Страница 26 из 54
– О! Привет!
Я поздоровался как можно вежливее, на что он сказал:
– О! Культурный!
Подойдя ко мне вплотную, он долго пытался сфокусировать на мне мутный взгляд и после безуспешных попыток сделать это спросил:
– Чего надо? Чего приехал?
И, не дожидаясь ответа, продолжил, пересыпая свою речь бранными словами:
– Орус? Русский? Чего надо тут? Откуда приехал?
Несмотря на явно назревавший конфликт, я почему-то не очень испугался, меня отчего-то рассмешило, что он ругался через каждое слово, и, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться, я ответил, что я с Севера.
Реакция его была неожиданной, он вдруг сказал:
– О! Русский, ты не бойся… Мы тебя не тронем.
Я ответил, что не буду бояться, а он пробормотал уже не очень уверенно, глядя куда-то в сторону:
– Если что, мы тут тебя…
Он был ростом чуть выше моего плеча, очень худой, лопатки его остро выпирали под футболкой, негустые чёрные усы уныло свисали вокруг губ. Его друг, выше среднего роста, но столь же худой, стоял рядом, покачиваясь вперёд-назад и согласно кивая головой. Казалось, под воздействием алкоголя он уже ничего не соображал.
В этот момент из соседнего с лавкой бревенчатого дома вышла невысокая смуглая женщина в тёмно-синем джинсовом костюме, оказавшаяся хозяйкой магазина. Мгновенно оценив ситуацию, она негромко сказала парням несколько слов по-тувински и открыла лавку. Продав моим собеседникам алкоголь, а мне – продукты, она, не сдержав любопытства, спросила меня о том, что я делаю здесь.
Какой-то внутренний голос подтолкнул меня рассказать, что я ищу одного человека. Когда я назвал его имя, стоявшие рядом и громко переговаривавшиеся друг с другом парни притихли и стали прислушиваться. Когда же я сказал, что меня направил сюда верховный шаман, их поведение изменилось, а парень, разговаривавший со мною, заплетающимся языком сказал по-русски, явно для меня:
– О! Кенин-Лопсан – это человек!
Я сказал, что ищу попутную машину, которая отвезла бы меня в соседний посёлок, где хотел бы продолжить поиски нужного мне человека, на что хозяйка лавки после некоторого раздумья ответила:
– Вам не надо никуда ехать. Он тут.
Услышав это, я испытал мгновенный провал в сознании, а через несколько секунд ощутил даже некоторое разочарование – втайне я надеялся, что, может быть, не найду этого человека так быстро. Почему-то мне больше нравилось искать – ехать куда-то в неизвестность, ночевать где придётся, и вообще – видеть перед собой путеводную звезду. И вот – я нашёл того, кого искал, и цель поиска как бы исчезла. «А это создаёт какую-то пустоту», – подумал я философски.
Женщина же сказала:
– Он остановился в доме на окраине посёлка.
Спросив у неё имена хозяев дома, я, не торопясь, двинулся к тому дому, стараясь максимально оттянуть момент встречи. Бревенчатый дом был окрашен в синий и зелёный цвета, фигурные наличники на окнах ярко-голубого цвета создавали весёлый настрой. Возле ворот стоял напоминавший мыльницу тёмно-зелёного цвета старый автомобиль японского производства, как и большинство автомобилей здесь – с «правым» рулём. Собравшись с духом, я открыл калитку, ведущую во двор за высоким деревянным забором. В доме и вокруг него было тихо, в просторном дворе стояла юрта, деревянная входная дверь в которую была приоткрыта. Сторожевая собака, спавшая в своей будке, казалось, не обратила на меня никакого внимания. Я прошагал по прогибающимся под моим весом деревянным мосткам, уложенным от калитки до дома, и вошёл в низкую дверь, ведущую в маленькие сени. Дверь в дом была открыта, дверной проём занавешен тонкой полупрозрачной тканью. Собравшись с духом, я шагнул через порог и оказался в тесной прихожей. Не дожидаясь, пока глаза после яркого дневного света свыкнутся с полутьмой, я громким голосом сказал:
– Здравствуйте!
Мне никто не ответил, было по-прежнему тихо, в глубине дома негромко работал радиоприёмник – неизвестный гитарист исполнял «Nuages». Послушав немного струнные переливы, словно светившиеся изнутри, я поздоровался ещё раз. Результат был тот же.
