Melissa

Спустя минут десять бега, Клаус сбавляет темп и прислушивается: очень тихо, нет звука, исходящего обычно от мощных лап волка, что странно, ведь Чарли и Джек должны быть где-то в пределе досягаемости. Гибрид понимает, что что-то пошло не так, раз его союзники не появляются поблизости, но прежде чем возвратиться назад и выяснить, что случилось, Майклсон решает выждать, чтобы не рисковать напрасно собственной шкурой, которой он так дорожил.

В ожидании проходит более часа, и только тогда он решает вернуться туда, где все произошло. Теперь оборотень ступал аккуратно, прислушиваясь к каждому шелесту листвы и шороху, исходящему от травы. Голосов или каких-то посторонних звуков не было, значит, вампиров в лесу уже нет.

Вдруг Клаус учуял запах крови. Идя по кровавому «следу» гибрид, очень быстро наткнулся на обезглавленное тело Чарли, поняв, что это именно он по окрасу шерсти. Его убили в отместку за дампира — именно такие рассуждения поселились в сознании Клауса. Если бы это была простая оборона, то вряд ли бы оторвали голову. Нет, это очень похоже на попытку мести. Что ж, Чарли, спасибо, ты очень выручил.

Джека Никлаус находит в другой части леса, его туша просто лежит с открытыми глазами, устремленными куда-то вверх. Волк, казалось, обрел покой на грешной земле. У него была сломана шея, что лишний раз подтверждало теорию Майклсона.

Вот теперь всё складывалось, как нельзя лучше. Укушенный дампир умрет через двадцать четыре часа, и Вольтури лишатся своего козыря, на который так сильно рассчитывали. Этот факт не может не радоваться, но также Никлаус пришел еще к одному выводу: оставаться в Вольтерре больше нельзя, да и в этом не было смысла. Свою миссию тут он с блеском выполнил.

Глубокой ночью Клаус возвращается в номер уже пятой гостиницы за неделю. Постоянно кочуя, он пытался замести следы, чтобы не попасться на глаза прислужникам Вольтури. Хотя от Деметрия, если тот напал на след, скрыться было невозможно. Его бы нашли и на краю света, если бы этого пожелали старейшины. Зная их принципиальность, касаемо власти и ее укрепления, Никлаус был уверен, что они будут ждать официального извещения о битве: дата, время, место — все, как полагается. Соберут Совет, известив остальных членов клана о необходимости покарать мятежников, и только потом явятся вместе со своей армией.

Разблокировав телефон, гибрид набирает телефонный номер и нажимает кнопку вызова. Через пару гудков на том конце провода слышится голос собеседника.

— Клаус, есть новости? Ты совсем пропал.

— Все в порядке, Деймон. Пришлось немного изменить план, дампир умрет завтра от укуса оборотня, что не позволит им плодить вампиров с дарами.

— Мы же хотели привезти ее во Флоренцию, — было начал возражать старший Сальваторе.

— Очень часто наши «хочу» не совпадают с нашим «могу». Так было нужно, значит, другого варианта не нашлось, — с раздражением в голосе отвечает Майклсон.

— Когда тебя ждать?

— Скоро буду, — сказав это, гибрид завершает разговор и, последний раз окинув комнату, покидает ее, а затем и вовсе исчезает из города.

Флоренция, Италия

— Он не привезет ее? — услышав только обрывок разговора, спрашивает Стефан, вальяжно развалившись на диване.

— Клаус укусил ее, дампиру осталось жить считанные часы, — убирая телефон в карман брюк, произносит Деймон.

Тот факт, что Норманн умрет, его не очень устраивал: они лишили сами себя возможности получить способности, подобные тем, кто состоит в клане Вольтури. Но раз Майклсон поступил так, значит, на то были определенные причины. Старшему Сальваторе еще не приходилось бывать в замке старейшин, но ходили слухи, что здание очень хорошо охраняется, возможно, именно в этом и состояла загвоздка в осуществлении их плана. Что ж, что сделано, то сделано.

Каждый день он вместе с новообращенными отрабатывал различные техники боя, не жалея собственных сил. Хорошим помощников в его деле был Энзо, а затем и Стефан, который по приезду от Беннет присоединился к тренировкам. Брат сражался куда более безжалостно, нежели сам Деймон. Некоторые новообращенные после боя с ним еле стояли на ногах. Но они должны быть готовы к худшему, лучше сейчас знать, что их ждет, чем на поле битвы.

