Вован-дурак

- Мадмуазель Вектор, у меня к Вам есть один вопрос… Где здесь обучают бальным танцам? – так же для отвода глаз спрашиваю, по-английски же.

- Последний учитель месяц назад спился, – улыбаясь, отвечает она. – Но я тоже знаю несколько уроков.

- Пойдемте.

То, что не только лишь я здесь владею русским языком на уровне выше нескольких подхваченных ругательств, это пока знать никому не обязательно. Кстати, я ведь брался учить своих подруг русскому, но ни Сьюзен, ни Дафне язык почему-то как-то не давался, несмотря на все их усилия. Дора же, наоборот, взяла и начала понимать практически с ходу, теперь цитирует те стихи, что я при ней же под гитару пел, причем не как попугай цитирует, а даже с осмыслением сказанного. Что-то из особо понравившегося даже наизусть выучила, а как она сама теперь на гитаре играть учится, так я ей аккорды подсказал, и теперь частенько, когда дома, на два голоса поем.

Мы вышли из замка в потаенное место, найденное некогда мной. Поставив заглушающие чары, я сказал:

- Свет, а я не шутил, я на самом деле по поводу того Бала, будь он неладен. Шестого числа поставили перед фактом, мол, раз ты, Гарик, чемпион, то изволь там танцевать. Типа у меня больше ни о чем другом голова не болит.

- Так и что? – удивляется она. – Как будто нету девушек, желающих потанцевать с, – она картинно корчит рожу. – «Великим Гарри Поттером, спасителем магического мира».

- Шоб ён так жил, этот мир, как прибедняется, – ответил я. Света хихикнула.

- Ты, случайно, не в Одессе ли жил? У тебя хорошо получается.

- Не, в Одессе в прошлой жизни даже бывать не доводилось. Так нахватался, мало, что ли, по стране правоверных аидов? Даже здесь их есть, вон, того же Гольдштейна вспомни. Где его там сейчас носит, на земле обетованной…

- Помню, но как-то смутно. Вроде его я уже не учила.

- Не учила, потому что он перед третьим курсом до ридного Тель-Авива подался. Мне же, как ты помнишь, подаваться в этих краях некуда, вот и пришел к тебе на уроки. Как знал, что здесь будут родственные души.

- А я еще раньше заметила, что ты какой-то неправильный для англичан. Еще когда ты из того магазина со скатертью-самобранкой вышел. Ну не знают здесь, что это такое!

- Теперь знают.

- Ну да, твоими, кстати, стараниями. Ничего не говорю, вкусно, саму за уши не оттащишь. Напоминание о далекой Родине. Раз ты тоже наш, так с каникул приеду, чего-нибудь из Питера привезу.

- Если все пойдет так, как я думаю, то домой вместе отправимся. Вон, на «Ленине». Слышала же ты, наверное, наш разговор, тащ комиссар пообещал бумаги выправить да с трудоустройством помочь.

- Не могу не согласиться. Попробую под это и сама уехать, вряд ли моя легенда продержится еще больше пары лет.

- Правильно сделаешь. Ну их к лешему, древних и благородных. Пусть как-нибудь сами, лично у меня как-то нет желания за них заступаться.

- У меня тоже, – улыбнулась Света. – Так что ты насчет Бала говорил?

- Говорил я насчет бала вот что. Во-первых, я и в самом деле не умею танцевать так, как тут принято.

- Ну, с этим не проблема, этому вполне могу обучить тебя я сама, я в школе в танцевальный кружок когда-то ходила. Надеюсь, еще не забыла, чему там учили.

- Вот и отлично! Светик, что б я без тебя делал!

- Не знаю, – изобразила задумчивость девушка. – А что во-вторых?

- А во-вторых, я и впрямь не знаю, кого пригласить. Помимо тебя и Доры, подруг три, ну, ты их знаешь, младшая Боунс и обе сестрички Гринграсс, но фокус весь в том, что я их в качестве подруг в смысле «подруг» упорно не воспринимаю!

- То есть?

- То есть в качестве потенциальных кандидатур на пост любимой жены. Да, пускай я выгляжу снаружи как четырнадцатилетний пацан, но внутри-то, и ты об этом прекрасно знаешь, мне уже тридцать два! Соответственно они мне все втроем кажутся совсем еще девчонками, сестренки младшие, и не более того. Каждой из них я вдвое старше. К ним с нескромными предложениями подкатывать – как с тем Локхартом было, статьёй за растление попахивает. Потому и пришел за советом именно к тебе, что о моем настоящем возрасте ты знаешь здесь одна.

