Страница 2 из 25
Служебную деятельность С. В. Зубатова во главе Московского охранного отделения попытался исследовать М. Григорьевский в работе «Полицейский социализм в России». Концептуальная направленность работы предопределила довольно стандартный для оппозиционно настроенных авторов набор штампов: полицейское правительство и «тупые» буржуа[4], «гнилой» Запад[5] и «грязные руки зубатовщины»[6]. Рефреном всей книги М. Григорьевского можно назвать тезис о непримиримости правительства и пролетариата. Исходя из этого убеждения, он анализирует сущность «русской зубатовщины». По его мнению, легализация рабочего движения была абсолютно бесполезным явлением, так как «требования, вытекавшие из самих ненормальных отношений на фабрике, все равно вышли бы наружу и вылились бы либо в форму коллективных жалоб, либо забастовок»[7]. Наряду с бесполезностью, М. Григорьевский говорит о неосуществимости идей и непорядочности методов С. В. Зубатова, который был лишь марионеткой в руках администрации. Система С. В. Зубатова была порождена «анархией, развращенностью и бессилием бюрократии»[8] в решении рабочего вопроса. Подводя итог своей обличительной речи, М. Григорьевский заключает, что политика охранных отделений «была одним из проявлений глубочайшего кризиса в правительстве»[9]. Работа М. Григорьевского целиком и полностью посвящена рассмотрению идеи легализации рабочего движения, однако автор нередко игнорирует или бездоказательно интерпретирует исторические факты[10].
Исследование А. Морского «Зубатовщина» во многом перекликается с упоминавшейся выше книгой И.Х. Озерова. Автор также рассматривает политику правительства и подконтрольных ему структур в рабочем вопросе в 1880-1890-е гг. Характерной чертой работы А. Морского является поддержка Министерства финансов и фабричной инспекции во всех конфликтах с Министерством внутренних дел на почве решения рабочего вопроса. По его мнению, работе фабричной инспекции препятствовало не только самовластие губернаторов, но и вмешательство полиции в ее деятельность. Объяснялось это тем, что «Министерство внутренних дел полагало целесообразным сосредоточить фабричную инспекцию в своем ведении»[11]. В дальнейшем борьба Министерства внутренних дел и Министерства финансов привела к созданию проекта легализации рабочего движения. Эксперименты Московского охранного отделения оцениваются А. Морским тенденциозно: оценочная часть заметно превалирует над фактологической. Общества С. В. Зубатова А. Морской называет «конспиративными ячейками революционного пошиба»[12], имеющими «собственные политические клубы»[13], «безумным предприятием»[14]. Сворачивание политики легализации связывается им с одесскими беспорядками 1903 г., которые, как он считает, были генеральной репетицией Первой революции. Таким образом, А. Морской повторяет распространенный в литературе тезис[15] о том, что зубатовщина привела к революции: «Круг опыта зубатовщины, длившийся свыше 7 лет, был логически завершен катастрофой 9 января 1905 года…»[16]
В. И. Ульянов (Ленин) не смог избежать распространенных мифологем в оценке деятельности Московского охранного отделения в первые годы XX столетия: он, как и многие другие, был склонен считать ответственным за происходящее исключительно С. В. Зубатова, а также явно переоценивал роль проектов политической полиции в подогревании и ускорении революционного процесса в России: «В конце концов, легализация рабочего движения принесет пользу именно нам, а отнюдь не Зубатовым… В этом смысле мы можем и должны сказать Зубатовым и Озеровым: старайтесь господа, старайтесь»[17]. По мнению В. И. Ульянова (Ленина), легализация рабочих обществ в конце концов приведет к тому, что социалистам будет легче находить себе адептов. В том, что это произойдет, сомнений у Ленина не было, так как он глубоко верил в дух солидарности и революционный инстинкт пролетариата. В своих прогнозах он отдает легализации роль средства для пролетариата на пути к цели достижения революции: «…самые отсталые рабочие втянутся в движение зубатовцев, а там уже дальше само царское правительство позаботится толкнуть рабочих дальше, сама капиталистическая эксплуатация подвигнет их от мирной и насквозь лицемерной зубатовщины к революционной социал-демократии»[18]. Данный постулат раскрывает вполне очевидное противоречие в трудах вождя пролетарской революции. С одной стороны, Ленин высказывался за скорейшее прекращение легализации, называя ее «развращением политического сознания рабочих»[19], а с другой – отмечал ее полезность в револю ционизации рабочих масс. Касаясь истоков легализации рабочего движения, Ленин пишет, что «зубатовщина – это истинно русское изобретение»[20].
Еще одним распространенным заблуждением, дожившим до наших дней, являлось и является убеждение в том, что «зубатовский социализм» означал воздействие исключительно на рабочую общественность. В соответствии с этим тезисом B. И. Ульянов (Ленин) неоднократно проводил связь между деятельностью организаций взаимопомощи и официальной идеологией церкви и полиции: господа Зубатовы «тянут его (рабочее движение. – С.М.) по линии поповско-жандармской идеологии»[21]. Что представляла собой идеология полиции начала XX века, вождь мирового пролетариата предпочел не разъяснять.
В 1920-е гг. начали выходить труды, исследующие легализацию рабочего движения в ее региональном аспекте развития. К ним относится книга Д. О. Заславского «Зубатов и Маня Вильбушевич». Как следует из названия, эта работа вряд ли может претендовать на статус научной монографии, однако многие сообщаемые Д. О. Заславским сведения могут быть полезными для изучения политики Московского охранного отделения. Автор уделяет много внимания анализу личностных особенностей С. В. Зубатова, его взаимоотношений с окружающими. Составляющими воплощения планов С. В. Зубатова в жизнь Д. О. Заславский называет наивную простую веру рабочего, фантастические проекты полиции и растерянность власти. Особое внимание в книге уделяется еврейскому рабочему движению до 1905 г., которое, будучи обусловлено дискриминацией прав евреев, уже с конца XIX в. приобретает оппозиционный характер по отношению к действующей власти. Еврейских рабочих пороли розгами, студенты не имели возможности учиться, «на бесправных евреев устраивали облавы, как на зверей»[22]. Успех легального движения в Минске вызывает большое удивление Д. О. Заславского. По его мнению, общества С. В. Зубатова были основаны на взаимном обмане и самообмане и состояли из «темных середняков-рабочих, не затронутых социалистической и революционной пропагандой»[23]. Это явная неправда, так как агенты С. В. Зубатова сами были бывшими членами союза «Бунд». Также, как считает автор рассматриваемого публицистического труда, привлечению рабочих в движение способствовала проповедь сионизма. Разоблачению рабочих обществ в Минске, по мнению Д. О. Заславского, оказала содействие социал-демократическая периодика: «Зубатовщина была разоблачена и ошельмована. В первом же номере “Искры” (декабрь 1900 г.) была напечатана большая статья “Новые друзья русского пролетариата”, посвященная Зубатову. Было указано в статье, что зубатовщина воскрешает приемы и методы знаменитого Судейкина»[24],[25]. В то же время следует отдать должное автору в том, что он указывает одну из главных причин ликвидации полицейских рабочих обществ: «Зубатов видел, что при нежелании правительства внести перемену в политику его хитро задуманный план терпит крушение»[26]. В книге Д. О. Заславского обильно цитируются отрывки из агентурных донесений С. В. Зубатова и его переписка с М.В. Вильбушевич, однако номера фонда, описи и дела не приводятся[27]. Так как полностью, без изъятий, эти документы пока не стали достоянием общественности, хочется выразить надежду, что они еще найдут своего исследователя и публикатора.
4
Григорьевский М. Полицейский социализм в России. СПб., 1907. С. 4.
5
Там же. С. 8.
6
Там же. С. 64.
7
Там же. С. 17.
8
Там же. С. 53.
9
Там же.
10
К примеру, оценивая программные документы легализации рабочего движения, автор не цитирует исторические источники, а ограничивается подобными замечаниями: «Она (программа. – С.М.), очевидно, хотела как бы показать рабочим: законы святы, но исполнители лихие супостаты» (Григорьевский М. Полицейский социализм в России. СПб., 1907. С. 16); «Таков, повидимому, был план организаторов правительственного рабочего движения» (Григорьевский М. Полицейский социализм в России. СПб., 1907. С. 7). Порой следуют излишне обобщающие фразы, откровенно грешащие против истины: «Рабочему не платили за труд, в чем бы тот не выражался, следуемое не записывалось в книги, и потом на рабочих негодовали за то, что они не могут доказать суммы иска!» (Там же. С. 19). Григорьевский не пишет о выплатах рабочим в обществах взаимопомощи, не связывает легализацию рабочего движения с активизацией общественной дискуссии о законе о страховании рабочих, умалчивает о том, что некоторые фабриканты высказывались в поддержку зубатовских обществ и т. д.
11
Морской А. Зубатовщина. М., 1913. С. 20.
12
Там же. С. 108.
13
Там же. С. 129.
14
Там же. С. 178.
15
См. работы В. И. Ленина, В.Д. Новицкого.
16
Морской А. Зубатовщина. М., 1913. С. 179.
17
Ленин В. И. Что делать? // Полное собрание сочинений. Т. 6. С. 40.
18
Ленин В. И. Первые шаги // Полное собрание сочинений. Т. 9. С. 220–221.
19
Ленин В. И. Петербургская стачка // Полное собрание сочинений. Т. 9. C. 174.
20
Ленин В. И. Возражения против поправок к пунктам 2, 3, 6 проекта резолюции // Полное собрание сочинений. Т. 12. С. 194.
21
Ленин В. И. Что делать? // Полное собрание сочинений. Т. 6. С. 40.
22
Заславский Д. О. Зубатов и Маня Вильбушевич. М., 1923. С. 9.
23
Там же. С. 10.
24
Заславский Д. О. Зубатов и Маня Вильбушевич. М., 1923. С. 11.
25
Судейкин Г. П. (1850–1883) – подполковник, инспектор Петербургского охранного отделения, убит 16 декабря 1883 г. на конспиративной квартире народовольцами, при содействии своего секретного агента С.П. Дегаева. В 1882 г. С.П. Дегаев способствовал арестам многих революционеров.
26
Заславский Д. О. Зубатов и Маня Вильбушевич. М., 1923. С. 62.
27
ГА РФ. Ф. 102. Оп. 316 (1908). Д. 538. Ч. 1–3.