Страница 10 из 15
Мысли возникают сами по себе. Наблюдайте, как они появляются. И как уходят. Ни за что не держитесь. Мысли подобны пузырям, проплывающим в уме, – они возникают и растворяются. Спокойно возвращайтесь к ощущениям, сопровождающим каждый вдох и выдох.
Осознавайте своё дыхание в животе, пусть он остаётся расслабленным.
Сосредоточивайте внимание, чтобы воспринимать всё более и более тонкие ощущения, вспыхивающие при каждом подъёме и опускании живота.
Наблюдайте за ощущениями в расслабленном животе, сопровождающими каждый вдох и каждый выдох. Делайте это с мягкостью. Наблюдайте за постоянными изменениями ощущений. За постоянными изменениями в дыхании. Пусть мысли и чувства присутствуют в расслабленности живота, в самом дыхании.
В пространстве расслабленного живота есть место для всего.
Для рождения. Для исцеления.
И дыхание наполняет собой безграничность.
Вдохнуть в себя священное
В основе представления о Святом Духе лежит идея священного дыхания (именно так звучит первоначальный греческий перевод этого слова). Это дыхание, которое соединяет грубое, внешнее тело с внутренним, тонким телом (см. медитацию на умирание). Объект, воздействующий на нервы грубого тела, воспринимается телом сознавания, тонким внутренним телом, в качестве ощущения. Благодаря дыханию наше тело сознавания остаётся соединённым с телом, в котором мы родились. Это тело поддерживает и питает в себе прекрасный исток духа. Когда прекращается дыхание, эта связь разрывается и тонкое тело обретает свободу, а грубое – разрушается под действием силы тяжести. Дыхание священно так же, как и жизнь.
Обычно в нас так мало доверия к жизни, к наступающему мгновению, что в дыхании присутствует некоторая скованность. Страх, пусть и в такой тонкой форме, стремится направлять дыхание. Где‑то он сдерживает его, где‑то усиливает. Мы ограничиваем себя, не позволяя себе глубоко дышать, поскольку держимся на поверхности ума. Мы редко дышим «естественно».
Моя подруга, занимавшаяся в течение некоторого времени медитацией, обнаружила, что во время своей практики в определённый момент сталкивается с трудностью, которая только усиливается, когда она усердно пытается окончательно избавиться от неё. Ей удалось непосредственно проследить, как, сопротивляясь таким неприятным, болезненным состояниям ума, она способствовала их укоренению. Это негативная привязанность. Поэтому, по её словам, она ходила часами – «просто для того, чтобы начать „дышать естественно”». Какое‑то время она намеренно ходила туда-обратно по своей комнате, пока ум не погружался в сердце. Тогда в дыхании, которое беспрепятственно проходило через её тело, возникала открытость сердца – за пределами самой её осознанности и также за пределами ума. Её ум успокаивался, и успокаивалась боль в ногах и груди. В этот момент происходило глубинное исцеление, когда на короткий миг внутреннее и внешнее пребывало в совершенной гармонии, между ними устанавливалась подлинная связь, и ум не играл роль «посредника», полагающего, что дыхание или тело отделены от священного.
Когда дыхание течёт естественно, без продумывания и уловок, совершенно ничто не препятствует связи между внешним телом и внутренним сознаванием, между умом и сердцем. Дыхание, с его естественными приливами и отливами, пребывает в священном просторе. Дышащий растворяется в дыхании. Исчезает даже сама идея дыхания, остаётся лишь поток бытия в своём раскрытии. Есть лишь дыхание; дыхание как таковое. Все существительные растворяются в одном глаголе: глаголе быть, означающем безграничную таковость.
И хотя бытие ни в чём не нуждается, наше переживание его открытости зависит от различных качеств ума, непрестанно меняющихся. Настраиваясь на дыхание, мы входим в тело сознавания, обитающее в нашей плоти и крови.
Всего одно священное дыхание может освободить тело и ум от их преходящих привязанностей.
Вдохнуть в себя священное – значит позволить таковости бытия (которую можно называть Богом, не прекращая при этом исследовать её) войти в сознание – свободно и безмолвно.
Когда на глубоком вдохе мы отпускаем привязанности, живот расслабляется, и мы вдыхаем в себя священное.
Прощение
Путь освобождения начинается, когда мы кладём конец непрожитой жизни. Он начинается с того, что мы разбираемся с нерешёнными проблемами. Разобраться с проблемами – не значит свести счёты, это значит перестать относиться к отношениям как к сделке. Мы не должны ожидать принятия или прощения со стороны других людей. Мы принимаем их и самих себя такими, какими мы являемся на самом деле, – даже если «на самом деле» они нас не принимают. Когда мы по‑настоящему прощаем кого‑то, мы перестаём что‑либо от него ожидать. Этот вопрос для нас закрыт. Когда мы начинаем жить, как будто всё для нас внове, каждый вдох становится подобен первому; мы наблюдаем за каждой мыслью как за последней. Мы обретаем полноту жизни.
Один из первых шагов на пути освобождения – это развитие умения прощать. Такое развитие подразумевает, что мы проникаем в мир любящей доброты и её внутренних движений. Умение прощать сглаживает неровности на пути и облегчает развитие в долгосрочной перспективе. Оно ведёт к освобождению от болезненного гнева, который естественным образом возникает, когда разные системы устремлений противоречат друг другу. Это глубинное разрешение межличностных конфликтов, а также примирение противоречивых сторон собственной личности.
Проблемы, связанные с другими людьми, разрешаются так же, как внутренние проблемы. Необходимо принять неисцелённые аспекты, наполняя их милосердным исцелением и подлинным прощением, и впустить их в самое сердце жизни. Так мы завершаем свою «незаконченную симфонию», как выразился один музыкант, находившийся на пороге смерти. Нужно принять мысли и стремления, лежащие под поверхностью нашей мирской личности. Принять всё то, что мы получили в наследство от жизни, проживаемой лишь отчасти, – всё незавершённое, неосуществлённое, то, что часто вызывает у нас гнев.
Когда мы сталкиваемся с проблемами и привязанностями, которым долго не уделяли внимания, с чувством, что наше тело, близкие люди и мир предали нас, оказывается достаточно сложным просто отпустить их. Сопротивление и привязанность к неразрешённым, застарелым проблемам стали настолько сильны, что, скорее всего, придётся приложить немало усилий, чтобы снять это напряжение и снова вернуться к естественной открытости. Однако благодаря умению прощать привязанности, которые ещё присутствуют в уме, могут легко раствориться.
В теории было бы идеально просто отпустить тяжёлые состояния, такие как злость, страх или вина. Но на практике мы сталкиваемся с весьма сильной инерцией, вызванной отождествлением с такими чувствами; эта инерция пустила в нас глубокие корни, которые не так‑то просто выкорчевать. Вероятно, пока мы ещё не способны во всей полноте «просто осознавать» такие чувства, позволять им пребывать в пространстве милосердного внимания, совершенно избавившись от склонности к цеплянию или отвращению, полезно будет задуматься о развитии умения прощать. Эта практика показывает, какие возможности скрыты в отпускании – в великодушном принятии, позволяющем с милосердием прикоснуться к железному кулаку осуждения, орудующему в уме, – зачастую озлобленном. Это неожиданное исцеление.
Прощение позволяет нам отпустить некоторую часть нашей боли – избавиться от покрывала злости и страха, не позволяющих ничему, кроме мелочных мыслей и отчаяния, проникать в ум. Прощение ослабляет цепляние и позволяет возбуждённому уму немного приблизиться к исцеляющему сердцу.
Развитие умения прощать позволяет избавиться от состояний, давно ставших узниками осуждающего ума. Прощение позволяет гневу погрузиться в пространство милосердного сознавания. Прощение, как и расслабление живота, даёт нам пространство для жизни. В прощении естественным образом проявляет себя чистота сердца. Оно устраняет чувство разделённости и позволяет уму подняться над самим собой. Подобно любящей доброте, умение прощать привносит в ум простор сердца. Если практику прощения выполнять ежедневно, она позволяет уму открыться для природного сострадания сердца.