«По-видимому, дома никого нет, зайду попозже», – подумал я даже с некоторым облегчением и, развернувшись, направился к калитке, но так и застыл на месте: здоровенный чёрный пёс преградил мне путь. Он стоял на деревянных мостках, в упор глядя на меня своими карими глазами, огромная пасть его была полуоткрыта, острые клыки сахарной белизны показались мне размером с человеческий палец.
– Хороший пёсик, – льстиво сказал я, прикидывая в уме, как бы мне его обойти поаккуратнее и выйти в калитку.
Словно прочитав мои мысли, пёс негромко, но как-то весомо зарычал и улёгся прямо возле выхода со двора. Стараясь не делать резких движений, я снял с плеч свой рюкзак и уселся на него неподалёку от входа в дом возле кустов садовой малины. Пёс внимательно наблюдал за мной, и, несмотря на его спокойный вид, я был уверен, что он бросится на меня, если я буду вести себя «неправильно».
Перспектива быть застигнутым здесь казалась мне не особо привлекательной – в конце концов, я пришёл в дом без приглашения, и реакция хозяев могла быть любой. Поразмыслив, я решил наладить дружеские отношения с псом и, усыпив его бдительность, выскочить в калитку при первой же возможности. Однако все «подарки», которые я положил перед ним – печенье, конфеты, кусочки колбасы – он оставил без внимания. Положив свою огромную башку на лапы, он, полуприкрыв глаза, наблюдал за каждым моим движением.
Внезапно он вскочил и сделал стойку: резкий звук «кьяк-кьяк-кьяк» раздался откуда-то сверху. Огромный степной орёл – беркут – «завис» над нами на небольшой высоте. Запрокинув голову, я следил за тем, как он, раскинув веера широких крыльев, парил прямо надо мной, на высоте пятнадцати-двадцати метров. Можно было легко различить тёмно-коричневый окрас его крыльев, мощный крючковатый клюв и мраморный рисунок трапециевидного хвоста. Клёкот птицы, казалось, был слышен в радиусе нескольких километров. Вероятно, увидев, что я тоже его рассматриваю, беркут взмахнул крыльями и полетел на юго-восток, почти сразу скрывшись в ярко-жёлтых лучах солнца, ослепивших меня на долю секунды.
– Здравствуйте, – раздался за моей спиной спокойный голос.
От неожиданности я подпрыгнул и обернулся – позади меня стоял мужчина, по всей видимости, незаметно подошедший пока я разглядывал беркута. Он был среднего роста, на вид лет шестидесяти, обычные бежевые брюки и белая рубашка с короткими рукавами сидели на нём ладно, подчёркивая крепкое телосложение и оттеняя смуглый цвет его кожи. Седины в его чёрных волосах не было. Что-то в его облике меня смущало, я некоторое время пытался сообразить, что именно, пока не понял, что он был без обуви. Босые ноги как-то не вязались с чистой и отглаженной городской одеждой.
– Здравствуйте, – повторил он. – Кого вы ищете?
Спохватившись, я вскочил с рюкзака и поздоровался, представившись и назвав имя человека, которого ищу.
– Чимеккей это я. Проходите, пожалуйста.
Он сделал приглашающий жест рукой в направлении дома, одновременно сказав псу несколько слов по-тувински, после чего тот, виляя хвостом, подошёл ко мне и в знак знакомства ткнулся холодным носом мне в руку. С удовольствием потрепав его по мощному загривку, который находился на уровне моего живота, я пошёл в дом, а пёс улёгся возле будки, всем видом показывая, что отныне мы друзья, а то, что происходило раньше, не имеет никакого значения. Однако я заметил, что пёс так и не прикоснулся к той еде, которую я ему дал.
Незаметно я глянул на часы и внутренне ахнул – была уже вторая половина дня, а я-то думал, что прошло не более получаса с момента моего прихода в дом.
– Итак, что же вас привело сюда?
Вопрос был задан дружелюбным тоном, но выражение лица Чимеккея показалось мне суровым. Я, набрав полную грудь воздуха, раскрыл рот, чтобы уже в который раз за последние дни рассказать о себе, но в этот момент в дом вошла средних лет женщина, а с ней – двое пожилых мужчин. Они заговорили с Чимеккеем по-тувински. Не обращая более на меня внимания, он повёл с ними беседу, задавая короткие вопросы и подолгу выслушивая их ответы. Наконец, он встал и сказал мне: