг у меня перед глазами вспыхнула яркая картинка. Я смотрю на того парня и глазам не верю! Кожа у него словно полупрозрачная, а под ней… сквозь нее… в общем вижу я – как бы кровеносная система… только светится она своим светом. По-настоящему вижу. Я сразу и понял, что это они и есть…
– Энергетические каналы?
– Ну да… Их ведь еще называют меридианы.
– Наверно… тебе лучше знать.
– Да… точно – меридианы. И цвет у них разный – где-то голубоватый, а где-то дымчато-серый. Красный цвет тоже есть. И белый. Желтый тоже есть. Ну вот, и мне там вспомнились слова того целителя о том, что в случае сердечной недостаточности для экстренной помощи нужно активизировать особые точки на канале сердца.
– И…?
– Ну я и попытался это сделать… – Эйтор задумался, вспоминая. – Вижу, что к сердцу подходит несколько каналов – есть потолще, есть потоньше. На них еще утолщения такие есть… эээ.. по форме как… как маленькое веретено… А там, где каналы с сердцем соединяются – там они расширяются.
– А сердце?!
– Ну… и сердце тоже светится, пульсирует… Я же вижу, что оно энергию в каналы подает, но там на выходе главного канала словно сияющая зеленая пробка образовалась. И все увеличивается и увеличивается она, а сердце все слабее и слабее бьется... Я вспомнил вдруг, что одна из основных точек энергетической сети находится возле последней фаланги мизинца левой руки – прямо возле ногтя. Она что-то вроде ключа… так ярко засветилась желтым светом… Я и стал надавливать на нее пальцами.
Эйтор рассмеялся, что-то вспомнив:
– Да… Я нажимаю на ту точку и вижу, что это надавливание не очень-то и помогает, тогда я взял и даже прикусил это место зубами. И тут сердце – раз! и завелось, а пробка-то и пропала… Но выглядел я, наверное, как идиот…
– Да ладно, ничего такого особенного никто о тебе и не думал, мы все были поглощены процедурой реанимации. Ну а когда все закончилось, все вздохнули с облегчением и разошлись по своим делам.
В этот момент из лабиринта улиц Глеб и Эйтор вышли к неширокой речке, берега которой были забраны в бетон и камень. Казалось, что река, как человек, руки которого скованы кандалами, пытается вырваться из навязанного ей русла, ускользнуть на волю и течь свободно, как было заложено в нее природой.
Эйтор, вздохнув, сказал задумчиво:
– Бедная… Заковали тебя, заставили тебя течь по прямой линии. Эх, в точности прямо как нас!
Они, погрузившись каждый в свои мысли, неторопливо пошли по узкому тротуару вдоль широкой автомобильной дороги, по которой изредка с ревом проносились на высокой скорости дорогие автомобили.
– О! Гляди-ка! А это что такое? – Глеб, махнув рукой, указал Эйтору на обнесенное кирпичным забором, сложенное из красно-коричневого гранита здание кубической формы. На углах плоской крыши были сооружены позолоченные башенки, а на фронтоне укреплены буддийские символы – похожее на корабельный штурвал колесо сансары и две глядящие на него лани.
– Это буддийский храм, дацан. – Эйтор оживился. – Надо же, я совсем из виду упустил, что он тут! Я этот район не очень хорошо знаю. Приезжал сюда на метро несколько раз. Вон, гляди, наверху дхармачакра, колесо сансары.
Эйтор и Глеб подошли ближе. Покрашенные в коричневый цвет железные ворота оказались запертыми на висячий замок, но калитка была открыта. На решетке ворот в разных местах лежали покрывшиеся кое-где ржавчиной монеты. Они вошли в маленький заснеженный дворик перед входом в храм. В дворике росло несколько деревьев, увешанных яркими разноцветными флажками и мандалами. На выкрашенных в красный цвет деревянных молитвенных буддийских барабанах, установленных под навесами во дворе, белой краской были написаны мантры. Друзья три раза обошли здание по направлению движения часовой стрелки, кладя на выступы его углов монетки и вращая молитвенные барабаны. После третьего круга они снова оказались во дворике дацана возле закрытого на замок входа в здание и обнаружили, что находятся во дворе не одни. Стройная молодая женщина, сложив у груди ладони и склонив голову, стояла у входа в храм.
Эйтор толкнул Глеба локтем и тихонько зашептал:
– Это она! Точно! Гляди, Глеб, это переводчица! Та самая!
И вправду, это была та самая переводчица, которую они недавно видели в спортивном зале. Глеб, ни секунды не колеблясь, подошел к ней и сказал:
– Здравствуйте! Не ожидали мы вас тут встретить.
Она мгновенно обернулась к нему, и лицо ее выразило удивление. Однако во взгляде ее не было никакого испуга. С любопытством она рассматривала друзей несколько секунд, а потом протянула руку для рукопожатия – сначала Глебу, а потом Эйтору: