Страница 25 из 54
– О-о-о-о-о! Смотри! Смотри-и!! СМОТРИ-И-И-И!!!
Кирилл открыл глаза. Шаманка Укэн стояла возле пылавшего ярким пламенем костра, освещавшего её с ног до головы. Запрокинув лицо к небу, она непрерывно ударяла в свой овальный бубен, и изумлённый Кирилл увидел снопы искр, разлетавшихся во все стороны от Укэн. Вначале ему показалось, что эти искры летят из костра, но, приглядевшись, он понял, что они словно бы вырываются из-под длинной колотушки, с силой ударявшей по бубну. Белые искры фейерверком рассыпались в воздухе, некоторые гасли почти сразу, исчерпав силу, некоторые, описывая дугообразные траектории, взлетали высоко в небо и угасали там, и Кирилл зачарованно следил за их стремительным полётом.
Ему казалось, что он наблюдает за завораживающим зрелищем бесконечно долго, но внезапно шаманка Укэн издала резкий, какой-то «птичий» крик и изо всей силы ударила колотушкой по натянутой коже бубна так, что масса ярких шипящих искр взлетела высоко в небо, так высоко, что белые точки исчезли в вышине…
…Но через минуту они вернулись метеорным дождём! Метеорный поток расцвечивал бархатное тёмно-синее небо длинными яркими тонкими полосами и вспышками, которые медленно таяли, не оставляя следа. От невероятного совпадения у Кирилла закружилась голова так сильно, что он было решил, что это один из приступов его болезни, однако через минуту осознал, что это не так.
Он не терял сознания, наоборот, оно было как никогда ясным. Шаманка Укэн сделала ладонью плавное кругообразное движение, в конце его сжав кисть руки в кулак и раскрыла её ладонью вверх возле лица Кирилла. Он некоторое время пытался сфокусировать взгляд, и, наконец, ему удалось разглядеть предмет, лежавший на морщинистой ладони. Это была маленькая золотая сова, которую он нашёл раньше на безымянном ручье. В отсветах костра он сверкала, отбрасывая светлые жёлтые блики. От невероятного напряжения момента у Кирилла всё плыло перед глазами, и то ли его зрение каким-то образом изменилось, то ли по какой-то другой причине, но сова стала стремительно увеличиваться, почти мгновенно достигнув размеров человека, полностью заслонив от Кирилла шаманку Укэн.
Кирилл внезапно осознал, что эта птица живая: настоящая длиннохвостая ястребиная сова бело-чёрной окраски хлопала желтоватыми глазами, перебирая когтистыми лапами, оглядываясь по сторонам. И вдруг она расправила крылья и легко взлетела вверх – в освещаемое вспышками метеоров небо. От неожиданности Кирилл упал на спину, но успел заметить, что вместе с совой устремились в небо ещё три птицы – облачно-белая гагара и два стремительных ястреба.
Его тело словно одеревенело, а глаза закрылись сами, и в ту же секунду он словно увидел яркий сон – необычайно ясную картину, в которой он находился в горной местности, разговаривая с людьми, дружелюбно принимавшими его. Через долю секунды он, не предпринимая никаких усилий, оказался внутри этого сна, словно втянутый туда невидимым вихрем. Кирилл с удивлением понимал краем сознания, что только что был там, в сердце Эвенкии, в ночной тайге, а сейчас разговаривает с людьми, которых он прекрасно знает и которые, смеясь, тормошат его и показывают на небо. С трудом оторвав взгляд от этих, таких родных ему людей, Кирилл посмотрел вверх и увидел сиреневые горы в туманной дымке, стаю птиц на фоне белых кучевых облаков, согласованно плывущих в синем небе, жёлтый круг жаркого солнца…
В этот момент он словно обессилел, и, как по огромной трубе, понёсся в неизвестном направлении. Множество живых видений промелькнули перед ним – построенные из неизвестных материалов огромные, выше облаков дома, неизвестные люди в причудливых одеждах, странные животные, пасущиеся на фиолетовых пастбищах, и подземные миры, заполненные духами, пыльные дороги южных стран и бескрайняя великолепная тайга, парусники, несущиеся сквозь бушующий тайфунами океан, и невероятные космические корабли, путешествующие мгновенно от галактики к галактике…
Все эти видения проявлялись на мгновение и снова исчезали в никуда. Раскинувшиеся от планеты к планете огромные радуги источали неземные ароматы, сияющие боги вели с ним беседы о вечном, чтобы через мгновение истаять в бесконечности. Всё это длилось секунду или вечность, но когда видения закончились, он открыл глаза у костра возле чума шаманки Укэн.
