Страница 37 из 41
Пару кварталов они проехали в тишине, а потом Герард неожиданно признался:
– Мне страшно, чем все это закончится. Матушка говорит, что уже давно любит эра Рокэ – еще когда совсем молоденькая была и впервые его увидела, сразу и влюбилась, но так… без мыслей, что что-то будет. Она и на глаза ему попасть не ожидала. А потом вы с солдатами случайно зашли в наш дом. Потом он взял меня порученцем, а ее попросил стать дуэньей твоей сестры. А теперь… Знаешь, она его действительно любит. Но говорит, что все это – на пару месяцев. Пока эр Рокэ не женится на какой-нибудь девочке из знатных. Например, на урготской принцессе. Говорят, они симпатичные.
Герард погладил шею лошади, успокаивая скорее себя, чем ее.
– Ричард, я понимаю, что должен что-то придумать, но не знаю что.
– А тут можно что-то придумать? – неуверенно спросил Дикон.
– Не знаю. Сейчас она счастлива. Эру Рокэ тоже хорошо… Я радовался, что у него голова перестала болеть, а два дня назад понял, что изменилось еще что-то – думал, этот матушкин заговор окончательно подействовал не сразу, все-таки эр Рокэ не маленький мальчик, и голова у него не из-за детских болячек раскалывалась… но что именно изменилось, я понял только сегодня – когда матушка все рассказала.
– Угу, – буркнул Дикон.
– Ты тоже заметил, что ему гораздо лучше?
Герард улыбнулся уже почти радостно, и Дикон поспешно кивнул, стараясь не смотреть ему в глаза.
– Это здорово, что эру Рокэ лучше. И матушка счастлива. Но о конце весны и о лете мне думать страшно. Как ты считаешь, может мне заранее прикинуть, куда ей перехать, и попытаться все организовать? Оставаться в Олларии, когда сюда приедет новая герцогиня Алва, наверняка будет для матушки слишком тяжело… Кальперадо или снова Надор? А?
Дикон задумался. До лета еще далеко, мало ли что изменится. Конечно, Ворон рано или поздно решит подобрать себе более подходящую ему женщину, но…
– Мне кажется, ты слишком торопишь события. Сейчас все хорошо, ну так пусть так и будет. А ближе к лету станет понятнее, захочет ли госпожа Арамона уезжать из Олларии. И если захочет, то куда именно.
Герард тяжело вздохнул и улыбнулся так, словно Дикон его и вправду успокоил:
– Ты прав, не стоит пороть горячку. И неизвестно, как они оба на эти мои метания отреагировали. Лучше сделать вид, что мне и не страшно вовсе, правда? Словно все в порядке, а летом и вовсе замечательно будет.
– Именно.
Домой они возвращались в молчании, но тягостно от этого не было.
*
Дикон был уверен, что Робер будет рад видеть его и с легкостью примет извинения, единственное, что тревожило – как будет вести себя Придд. Дружески? Враждебно? Вроде бы для прежней вражды причин не осталось, да и во время последнего разговора у Алвы Дикон дал понять, что уважает Спрута и не стал бы возводить на него напраслину…
Спрут выбрал среднее – он был вежлив, но и только. Днем выдались пара часов для отдыха, и Дикон поспешил нагнать Придда у выхода из замка. День был солнечный, на улице было чудесно – самое время для тренировки, тем более колпачки для шпаг так удачно оказались в кармане!
– Герцог, как насчет того, чтобы размяться в Старом парке?
Придд окинул его равнодушным взглядом:
– Я обещал монсеньору отказаться от того, чтобы вызывать вас на дуэль. И обещал, что ваш вызов я так же не приму. Свои обещания я привык выполнять.
– Я имел в виду просто тренировку, – Дикон иронично усмехнулся и продемонстрировал колпачки. – Погода замечательная, а я толком и не вспомню, когда прошлый раз фехтовал с достойным противником.
– Погода, действительно, замечательная. Но я прекрасно помню, с кем и когда фехтовал в последний раз. И недостатка в тех, с кем мне приятно проводить время, я не испытываю. Мои извинения, герцог.
Спрут холодно кивнул на прощание и ушел, оставив Дикона задыхаться от бессильной злобы.
Он предложил этому Придду общение на равных, назвал его достойным противником, а тот… Да, Спрут имел право злиться на прошлое, но все же! Скалы протянули руку Волнам и наткнулись на пустоту. А он еще думал, что они могли бы стать друзьями!
