Сам ты Любаша

— Чего грустишь, Любаша? — по-настоящему нежно постарался сказать Кирилл, подходя к ней сзади. Стараться даже и не надо было.

— У меня, наверное, не получится то, что нужно, — она огорченно шмыгнула носом и подозрительно оглянулась на него, — тем более, если ты смеешься, — с той же нескрываемой детской обидой закончила Любава.

— Ну, извини, — Кирилл больно прикусил губу и постарался задержать дыхание, чтобы не улыбаться. — И не бойся. У мужчин все просто с этим… сама увидишь. Тебе понравится. — Чуть приобняв ее сзади, Кирилл на миг остановился, невольно отвлекшись на отражение в зеркале.

Со стороны все выглядит вполне прилично, никакого противоречия. Так, как нужно. Можно считать, что это уникальный способ подрочить… испытанный только им. Точнее не испытанный еще. Ей точно должно понравиться… что-что, а как себе любимому удовольствие доставить, он отлично знает.

На самом деле происходящее вызывало сумбур в голове и волновало гораздо сильнее, чем он старался показать. Не решив окончательно, чего хочет добиться и как далеко зайти, Кирилл мягко скользнул руками вниз, по своему, то есть тьфу ты, любашиному вполне плоскому животу (степень потери ею формы он явно преувеличил), к холодной металлической пуговице джинсов. Как-то так вот примерно.

Черт… надеюсь, никто, никогда и ни за что об этом не узнает.

Любаша, не ожидая никакого подвоха, держалась спокойно и расслаблено, лицо ее заметно просветлело. Через плотную джинсовую ткань ощущения не те, конечно, но совсем уж далеко Кирилл пока не хотел заходить. Просто… показать ей, как это работает. Небольшая демо-версия для начала.

С некоторым усилием заставив себя коснуться тонкими любашиными пальцами своей ширинки, Кирилл задержал дыхание… голова странно закружилась, как будто он немного выпил. Надо бы, кстати, да. Только потом… вечером.

Любава, наконец почувствовав неладное, напряглась и чуть дернулась.

— Тут все просто, Любаша, — ее явное смятение придало уверенности и своеобразного удовольствия от происходящего. Смеяться и ставить ее в неловкое положение он уже совершенно не хотел… наоборот. Ну, а он может представить, что фактически она делает все это сейчас с ним… он бы не отказался, кстати.

Кирилл опять перевел взгляд на любашины пальчики с чуть заостренными аккуратными ногтями, никогда не знавшими маникюра. Иллюзия была практически полной, он даже начал испытывать какие-то совершенно непонятные ощущения… в анализ и критическую оценку которых, право, не стоит углубляться.

— Что… что ты делаешь?

Оставив риторический вопрос без ответа, Кирилл осторожно расстегнул молнию. И еще раз сказав себе, что это совсем не стремно, уверенно сжал свой быстро отвердевший член любашиной рукой. Обстоятельств, при которых он стал бы держаться за чей-то член, Кирилл ранее категорически не допускал и не представлял, но это же не «чей-то», а, вообще говоря, его собственный. Давно он этого уже не делал, да… но получилось весьма профессионально. Сама Любаша вряд ли так сможет. Нужная сила нажатия, частота и амплитуда вспомнились автоматически. Настроены по умолчанию, видимо. Любаша наконец-то поняла, что он делает — дурацкие вопросы закончились — и начала негромко постанывать, прикрыв глаза и кусая губы. Можно бы, конечно, уже поставить точку… не планировал он так-то доводить дело до конца. Но это из разряда подлых обломов… не будет он так с ней… с собой. Солидарность осталась же.

Что это тело подобным образом полностью ее предаст и подарит совершенно неописуемые ощущения, Любава и помыслить не могла. Кое-какие представления о технической стороне вопроса у нее были, конечно, и что мужчинам это обычно нравится, разумеется, тоже. Но что оно вот так вот понравится ей… Огненный шар, зародившийся внизу живота от прикосновений к ней чужих рук, электрическим разрядом пронзил позвоночник и разлился по всему телу, даря ощущение внезапно нахлынувшего блаженного спокойствия.