- Логично, – отвечает Света. – Но думаю вот что. Сама сразу я с тобой вряд ли смогу пойти. Слишком это будет подозрительно. Но вот медляк я с тобой пройду с удовольствием.

- И на том спасибо, придумаю, что зарядить нам на танец. Не забудь, нам еще то же самое потом на пароходе предстоит, но уже тридцать первого.

- Там, кстати, легче будет. Наши не так за традиции держатся, как англичане. Но будь готов, что придется петь самому, много и разного.

- За этим дело не постоит.

- Не сомневаюсь, – улыбается Света. – Значит, так. С девочками все же поговори, может, кто и согласится с тобой пойти. Не согласятся – скажи мне, подошлю кого-нибудь. Ну, или, в крайнем случае, тогда пойду сама.

- Хорошо, Свет, договорились.

- Вот и замечательно. Ну что, пойдем, что ли…

По пути назад в замок наткнулись на Дору.

- Приветик, Гарри, приветик, Септима! – как всегда жизнерадостно поздоровалась она. – Чего такие задумчивые?

- Привет, Тонкс, – сказала Света. – Вот, договорились, что буду учить Гарри танцевать.

- Зачем?

- Да затем, Дора, – отвечаю уже я. – Затем, что меня припахали на этот бал рождественский пойти, будь он трижды неладен. А я и танцевать-то толком не умею, да и кого туда позвать, упорно не знаю. Ты-то хоть пойдешь?

- Оно мне надо? Знаешь же, какая из меня танцовщица. Одно дело под магнитофон попрыгать, и совсем другое – в вальсах крутиться. Докручусь еще до того, что свалюсь посреди зала, всем на потеху. Так что без меня.

- А на русский пароход придешь? Звали тридцать первого, на Новый год. Меня точно звали, а я тебя зову. Там вальсов не будет, а дискотеку обещали организовать примерно такую, как ты ценишь. И магнитофон принесут, и живую музыку пообещали сделать.

- Вот туда я пойду точно. И ты, Гарри, там от меня так легко не отделаешься, пока что-нибудь не споешь.

- Договорились.

- Вот и чудненько! Ну, пока, побежала я дальше… – и Дора исчезла точно так же, как и появилась.

Вопрос с нарядами не стоял. Если уж совсем от танцев не отделаться, так оденусь по-народному, джинсы, кожаная куртка, все как положено. Мы с Дорой перед этим учебным годом собрали практически идентичные наряды, как она мне сказала, «рок-банда домашнего разлива» у нас с ней получилась. А что, так и пойду, мне-то что…

Про мою лютую ненависть к любому официозу, которую я из прошлой жизни успешно перенес в эту, знали все, и никто не удивлялся, что я начисто игнорировал все традиции и условности и приходил на уроки в ватнике и шапке-ушанке. Учитывая то, что в школе, как и во всех старинных английских замках, гуляющие по коридорам сквозняки были нормой, а температура внутри помещений не сильно отличалась от забортной, меня понимали и пытались подражать. Гости тоже. Традиционная британская холодина и сырость пришлась не по нраву француженкам из Шармбатона, привыкшим у себя к совершенно другому климату, и не раз и не два я уже видел, как они шмыгали носами в очереди в медпункт. Наши же переносили погодные неурядицы достаточно спокойно, правда, чтобы не болеть, приходилось постоянно ходить в полушубках и валенках, но все же для Советского Союза холодные зимы – дело более привычное, а значит, проблем с теплой одеждой у пассажиров парохода «Ленин» не было.

Тем же вечером опросил младших подруг.

- Нет, Гарри, мы не пойдем, – ответила Дафна. – Нас с Тори папа забирает с собой, мы уезжаем на каникулы в Италию. Там, возле Милана, наши двоюродные дедушка и бабушка живут.

- Везет же кому-то. Честно, завидую вам, девчата, белой завистью. Сам бы так свалил, если бы не Бал этот.

- А что?

- Да вот знаете же ж, припахали добровольно-принудительно, теперь сижу, думаю, кого бы пригласить, а ни с кем, кроме вас троих да разве что Доры, я и не общаюсь толком. Ты, кстати, Сью, пойдешь?