Страница 10 из 16
Главное управление, усмотрев «в приведенной статье прямое оправдание насильственных действий революционеров и дерзкое глумление над Высочайшей волей», немедленно затребовало от ставропольского губернатора объяснения, «чем цензор руководствовался при разрешении к печати означенной статьи»8.
Еще большее недовольство работа этого цензора стала вызывать у Главного управления в октябре. Но к тому времени уже мало что зависело не только от цензора, но и правительства, потерявшего под натиском революционного пролетариата «возможность осуществлять свою политику прежними методами» и «действовать только путем репрессий»9.
Теперь цензору «Северного Кавказа» оставалось только информировать Главное управление, в каких выступлениях газеты «заключается революционный призыв» и как демонстративно игнорируются все его предписания и требования. Местная администрация при всем желании тоже не могла уже помочь «устранительными мерами», ибо нараставшая с каждым днем мощь революционного движения мало-помалу делала хозяином положения трудящиеся массы.
В таких условиях «Северный Кавказ», как и множество других провинциальных газет, заговорил в полней голос. Особенно – в ноябрьские и декабрьские дни 1905 г. Симпатии его, как можно было ожидать, оказались на стороне социал-демократов, возглавивших освободительное движение революционных масс.
С ликованием «Северный Кавказ» известил читателей, что 6 ноября состоялся первый митинг рабочих, организованный Ставропольским комитетом РСДРП. «Это был первый в Ставрополе социал-демократический, в точном смысле этого слова, митинг, – писала газета. – Еще полтора месяца назад ставропольские рабочие для обсуждения наболевших вопросов принуждены были собираться по ночам далеко за окраинами города, с риском подвергнуться избиению и даже смерти. Как легко и радостно становится при мысли, что теперь все это отходит в область преданий…» (Сев. Кавказ. 1905. № 130). Подробно изложив содержание речей, произнесенных на митинге, и подчеркнув, что их смысл в конечном итоге сводился к необходимости еще большего сплочения трудящихся для борьбы и завоевания демократической республики, газета в конце сообщения отметила: «Впечатление от митинга, который прошел, особенно для первого раза, очень стройно, вынесено прекрасное…»
Так же подробно освещались газетой все последующие митинги, проводимые Ставропольским комитетом РСДРП. И в каждом отчете об очередном митинге она особо выделяла вопросы, по поводу которых выступали ораторы от социал-демократической партии. Так, 15 ноября «Северный Кавказ» сообщал, что представители Ставропольской социал-демократической организации, речи которых встречали дружными аплодисментами, вновь говорили о необходимости присоединения войска к рядам революционеров.
В материале, опубликованном 1 декабря, газета сообщала, что на состоявшемся накануне митинге, который из-за большого скопления публики пришлось проводить под открытым небом, оратор провозгласил: «Народ стал теперь уже не просить, а требовать, и к требованиям его присоединяются войска! Недалек тот день, когда власть перейдет к народу!»
Эти своеобразные газетные отчеты «Северного Кавказа» – живое и убедительное свидетельство того, как день ото дня росло доверие народных масс к социал-демократам, как вырастал авторитет последних. А заодно и свидетельство того, что этому в меру своих сил содействовала и сама газета.
Всем пафосом своих тогдашних публикаций, содержавших подробные сведения о конечной цели и программе социал-демократов, она убеждала читателя, что только осуществление этой программы может принести трудящемуся человеку истинную свободу и счастье. Показательно, что при изложении выступлений социал-демократов газета с подробностями описывала не только содержание их речей, но и эмоциональное их воздействие, заставлявшее собравшихся «слушать с затаенным дыханием».
«…B зале Александровского училища, – читаем в номере от 20 декабря, – состоялся седьмой митинг, организованный Ставропольским социал-демократическим комитетом. Речи ораторов были посвящены дальнейшему выяснению пунктов социал-демократической программы. Говорилось о праве каждой нации на самоопределение, на получение образования на родном языке.
Следующий оратор говорил о современных событиях. Он резко нападал на правительство, в высшей степени картинно обрисовал настоящую революционную борьбу и своей речью, не поддающейся сухой передаче, так высоко поднял настроение слушателей, что из разных мест раздавались крики „Постоим“ и т. п.»
В одном из последних выступлений от 14 декабря, словно предчувствуя близость поражения революции, газета предупреждала, что «более трудная, более упорная борьба предстоит дальше», и призывала организованно готовиться к ней… Самой ей не суждено было участвовать в этой борьбе: уже 8 декабря, когда в газете появилась передовая статья, звавшая народ на еще более решительную схватку с ненавистным режимом, и было также опубликовано обращение Ставропольского отделения Всероссийского почтово-телеграфного союза, призывавшего всех, в ком не заглохло еще чувство возмущения и негодования против произвола и насилия правительства, всячески помогать революции на месте, ибо «наша победа будет победой также и борющейся России», – уже в тот день ставропольский цензор «имел честь» доложить Главному управлению, что он обратился к местному прокурору «для возбуждения против газеты г. Евсеева уголовного преследования»10. А еще через некоторое время в Главное управление поступила депеша ставропольского губернатора, в которой как о долгожданной победе сообщалось, что «определением новочеркасской судебной палаты, состоявшемся 6 июля 1906 г., газета „Северный Кавказ“ приостановлена»11.
Примерно такая же участь постигла и издававшуюся в соседнем со Ставрополем городе Владикавказе газету «Казбек».
Деятельность этого провинциального органа накануне и в дни первой русской революции тоже была полезна в смысле содействия политическому просвещению масс и вовлечению их в революционное движение. «Казбек», как и большинство его провинциальных «собратьев», не отличался ни последовательностью, ни особой разборчивостью: на его страницах зачастую соседствовали публикации, отражавшие самые противоречивые взгляды. Это был обычный либерально-демократический орган, в котором находили приют материалы как прогрессивного, так и реакционного свойства. «Казбек», как отмечал известный на Северном Кавказе публицист-революционер Гиго Дзасохов, сотрудничавший тогда в этом издании, был «без определенной программы, и в нем рядом со статьями социал-демократа или социал-революционера встречались и статьи правого октябриста»12.
Однако под воздействием нараставшей революции газета к 1905 г. все большее предпочтение отдавала материалам прогрессивного и даже революционного характера. Эта ее тенденция всего полней и ярче выразилась в публицистических выступлениях Гиго Дзасохова. Поэтому мы ограничимся здесь обзором выступлений этого автора «Казбека», относящихся к 1905 г.
«Говорят, что нам даны все свободы, – писал Дзасохов в статье «Чего им еще надо?», опубликованной 6 ноября, – чего еще, спрашивается, надо? Почему не прекращаются забастовки и почему есть недовольные манифестом?..» В развернутом ответе на этот вопрос публицист разъясняет, что освободительное движение стремится к тому, чтобы свергнуть самодержавный строй государственной жизни. Отмечая, что «впереди борцов за освобождение России от полицейского режима стал рабочий класс и что его до поры до времени поддерживала буржуазия, автор предупреждает, что буржуазия – ненадежная союзница пролетариата, ибо «она не может сочувствовать полному осуществлению программы освободительного движения, она вполне уже успокоилась царским манифестом, уверяя, что „нам дано даже больше, чем мы желали“».
«Но если буржуазия и удовлетворяется полумерами и полуреформами, – заявляет публицист, – то уже пролетариат не может этим удовлетвориться, и он идет до конца и стремится к полному социальному перевороту. До тех пор, пока штыки и пушки еще в полном послушании правительства, никакие бумажные обещания не имеют ни малейшего значения».