Страница 35 из 101
ниже, чем посвящение в рыцари где-нибудь на юге. Именование значило, что новичок принят и
стал одним из своих, что с этого момента он мужчина, а не юнец… Хадес второго имени так и не
получил. Дом ярла Квинура Собачьей Головы, в котором рос Хадес (он был сыном одного из
людей ярла, а может быть и самого Квинура — точно этого не знал никто, даже его мать) был
разграблен другим ярлом, в следствии конфликта, о котором Хадес не имел ни малейшего
понятия. Как водится, мужчин перебили, имущество расхитили, а наиболее красивых женщин и
детей забрали, чтобы продать в рабство. Первым хозяином Хадеса — тогда ему не исполнилось
еще и восьми лет — стал торговец с Вайшерских островов, вторым — владелец склада в Терано, а
2
Речь идет о «разъятой цепи» — казни, распространенной на Сальгердских островах, в ходе которой
из спины жертвы вырывали один или два позвонка, после чего оставляли умирать от потери крови. В
некоторых случаях рану закрывали, продлевая таким образом агонию. Особенно тонкой пыткой считалось
вернуть человека с изъятыми позвонками его семье: если жертва выживала, то всю оставшуюся жизнь
проводила без движения, в параличе, наблюдая, как жизнь проходит мимо. Для семьи такой человек
становился становился нахлебником, что, в тяжелый условиях севера, было постыдной и горькой участью.
третьим — рыцарь Свинцовой Горы Джайрен Келфарид, которому владелец склада проиграл
мальчишку в кости. При Джайрене Хадес сначала был слугой, затем оруженосцем; колдовской
Дар, пусть и не выдающийся, в сочетании с природной ловкостью и талантом к холодному
оружию, помогли ему получить рыцарское звание; спустя еще двадцать лет он стал командором.
Легкий и быстрый, он казался более подходящим Лилии или Крылатым Теням, чем к своему
собственному Ордену.
Спустя четыре дня после отбытия Барвета на юг Хадесу донесли об исчезновении двух
солдат, отправленных патрулировать дорогу, ведущую на северо-восток. Немедленно были начаты
поиски — и вскоре стало ясно, что эти двое не просто заплутали в зимнем лесу, а подверглись
организованному нападению: следы крови и многочисленные следы лошадиных копыт отчетливо
говорили об этом. Тела министериалов нашли недалеко от дороги. Поиски были отложены из-за
наступления ночи, а утром возобновлены; не смотря на ветер и снег, полдюжины лошадей
оставили в лесу вполне отчетливый след, следуя по которому, энтикейцы вскоре вышли к лесному
домику. Домик оказался покинут, но было видно, что собирались в спешке. Хадес потребовал от
барона Зайрена ответа, но тот поклялся, что не имеет к случившемуся никакого отношения и не
знает, кто это мог быть.
— Это ваши земли, барон. — Со скукой в голосе произнес Хадес. — Соображайте
быстрее.
Зайрен продолжал настаивать на том, что не имеет понятия, кто мог совершить нападение.