Эрвин как-то сказал ему, что если кто-то выходил из Лаик без друзей, в этом виноват был он сам, а не Арамона… „Свин делал все, чтобы унары поняли, что такое дружба и что такое враг“…
Ну не может же быть, что это поняли все, кроме него?! Не может!!!
Дикон со злости шарахнул кулаком по перилам, боль отрезвила. Они не станут друзьями. Скалы не прощают предательства. Волны тоже. Да и Молнии…
Робер извинения принял, но Дикон почувствовал – разговор не окончен, лишь отложен. Так и вышло. Вечером, когда уже все разошлись и можно было отправляться домой, Робер неожиданно спросил:
– И чем ты так допек Ворона, что он отправил тебя ко мне?
Дикон постарался принять независимый вид и пожал плечами.
– Ричард, что ты натворил на этот раз? Алва не отослал бы тебя без причины.
– Я не могу тебе рассказать.
– Хорошо, не говори. Только постарайся понять, что терпение у людей не бесконечно. Никто не будет из раза в раз закрывать глаза на твои поступки и надеяться на то, что рано или поздно ты начнешь вести себя по-человечески. Ворон согласился дать тебе еще один шанс и даже взял обратно к себе. И если ты снова не в состоянии оправдать доверие, то… Ричард, ты до сих пор пытаешься жить в каком-то выдуманном мире и злишься, когда что-то идет не по-твоему. Катари не может простить тебе, что ты пытался ее убить. Или, если уж начистоту, не может простить тебе то, что ты ее убил – накинулся с кинжалом на беременную женщину.
– Робер, послушай…
– Нет, это ты меня выслушаешь. И если вздумаешь снова хлопать дверью – не возвращайся. Да, я надеюсь, что ты сумеешь измениться. Не знаю, стоит ли тебе оставаться в Олларии, возможно Надор или Торка подошли бы тебе лучше.
Дикон вцепился пальцами в столешницу, чтобы сдержаться и ничего не ответить. Если даже Робер говорит о том, чтобы отослать его с глаз долой, то…
– Ричард, если бы я был уверен, что ты не сцепишься в Торке по глупости с первым попавшимся офицером, я бы настаивал, чтобы ты туда поехал. Я бы настаивал, чтобы ты поехал в Надор, если бы ты был хоть как-то в состоянии помочь его восстановить, но когда ты поехал туда в прошлый раз, ты даже не пытался вникнуть в происходящее и не слишком интересовался, чем можно помочь людям. Ты вообще ничего не делал. Если бы туда не отправился граф Литенкетте и не стал наводить порядок, положение стало бы плачевным.
Дикон вспыхнул и закусил губу. Слушать Робера было обидно, но паршивее всего было то, что Иноходец прав. Повелитель Скал обязан думать о тех, за кого он в ответе. А он не думал. И не хотел думать.
Хуже всего, что Робер считает, что он не годен ни для Надора, ни даже для Торки. То есть, вообще ни для чего! Пустое место, мимо которого можно пройти, не заметив. Зеркало.
– Я не знаю, есть ли какой-то смысл в нашем сегодняшнем разговоре. Сейчас ты молчишь и злишься, но я не уверен, что ты действительно понимаешь хоть что-то из того, что я тебе говорю. Да, Ворон для тебя гораздо больший авторитет, чем, я, но если ты довел и его…
– Да не сделал я ничего особенного!
– Либо это стало последней каплей, и Алва тебя уже и так едва терпит, либо этот твой поступок „ничего особенного“ лишь для тебя лично. На всякий случай: представь себе обратную ситуацию – как бы ты отреагировал, если бы Алва сделал такое же „ничего особенного“?
Дикон хмыкнул, представив, как Ворон распахивает дверь комнаты, когда у него на коленях сидит мать Герарда – смешно стало уже на попытке представить себя рядом с госпожой Арамоной.
– Тебе смешно? – поморщился Робер. – Ладно, я вижу, что разговор бесполезен. Поступай, как знаешь. Я устал пытаться что-то изменить. Единственное, о чем прошу – не пытайся искать встречи с Катари.
Катари… а вот если бы Ворон вошел, когда на коленях у Дикона была бы Катари? Дикон бы рвал и метал. Наверное, даже попытался бы вызвать Ворона на дуэль, даже зная, что силы не равны. Но Ворон смеялся, когда его застали с Катари, а теперь разозлился. Из-за некрасивой Луизы Арамоны. Чушь какая-то. Не может же он ставить Арамону выше Катари? Или может? С эра Рокэ станется…