Брат Оби-Ван

«Покажи мне Сири», - попросил Оби-Ван, и Живая Сила с неохотой перенесла его в комнату Сири Тачи.

Несколько минут Оби-Ван просто смотрел на спящую девушку, только дыхание у него сдавливало до крайности, будто кто из пушки в упор саданул. Потом, не совсем представляя, что нужно в такой момент делать в Силе, Оби-Ван попытался дотронуться до ее волос. Сири вздохнула во сне и наклонила голову поближе к невидимой руке Оби-Вана.

«Живая, а ну-ка устрой нам выделенку! – велел Оби-Ван. – А сама отвернись и уши закрой».

«А вот хрен тебе! – вдруг заартачилась Живая Сила. – Сначала дай посмотреть, потом дай поговорить, потом там погладь, а тут подержи. Охальники!»

«Интересная тема», - заметил Оби-Ван.

«Никакой помощи ты от меня не жди, - отрезала Живая Сила. – Вам секс, вам дети, вам рассветы вместе встречать и просыпаться рядом, а мне что? Кто будет меня обхаживать, внимания моего добиваться, медитировать часами, энергию свою нереализованную в меня вбухивать? Очень мне нужно, чтобы вы друг на друга смотрели, не отрываясь, а обо мне и думать забыли».

«Так-так, - угрожающе сказал Оби-Ван. – Что-то мне подсказывает, что целибат в Ордене ввели не просто сдуру».

«А ты думал, - тут же ответила Живая Сила. – Хрен вам всем на рыло вместо счастливой семейной жизни. Вы мои, а не друг друга».

«Вот ведь ты дрянь ядовитая, - с сердцем сказал Оби-Ван. – Теперь я не удивляюсь, как ты с ситхами ладишь».

Живая Сила обиделась, и Оби-Ван снова увидел над собой звездное небо.

«Я вернусь, Сири, - сказал про себя Оби-Ван, хотя и знал, что Сири его не слышит. – И если ты простишь меня, мы пошлем к ситхам и Кодекс, и Совет».

На следующее утро Оби-Ван сидел на опушке леса и наигрывал на лютне очередную печальную мелодию, когда мимо него прошел молодой рыцарь в алом плаще. Видно, рыцарю было жаль терять такое утро, и он шел пешком, вымокнув в росе по колено. Рыцарь улыбался своим мыслям и иногда напевал застольную песню.

- Позволь, я составлю тебе компанию! – крикнул брат Оби-Ван, вставая и закидывая лютню за спину. – С моей лютней и твоя песня польется лучше.

- Изволь, - ответил рыцарь, останавливаясь и позволяя Оби-Вану себя догнать. – Споем круговую?

- Запросто, - согласился Оби-Ван, подбирая мотив на лютне. – Но как зовут тебя, рыцарь, и почему тебе сегодня так весело?

- Я Алан Эдейл, - отвечал рыцарь. – Два года не был я в родной стороне, вчера вернулся, а завтра женюсь на самой прекрасной девушке в мире.

- Я могу только позавидовать тебе, - сказал Оби-Ван. – Я уже почти год на чужбине, и суждено ли мне встретить свою невесту – не знаю.

- Конечно, суждено, - заверил Оби-Вана сэр Алан, который не совсем представлял, как далеко Оби-Ван от родных мест.

И Оби-Ван с сэром Аланом запели круговую.

Следующим утром Оби-Ван вновь встретил сэра Алана на том же месте, но на этот раз Алан Эдейл шел в другую сторону, понуро опустив голову.

- Эгей, сэр Алан! – крикнул Оби-Ван и помахал сэру Алану лютней. – Разве с таким лицом положено встречать утро дня долгожданной свадьбы?

- А, это ты, мой менестрель, - грустно улыбнулся Алан Эдейл в ответ. – Сегодня будет свадьба, но не у меня. Мою Мэрион берет в жены богатый лорд, у которого так же много золота, как мало чести. Я даже не смог увидеть ее, потому что ее дом уже захватили его люди.

- Постой, сэр Алан, - сказал Оби-Ван, положив руку на его плечо. – Немало девушек просило моей защиты, говоря: «Помоги мне, Оби-Ван Кеноби, ты моя единственная надежда!» И что характерно, я всегда помогал.

- Ты Шервудский Колдун! – потрясенно произнес Алан Эдейл.

- Где я могу найти этого ситхова лорда? – деловито спросил Оби-Ван, пропуская мимо ушей свой новый титул, которым его наградили аборигены. – Я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться.

- Я боюсь, они могут быть уже в церкви, - сказал Алан Эдейл, в голосе которого появилась надежда.

- Достанем и из церкви, не впервой! – бодро сказал Оби-Ван, знакомство которого с христианством ограничивалось только четырьмя Евангелиями да прочими рассказами отца Тука, а потому ему было невдомек, что в церкви происходит венчание, после которого сэр Алан потерял бы свою Мэрион навсегда. – Алан, ступай в лес, протруби трижды в рог и вручи Робину эту серебряную стрелу. Скажи, что я жду его у хольдернесской церкви. Вслед мне не смотри, - и Оби-Ван понесся к Хольдернесу со скоростью вихря.

- Похоже, у нас здесь свадьба, - сказал брат Оби-Ван, распахивая двери хольдернесской церкви и раскидывая слуг лорда Эдмонда мановением руки. – Надо бы поздравить жениха и невесту. Только мне что-то не очень нравится жених, так что его я не буду поздравлять, - Оби-Ван скинул плащ-джедайку и красноречиво поддернул рукава. – Слышишь, жених, – ты мне не нравишься!

- Значит, Алан Эдейл связался с колдуном? – сказал лорд Эдмонд, вынимая меч. – Понадеялся на дьявольскую силу даже под сводами церкви? Ты не выйдешь отсюда, Шервудский Колдун!

- Ну тебе-то точно надеяться не на что, - ответил Оби-Ван, слыша топот десятков ног, и снимая с пояса свой настоящий меч. – Леди Мэрион, встаньте мне за спину и закройте глаза.

«Если что, я всегда предупреждала, что молнии – это Темная Сторона, - невовремя полезла с нравоучениями Живая Сила. – Уййя! Да я что, я ничего…»

«К лесу Светлой Стороной, ко мне Темненькой», - тут же распорядился Оби-Ван, включая свой верный меч и вращательным движением руки превращая клинок сэра Эдмонда в спиральку.

Маленькая хольдернесская церквушка могла бы стать местом великой джедайской битвы, если бы люди сэра Эдмонда не начали падать в дверях, сраженные стрелами Робин Гуда.

- Брат Оби-Ван, выгони этих нечестивцев из храма, - предложил отец Тук, входя в церковь вместе с осколками витража и с хрустом приземляясь на скамейки. – Пусть эти скоты посидят до вечера в хлеву. Я видел его здесь неподалеку.

Когда брат Оби-Ван вернулся в храм, отец Тук вел переговоры со священноначалием. Сэр Алан Эдейл и леди Мэрион держались за руки. В хлеву сэр Эдмонд тщетно пытался вылезти из яслей, в которые брат Оби-Ван воткнул его вниз головой.

- Во всей Англии вы не найдете священника, который обвенчал бы их! – в гневе воскликнул епископ и бросил митру под ноги отцу Туку.

- Брат Оби-Ван, - озадаченно попросил отец Тук. – Договорись с епископом. Скажи, мы заплатим ему золотом. Меня-то лишили сана еще шесть лет назад.

- Зато меня не лишили, - сказал Оби-Ван и в знак своей праведности поцеловал крест, как это делали местные крестьяне. – Только ты подсказывай мне, что говорить, отец Тук. Я, как видишь, в своем монастыре больше занимался фехтованием, чем листал Требник.

Брат Оби-Ван довольно смутно понимал, что ему предстоит делать и как отнесутся окружающие к такому нарушению местных религиозных правил, но он считал, что любой обряд лучше провести неправильно, но от души, чем по форме, но с двоящимся сердцем.

- А и верно, отец Тук, - поддержал Оби-Вана Робин, - если тебе не с руки венчать молодых, пусть их повенчает брат Оби-Ван. Сэр Алан, леди Мэрион, вы согласны?

Молодые были настолько заняты друг другом, что не стали возражать, и только когда Оби-Ван надел епитрахиль поверх плащ-джедайки и встал перед ними на аналое, сэр Алан заподозрил, что что-то идет не так.

- Брата Оби-Вана в крестовом походе рукоположил Иерусалимский патриарх, - заверил сэра Алана отец Тук. – Он такой каноничный, что дальше некуда.

Брат Оби-Ван поднял над головой крест как световой меч и согласно кивнул.

- Крест к груди опусти, - шепнул ему отец Тук. – Повторяй за мной: жены, повинуйтесь мужьям аки Господу…

- Жены, повинуйтесь мужьям аки Господу, - повторил Оби-Ван с недоумением, потому что он вспомнил о Сири Тачи и подумал, что уж чего-чего, а повиноваться ему она никогда не станет.

- Ибо муж есть глава жены, аки Христос глава Церкви, Он же Спаситель тела.