Он назвал имена предводителей двух банд, но сам же и опроверг мысль о том, что они могли быть
причастны: одна из банд, по слухам, не так давно покинула эти места, другая же была слишком
малочисленна и плохо вооружена, чтобы осмелиться напасть на двух орденских рыцарей. Кроме
того, оружие и доспехи убитых остались при них, что означало, что убийцами были отнюдь не
простые бандиты, которые не преминули бы обобрать трупы. Хадес с трудом подавил желание
отрезать барону какую-нибудь конечность, чтобы выдавить более полезные сведения, которыми
тот, несомненно, располагал. Поиски продолжились. Следы привели к основной дороге, где
затерялись среди множества других — однако, в миле от того места находилась деревушка, и если
всадники продолжали двигаться по дороге, то неизбежно должны были миновать ее. Хадес
допросил местных жителей: поначалу они тоже утверждали, что ничего не видели и никого не
узнали, но пытка быстро развязала языки самым забывчивым. Хадес услышал имена, одно из
которых было именем младшего сына барона эс-Финла; Зайрен побледнел и стал говорить, что
это, вероятно, какая-то ошибка, но Хадес больше не стал его слушать. Он приказал своим людям
арестовать барона; так же были арестованы все его рыцари и телохранители. В Йонвеле, в
собственном замке, барон был подвергнут пытке, однако за короткое время ничего путного Хадес
от него не добился, из чего сделал вывод, что либо барон стоек духом, либо действительно не
знает, где сейчас скрывается его младший сын. Затем ему донесли, что старший сын Зайрена, посаженный под замок, сбежал — свидетели утверждали, что он превратился в птицу и вылетел в
окно. Не желая дожидаться, пока, в довесок ко всему, какой-нибудь фокус выкинет еще и
баронесса, командор посадил Тейру в подвал, в ту же камеру, в которую поместил ее измученного
пыткой мужа. Приближенные барона оказались не столь тверды, как их господин: хватило одной
угрозы, чтобы нашлись те, кто показал на Мейкара эс-Квана как на главного зачинщика смуты: во
время визита в замок Йонвель Мейкар успел переговорить не только с Керстеном. Хадес отправил
в Дераншаль гонца с приказом арестовать Мейкара, буде он там объявится. Старого эс-Квана он
решил пока не трогать, чтобы не вспугнуть его сына, если тот еще не в замке. Однако, из
Дераншаля пришло известие о бунте Рейера: воспользовавшись тем, что более половины
энтикейского гарнизона находилось снаружи, занимаясь разведкой и патрулированием, Рейер
вместе с сыновьями перебил оставшихся и заперся в замке.
Хадес ощутил злость — не столько на взбунтовавшегося барона, от которого он с самого
начала ожидал какой-нибудь подобной выходки, сколько на тех, кого он оставил в Дераншале и
кто так глупо позволил баронской солдатне себя перебить. Он оставил в Дераншале четырех
рыцарей — минимум двое из них должны были постоянно находиться в замке; четырех
оруженосцев и семнадцать министериалов. Положим, половина в разъездах — но даже
оставшейся дюжины орденцев должно было с лихвой хватить, чтобы справиться с бароном и его
людьми, не смотря ни на какую внезапность нападения!.. Хадес оставил половину людей в
Йонвеле, а с остальными выдвинулся в Дераншаль, по пути подбирая тех своих рыцарей и
министериалов, которые сумели уцелеть во время резни, поскольку находились за пределами
дераншальских стен — теперь они, не солоно хлебавши, возвращались по заснеженной дороге в
Йонвель.
Хадес осадил Дераншаль, с неудовольствием придя к выводу, что недооценил как саму
крепость, так и ее обитателей. Дераншаль, показавшийся ему во время первого визита всего лишь
большим грязным сараем, оказался совсем не такой легкой целью как представлялось. Его стены, пусть и не слишком высокие, защищали от неподготовленного нападения, а проведению
правильной осады мешали естественные условия. Замок стоял на возвышенности, поднять на
пологий склон осадные машины — даже если бы Хадес располагал ими — было бы весьма
затруднительно. Даже установить обыкновенные лестницы там было сложно, в силу крутизны
спуска, но лестницы и таран — это единственное, что оставалось в распоряжении нападавших.
Поскольку тех лестниц, что они привезли с собой, не хватало (первый пробный штурм Дераншаль
с успехом отразил), Хадес приказал своим солдатам заняться их изготовлением. Попытки
разрушить стены с помощью магии успеха не принесли — он был не самым лучшим чародеем из
подчиненных Зингара, больше тактиком и бойцом, вдобавок стены, сложенные преимущественно
из дерева, оказали магии орденского Ключа куда более сопротивление, чем смогли бы оказать на
их месте каменные. Было и третье обстоятельство, сыгравшее немаловажную роль в неудаче
командора: в противовес его магии усилия духов горы и рода эс-Финлов, напротив, были
направлены на укрепление тонкой структуры замка; благожелательные к эс-Финлам и враждебные