Страница 4 из 25
В рамках концепции Козьмина выступает и Н. Ростов, посвятивший эксперименту Зубатова небольшую книгу «Крушение одного опыта». О карьерном крахе Сергея Васильевича Ростов рассказывает одним абзацем: «Козлом отпущения явился Зубатов. 17 сентября 1903 г. Плеве в резкой форме предъявил Зубатову обвинение в организации стачек. Он тут же был уволен из Петербурга с воспрещением жить в обеих столицах. Назначенная ему пенсия 250 руб. в месяц прекращалась, “если он позволит себе какие-либо действия, государственной пользе противящиеся”. После убийства Плеве пенсия была увеличена до 5000 рублей в год. В 1910 году Зубатову разрешили поселиться в Москве. Здесь он, в дни революции 1917 г., получив сообщение о низвержении монархии, застрелился»[46].
В работе В. И. Игнатьева «Борьба против зубатовщины в Москве» также анализируется эксперимент С. В. Зубатова. Его развитие автор связывает с активизацией рабочего движения в разных регионах России, вызванной промышленным кризисом конца XIX в. В. Игнатьев упоминает о крупных стачках в Ростове-на-Дону, Закавказье, на юге России, касается деятельности Московского рабочего союза. Как он отмечает, под влиянием социал-демократов экономические лозунги рабочих сменяются политическими требованиями, главное из которых – свержение самодержавия. В этом согласиться с Игнатьевым не представляется возможным, так как говорить об организованном рабочем движении против монархии в первые годы XX столетия не приходится. Зарождение организаций С. В. Зубатова, по мысли Игнатьева, было откликом на активизацию социал-демократической пропаганды в рабочей среде. В основе их создания В. И. Игнатьев усматривает оппортунистическое течение – экономизм: «Они считали, что политическая борьба – дело либеральной буржуазии, что же касается рабочих, то с них достаточно и экономической борьбы с хозяевами»[47]. Исследуя характер действий С. В. Зубатова и его помощников, В. И. Игнатьев заключает, что, «отвлекая рабочий класс от общеполитической борьбы с царизмом, ограничивая его задачи некоторыми формами экономической борьбы с отдельными хозяевами, С. В. Зубатов обрекал рабочих на вечное рабство»[48]. Автор не отказывает С. В. Зубатову в логичности и последовательности в достижении поставленных целей, называя его «иезуитом»: «Московская охранка и ее руководитель Зубатов великолепно понимали, что одной только духовной пищей рабочих не удовлетворишь. Зубатовцы были вынуждены под давлением разрешить им заниматься обсуждением своих экономических нужд»[49]. Одним из средств привлечения на сторону официальной власти рабочих была антисоциалистическая пропаганда: «Агитация против революционной интеллигенции внутри зубатовских организаций приняла настолько широкий размах, что московский комитет РСДРП должен был выпустить несколько прокламаций, разъясняющих причины преследования зубатовцами социал-демократической интеллигенции»[50]. В своей монографии В. И. Игнатьев широко освещает содержание листовок социал-демократов, статей Ленина в «Искре», речей «сознательных» рабочих на собраниях легальных обществ, призывавших к борьбе против самодержавия. Крах системы С. В. Зубатова объясняется В. И. Игнатьевым в соответствии с точкой зрения Ленина: «Оправдалось предвидение революционных социал-демократов о том, что революционный инстинкт рабочего класса и его солидарность возьмут верх над всякими полицейскими уловками. Отсталые рабочие, будучи втянуты в движение зубатовцами, на предметных уроках убедились в полицейской сущности зубатовских организаций. <…> Пролетариат порвал рамки полицейской зубатовщины, и вся масса легального рабочего обществаоснованного для борьбы с революцией, пошла по революционному пути»[51].
В 1968 и 1973 гг. были опубликованы две статьи А. П. Корелина, в которых рассматривается легализация рабочего движения. Автор проанализировал идеологические истоки нового для России явления, исследовал программные документы полицейских организаций, определил внутренние противоречия легального рабочего движения[52].