Было хмурое, промозглое и пасмурное утро, костёр почти совсем погас, рядом с ним на разбросанном лапнике спали Михаил и Виктор, их собаки дремали тут же, прижавшись к своим хозяевам тёплыми лохматыми спинами. Кирилл поднял глаза и столкнулся с взглядом сидевшей возле него шаманки. Он глядела на него в упор. Взгляд её тёмных миндалевидных глаз был задумчив и, как показалось Кириллу, печален. Укэн смотрела на него как на ребёнка, которому предстоит прожить сложную, полную трудностей жизнь, и который, не сознавая этого пока, резвится и прыгает от радости, полный жизни, как молодой оленёнок. Продолжая глядеть Кириллу прямо в глаза, она сказала:
– Того дугэе ачин. Ты вечен.
Глава
10.
Шёпот небес
Потрёпанный коробкообразный красный автобус, окна которого, наполовину заделанные фанерой, совершенно запылились и приобрели грязно-серый цвет, нёсся по прямой дороге. Заходящее солнце окрашивало тянущиеся вдоль дороги невысокие холмы в розовые и алые цвета всевозможных оттенков. Несмотря на предвечернее время, духота была совершенно невыносимой, и пассажиры, расположившиеся в продавленных креслах, периодически открывали окна, чтобы через некоторое время снова их закрыть, спасаясь от всепроникающей пыли.
Время от времени водитель подбирал стоявших у дороги людей, и постепенно автобус до отказа заполнился разношёрстным людом – мужчины и женщины разных возрастов стояли в проходе, сидели на холщовых мешках со скарбом. Один из пассажиров вёз маленького ягнёнка, от страха беспрерывно блеявшего. Водитель взял за его провоз цену как за взрослого человека, что вызвало бурную реакцию всех пассажиров в автобусе, некоторые затеяли перепалку, бросая уничижительные реплики, на которые водитель отвечал многословно, иногда даже поворачиваясь вполоборота к пассажирам и продолжая при этом боковым зрением следить за дорогой. Временами казалось, что автобус вот-вот опрокинется на одном из ухабов, украшавших дорогу.
Через несколько часов мы прибыли в посёлок, улицы которого были полны играющих ребятишек, старшие парни сидели на корточках у дороги и вдоль заборов частных домов, четырёхскатные крыши которых были покрыты серым шифером. Небольшое стадо баранов перебежало через дорогу, его подгонял мальчик лет семи, который кричал на животных тоненьким голоском, направляя их в сторону своего дома.
Я поставил палатку на высоком левом берегу небольшой речки, намереваясь переночевать здесь, а утром двинуться на восток – в посёлок, где асфальтовая дорога уже заканчивалась. Сидя возле входа в палатку, я наблюдал, как косые тени, отбрасываемые вершинами горного массива, закрывают живописную долину, вдоль которой была проложена автомобильная трасса. Засыпал я с мыслями о том, что эта поездка совершенно бессмысленна.
Утром я пошёл в посёлок, и, видимо, мои станковый рюкзак, высокие горные ботинки и армейский разгрузочный жилет были столь необычны для этих мест, что головы всех встречавшихся жителей вне зависимости от их воли поворачивались в мою сторону. Один совсем маленький смуглый мальчик лет пяти в одних только коротеньких шортах бесстрашно подбежал ко мне. Он дёрнул мою штанину, звонко крикнул «Шу!» и, сверкая босыми пятками, умчался к своим друзьям, игравшим возле высокого дощатого забора. Этот поступок вызвал смех взрослых, сидевших в тени под деревьями, посаженными возле дороги.
Ближайший магазин был закрыт, и я, стараясь не обращать ни на кого внимания, поплёлся по пыльной улице в поисках другой лавки, которую нашёл на углу двух пересекавшихся под прямым углом улиц. На двери висел большой чёрный замок, и я, скинув рюкзак на землю, принялся строить планы на сегодняшний день, рассчитывая к вечеру добраться до нужного мне пункта на попутной машине. В это время калитка одного из соседних домов растворилась, из неё вышли два сильно нетрезвых парня и, пошатываясь, двинулись в мою сторону, громко переговариваясь по-тувински. Подёргав железную дверь лавки и убедившись, что она заперта, они повернулись уходить и тут заметили меня. Один из них громко произнёс: