Сам ты Любаша

Заговорить про “Макдоналдс” (надо же подсластить пилюлю, чтобы Любаша не переживала сильно, сама потом себе купит все, что угодно), Кирилл не успел.

Хитро взглянув на него, Любаша пробормотала нечто невнятное… и что-то сразу изменилось. Пытаясь понять, что же именно, Кирилл растеряно огляделся.

— Так точно лучше. Ты просто не понимаешь…

-…….! — с трудом сумев воздержаться от озвучивания трехэтажной матерной конструкции, первой пришедшей в голову — при Любаше он старался не выражаться — Кирилл молча разглядывал свою туго обтянутую коротким красным топом на тонких бретельках грудь. И ту самую расклешенную мини-юбочку из бутика, как у анимешных лолек, едва прикрывающую… нет, не ноги, а лишь то, что выше (и на том спасибо).

Да как… как такое вообще возможно?

Он же точно оставил это безобразие в магазине. Хотя глупый вопрос, ясен пень как. Но это уже слишком…

Но излить на Любашу свое возмущение Кирилл не сумел. При первой же попытке сделать шаг вперед стилетообразный каблук предательски подвернулся и яркая вспышка острой боли в ноге мощной волной вымыла из головы все мысли.

— Ай… — глаза непроизвольно наполнились слезами. Любаша подхватила его, не дав плашмя растянуться на полу.

Нифига не смешно.

— Извини, — с искренним раскаянием пробормотала Любава, — я не хотела.

— Что ты делаешь? — сумел только почти прошептать Кирилл, почувствовав, что его куда-то несут, без особых затей перекинув через плечо. Злость без следа испарилась, как воздух из лопнувшего шарика, даже улыбнуться захотелось помимо воли. — Здесь так не принято. Это не ваш дикий мир.

— Молчи, женщина, — совершенно ровным, ничуть не запыхавшимся голосом ответила Любава, усадив его на скамейку.

Небольшая зона отдыха с искусственными растениями и работающим фонтаном создавала некое подобие уединения.

— Сейчас все пройдет, — теплые пальцы Любавы слегка сжали лодыжку, заставив боль мгновенно отступить, и непонятно зачем пробежали выше. В кажущихся сейчас почти совсем голубыми глазах читались искренняя тревога и раскаяние, делавшие двусмысленную шутку совершенно не обидной.

Прежде чем Кирилл успел спросить, зачем она его лапает, Любава поспешно убрала руку с его коленки и быстро поменяла злополучные босоножки на кроссовки. Ну хоть ходить можно и они даже больше подходят к такому аниме-стилю. Хотя он в этом ничего не понимает и очень надеется, что понимать и не понадобится.

Теперь все будут пялиться. Жопа просто.

А нога совсем не болит, как и не было ничего.

— Пойдем, — наконец сказал Кирилл, пресекая попытку опять понести его на руках тем же варварским способом. — Где-то тут был твой “Макдоналдс”.

***

Я покажу тебе Москву.

Весьма пафосная фраза, Кирилл так и не вспомнил, откуда именно ее позаимствовал. Но это совершенно неважно, главное, что нужное впечатление она произвела.

Вид с восемьдесят седьмого этажа башни “Око” поразил дочь волхва ничуть не меньше, чем приезжую провинциальную школьницу.

Выше только любовь, и редкие облака в почти идеально чистом небе где-то на границе стратосферы.

Любовь, она вообще вещь такая, эфемерная. Изрядно затасканная, разобранная на пафосные цитаты, пустые рекламные слоганы, ванильные статусы в соцсетях. И тут ее приплели гении маркетинга.

— Какой… какой же он большой, ваш мир! — наконец восхищенно прошептала Любава, не отрывая взгляда от раскинувшихся далеко внизу огромных скоплений серых квадратов, прорезанных темными полосами дорог и извилистой синей лентой реки, с редкими вкраплениями красно-белых заводских труб и зелеными пятнами парковых зон. Соседние башни Москва-сити, чуть проигрывающие по высоте самой высокой смотровой площадке Европы, взмывали ввысь причудливыми темными громадами из стекла и бетона.

Самая большая и свирепая орда кочевников будет выглядеть здесь так жалко и совсем не страшно.