В 1964 г. вышла работа А.Ф. Вовчика «Политика царизма по рабочему вопросу в предреволюционный период». Опираясь на ленинские оценки правительственной политики по рабочему вопросу на пролетарском этапе освободительного движения, широко используя архивные и опубликованные документы, многие из которых впервые введены в научный оборот, автор всесторонне исследовал заявленную тему. А.Ф. Вовчик солидарен с В. И. Игнатьевым в определении базиса, на котором строилась идеологическая доктрина легального рабочего движения. Им также подмечается схожесть взглядов лидеров этого движения с убеждениями экономистов. На основании записок Л. А. Тихомирова, Д. С. Сипягина, И.Х. Озерова А.Ф. Вовчик раскрывает суть политики С. В. Зубатова в рабочем вопросе. Основные тезисы этих проектов: рабочий класс должен быть введен в семью других классов, из класса превратиться в сословие, признанное государством, и сословие, государству служащее. Главная же мысль записок, по А.Ф. Вовчику, – внушить рабочим, что государство заинтересовано в облегчении их положения. Неслучайно лидеры легальных обществ ратовали за отмену наказаний за стачки, создание широких пролетарских коалиций. Во всем этом А. Ф. Вовчик видит «не эксперимент московской охранки, а политическую линию правящей верхушки, получившую наиболее полное воплощение в планах Зубатова и пользующуюся постоянной поддержкой правящих кругов»[53]. Поддержка правительственных кругов, по А. Ф. Вовчику, состояла в «содействии агентам Зубатова на местах… путем благосклонного отношения к их начинаниям»[54] (об этом исследователь судит на основании записки 1908 года!), а также в том, что министр внутренних дел Д. С. Сипягин поручил в 1901 г. директору Департамента полиции С. Э. Зволянскому составление записки о зубатовском движении[55]. Почему факт составления аналитического отчета о легализации рабочего движения связывается историком с правительственным лоббированием идей начальника Московского охранного отделения, объяснить затруднительно.
Автор не обходит вниманием вопрос распространения легального рабочего движения и в других городах, в том числе Одессе, Санкт-Петербурге, где, так же как и в Москве, активным препятствием для деятельности агентов С. В. Зубатова явилась пропаганда социал-демократов. Еще одним барьером для легальных обществ стала фабричная инспекция, выражавшая интересы крупной промышленной буржуазии. А. Ф. Вовчик рассматривает этот конфликт шире, а именно в свете противоречий между Министерством финансов и Министерством внутренних дел: «В Министерство финансов промышленники пачками посылают жалобы на действия московской охранки… так как нередко члены совета зубатовских организаций стали вмешиваться в конфликты рабочих с хозяевами, в демагогических целях занимая стороны рабочих»[56]. Именно конфликтом советов рабочих обществ с предпринимателями А.Ф. Вовчик объясняет «крах зубатовской авантюры»[57]. Анализируя причины первоначального успеха обществ С. В. Зубатова, А.Ф. Вовчик приходит к следующим выводам: «В начале XX века в России функционировало большое количество мелких и средних предприятий, кустарных и ремесленных мастерскихрабочие которых были слабо организованы, забиты, мало связаны между собой и с революционной социал-демократией»[58]. То, что большинство рабочих были выходцами из разорившегося крестьянства, религиозны и малограмотны, облегчало работу агентам С. В. Зубатова. Как пишет
46
Ростов Н. Крушение одного опыта. М., 1927. С. 28.
47
Игнатьев В. И. Борьба против зубатовщины в Москве. М., 1939. С. 17.
48
Игнатьев В. И. Борьба против зубатовщины в Москве. М., 1939. С. 18.
49
Там же. С. 28.
50
Там же. С. 34.
51
Там же. С. 52, 54.
52
Корелин А. П. Русский «полицейский социализм» // Вопросы истории. 1968. № 10; Корелин А. П. Крах идеологии «полицейского социализма» в царской России // Исторические записки. 1973. № 92.
53
Вовчик А. Ф. Политика царизма по рабочему вопросу в предреволюционный период. Львов, 1964. С. 114.
54
Там же. С. 113.
55
Вовчик А. Ф. Политика царизма по рабочему вопросу в предреволюционный период. Львов, 1964. Там же. С. 114.
56
Там же. С. 136–137.
57
Там же. С. 155–156.
58
Там же. С. 148.