Наступила середина ноября. Со дня на день предстоит отправить официальное приглашение на битву, согласно законам, установленными верховными. Деймон прикинул общее количество тех, кто принял их сторону: вышло около шести десятков. Маловато, но шансы есть. Вольтури могут и не ожидать такого массового сопротивления и выступления. Эффект внезапности тоже может дать свои плоды, и, конечно, смерть дампира подпортит настроение черным плащам, давая, пусть и небольшое, но все же преимущество, противникам.

— Пойду, прогуляюсь, — надевая кожаную куртку, говорит старший из братьев.

Стефан ничего не отвечает, склонив свою голову над личным дневником. Привычка записывать все происходящее на бумагу появилась у младшего очень давно, еще когда они были людьми. Он мог часами описывать то, что случилось за день. После обращения имена растерзанных им людей стали дополнением к эмоциям, чувствам и впечатлениям от прожитых дней. Этот список в блокноте пополнялся с завидной регулярностью. Сначала Деймон пытался отучить его от записей, аргументируя это тем, что за почти два столетия дневников на чердаке стало так много, что скоро их некуда будет класть. Конечно, он шутил, но в каждой подобной фразе всегда есть доля правды. Иногда возникало такое ощущение, что Стефан пытается выговориться бумажному другу, поделиться с тем, что его гнетет, так как брата в свою черную душу он пускать не желал и не планировал.

Деймон вышел из дома и прогулочным шагом направился к мосту Понту-Веккьо, чтобы немного развеяться. Вечерело, людей на улицах было не очень много, что было на руку Сальваторе. Он не хотел ни лишних взглядов, ни лишних шумов. Хотелось побыть одному. За эту неделю это желание возникало все чаще.

На мосту до сих пор были открыты ювелирные магазины и сувенирные лавки, но покупатели, подходившие с блеском в глазах поближе, чтобы рассмотреть товар, почти сразу же разворачивались, будучи разочарованными высокими ценами. Пройдясь по торговому ряду, он вышел на тротуар, а затем и вовсе остановился, найдя укромное местечко, где ему никто не помешал бы насладиться обретенным одиночеством: у стены одной из многочисленных арок, где его и воду отделяли только металлическое ограждение и, собственно, высота моста.

Не испытывая потребности в воздухе, Деймон все же делает глубокий вдох, на какое-то мгновение ощущая себя живым. Но в следующий момент реальность хватает своими цепкими лапами и возвращает с небес на землю. Он очень хотел бы стоять здесь с Еленой, обнимая любимую девушку за талию, и наблюдая за рябью на воде или смотря на облака, величественно плывущие по небу. Но этого никогда не случится.

— Не понимаю, чем всем так нравится этот мост, — тишину нарушает женский голос.

Деймон поворачивает голову и рассматривает ту, кто посмел помешать ему насладиться гордым одиночеством: это девушка с копной ярко-рыжих волос и с огромным количеством веснушек на бледном лице, красные глаза сразу говорят сами за себя. Понятно, кто перед ним стоит: такая же мертвая, как и он сам. Вампир.

— А что нравится тебе? — будничным тоном поддерживает беседу Сальваторе.

— Не питаю слабости к каменным изваяниям и всему подобному, — пожав плечами и откинув кудри назад, отвечает она.

— Деймон Сальваторе.

— Виктория. Просто Виктория.

— Я не поверю в тот факт, что ты случайно оказалась здесь, — прищурившись, говорит мужчина.

— Ходят слухи, что Вы собираете отряд против Вольтури. Мы бы хотели присоединиться.

— Мы? — Деймон оглядывается по сторонам, но не замечает кого-либо еще.

— Я и Лоран. Он сейчас на охоте, но с удовольствием примет участие в битве.

— Какая Ваша выгода?

— Они казнили моего любимого мужчину — Джеймса. Это произошло сегодня ночью.

В полку страдающих пополнение. Но сейчас не время разбрасываться союзниками, которые, к тому же сами находятся. Важен каждый, кто готов бросить вызов Вольтури. Не успевает он огласить свое решение, как Виктория умудряется удивить его.