— Тебе нравится? — больше для того, чтобы просто что-то сказать (молчать как-то не совсем вежливо), произнес Кирилл. Все-таки, возможно, и не стоит так уж торопиться восстанавливать нормальный порядок вещей. Проделки Любавы с одеждой и прочие чисто женские неудобства изрядно достали, конечно, причем уже давно. Но все-таки видеть версию себя в ее исполнении, особенно когда она искренне радуется очередной ерунде или, как сейчас, любуется всю жизнь знакомым городом, как чудом света — отдельный вид удовольствия.

— А ты дожила бы до наших дней? — зачем-то озвучил пришедший в голову вопрос Кирилл. — Ты же бессмертная… почти.

— Я не бессмертная, — по-прежнему глядя вниз, без особого выражения ответила Любава, — и второй меня сейчас здесь нет. Наверное, я уже давно умерла, тысяча лет слишком долго.

— Но выглядишь вполне живой и здоровой. — Лучше уйти от грустной темы. — Может, ты просто туда не вернулась. Здесь же лучше — есть Макдоналдс и много чего еще.

— Да, — Любава отошла от ограждения и встала за спиной, обняв за талию. Мило очень получилось, наверное, почти как в знаменитом кадре из Титаника. Только ветер так и норовит поднять символическую юбку еще выше, как в другом каком-то очень старом фильме. Кажущийся игрушечным мир внизу придавал всему оттенок нереальности и необычной легкости. Вести серьезные разговоры и искать ответы на неудобные вопросы совершенно не хотелось, они стали такими же мелкими, как превратившиеся в башенки из детских кубиков высотки.

— А ты… — наконец заговорила Любава, заставив вздрогнуть от неожиданности.

— Что я? — нить разговора давно и безнадежно потерялась.

— Ты везде побывал в этом твоем городе?

— Нет, конечно. — Кажется, речь шла не совсем об этом, но не важно, наверное.

Это просто невозможно, и целой жизни не хватит. Только если такой длинной, как ее. Да он даже и не пытался… спортшкола, тренировки, игры и, может, еще пара-тройка привычных маршрутов. Хотя сейчас это уже любашины проблемы, надо бы сходить посмотреть, как у нее получается, только в приличном виде.

— Получше, чем у тебя, — захихикала Любава прямо ему в ухо, с такой искренней незамутненной радостью, что обижаться не захотелось. — Мне много бегать не надо, достаточно успеть на мяч посмотреть.

Желая оценить силу магического взгляда, Кирилл обернулся. Просто хорошо знакомые по прежней жизни глаза, его и не его одновременно, пугающим голубым огнем, как в до краев переполненный приключениями день победы над Ратмиром, они не горели.

Не успев ничего толком подумать, Кирилл в следующую секунду непонятно как, почему и зачем целовался сам с собой. От сюрреалистичности ситуации хотелось закрыть глаза, всегда до сих пор неизменно появляющееся в подобных случаях желание чувствительно ткнуть претендента коленкой в пах на этот раз не пришло. В отличие от того условного первого поцелуя… с легким уклоном в некрофилию, на этот раз Любава была гораздо более напориста, углубляя поцелуй, и крепко прижимала его к себе, опустив одну руку чуть ниже талии. Не очень похожа на себя, по недоразумению помещенную в его тело. И он как-то странно и пугающе вжился в образ, ощутив слабость в коленях и никогда прежде не испытанное желание просто замереть, приоткрыв рот, ничего не решая и не делая.

========== часть 10 ==========

Ай, ну не здесь же — в полицию заберут за хулиганство и перед людьми как-то неудобно.

Непонятно как несколько секунд или минут начисто выпали из жизни, Кирилл ощутил спиной жесткую холодную стену, как раз под пафосным лозунгом о высокой любви, а свои бывшие руки в совсем уж неположенном месте. С выводом, что ничего нового и интересного не испытает, он явно поспешил. Окружающий мир куда-то медленно плыл, ноги норовили подкоситься, а беспомощно схватившиеся за некогда свои плечи пальцы постыдным образом дрожали, как в пошлом любовном романе.

Что… что это вообще было?

То ли подумал, то ли все-таки произнес вслух Кирилл, чувствуя, как морок рассеивается и все понемногу встает на свои места. Слабость в коленях все не проходила, благо спасительная возможность прислониться к стене позволяла это скрыть.