— Ну че, понравилось? Я же говорил, — весьма самодовольно ухмыльнулся Кирилл, машинально вытирая руку о сарафан… тьфу ты, зря он это сделал, раньше такого не случалось. Правда, и сарафанов он до недавних пор не носил. И да, самое главное, вот этого вот всего тоже не делал.

***

Загазованный столичный воздух не заставил поморщиться, как нередко бывало раньше. Хотелось зажмуриться от удовольствия и полузабытого со времен детства ощущения праздника и предвкушать встречу с заполненным суетливым потоком людей торговым центром, как со сказочным дворцом деда Мороза.

— Двигайся давай! — Кирилл бесцеремонно подтолкнул Любаву в сторону с водительского сиденья. Вспомнить старые добрые времена захотелось прямо-таки мучительно… да и вообще, пусть рулит его машиной только без него. Смотреть же больно.

Она спорить не стала, только, насмешливо улыбаясь, казалось просто щелкнула пальцами в воздухе. Или все-таки сумела включить плеер как-то совершенно незаметно, заполнив пространство салона голосом Роя Орбиссона. Судя по так удачно включившемуся саунд-треку из «Красотки», без чертовщины все же не обошлось.

Да, когда твоя девушка — ведьма, это… весело. Иногда даже слишком. Но она так… мило смеется, даже в его теле, что смотреть хочется вечно.

— О, смотри, — Любава замерла, приоткрыв рот, у стеклянной витрины бутика, заполненной одетыми самым паскудным образом манекенами. На своей девушке (будь он, как и раньше, мужчиной), Кирилл все эти мини-юбки, топики и босоножки на головокружительных шпильках только приветствовал бы… но в данный обстоятельствах…

— Даже и не думай, — сурово пресек он попытку Любавы заговорить и решительно направился в сторону магазина спортивной одежды известной марки. — Вот сразу нет.

— Pretty woman… — совершенно неожиданно заорал прямо над ухом динамик, заставив Любаву захохотать, а его вздрогнуть и чуть не споткнуться.

Да чтоб тебя! Сговорились, что ли? Или опять… магические штучки.

— Ну, пожалуйста… просто примерить! Я так хочу посмотреть, как я в этом выгляжу.

Еще раз критически посмотревшись в зеркальную глубину витрины, Кирилл молча кивнул, обреченно махнув рукой. А что с ней поделаешь? Проще дать, чем объяснить, почему нет. Новые светло-голубые джинсы с чуть заниженной талией и майка цвета мечты барби слишком уж облегают, конечно, и все из-за Любаши, пришлось ей уступить, и кроссовки на платформе… ну такое. Но в целом, по сравнению с приобретшим совершенно непотребный вид сарафаном, очень даже хорошо.

Суетливые молоденькие продавщицы в черно-белой униформе развили бешеную активность, вызвавшую острый приступ головной боли. От оценивающих взглядов, бросаемых труженицами прилавка (или как оно тут называется) на Любашу, хотелось закатить глаза… с риском не суметь выкатить обратно.

— Мда… может, я чего-то не понимаю, но, по-моему, в таком только на точке стоять, — нелестно прокомментировал Кирилл выбор Любаши, поворачиваясь перед зеркалом.

Хотя, конечно, надо признать, что выглядит в этом он… она более чем впечатляюще. Чтобы Любаша так ходила, он только за… не в его теле, естественно. И лучше дома, чтобы больше никакие козлы не пялились.

А как на таких ходулях вообще ходить можно? Кирилл покачнулся на головокружительных каблуках босоножек кислотного цвета, взмахнув руками для поддержания равновесия. Проще китайский язык выучить или диссертацию защитить, чем освоить эту великую премудрость.

— Нет! — твердо ответил Кирилл на просительный взгляд своих бывших глаз. — Только померить. Носить — ни за что. Скорее соглашусь с твоим отцом на мечах подраться.

Довольный, что сумел немного поставить девчонку на место и в кои-то веки настоять на своем, Кирилл собрался предложить пойти в столь желанный ею “Макдоналдс” (хэппи мил с игрушкой ей, наверное, не нужен все-таки… или нужен?). И из дурацкого магазина удалось-таки живым уйти, не приобретя ничего из жутких шмоток. Идти почему-то было странно тяжело, Любава предупредительно поддержала его под руку, но приподнятого настроения такая, казалось бы, мелочь не портила.